Плач - Фицджеральд Хелен

— Вот козел, — проговорил Фил. — Говнюк самовлюбленный. Бросай его. Возвращайся домой. Я о тебе позабочусь.

Я открываю окно переписки с Филом. «Дата слушания уже назначена?» Фото на аватарке — застиранная голубая футболка, кудрявые светлые волосы торчат во все стороны, и такая улыбка, что невозможно не улыбнуться в ответ.

«Пока нет. Нервничаю…» — отвечаю я.

Я просматриваю недавние посты во френд-ленте — ничего интересного — и тут — бряк! — новое сообщение от Фила. «Поужинаем завтра?» Внутри щекотно, со мной так всегда, когда я думаю о Филе, но я прогоняю это ощущение (как всегда) и набираю ответ: «В школе родительское мероприятие, называется „Наши леди“ (а-а-а!). Может, пообедаем?»

Возможно, в один прекрасный день я соглашусь на ужин. Но пока не готова.

Уезжая из Шотландии, я пообещала себе, что всегда, всегда буду в первую очередь заботиться об интересах Хлои, а новый мужчина в нашей семье — это последнее, что ей сейчас нужно. И вообще, у Фила нет ко мне никаких романтических чувств. Мы слишком давно дружим, нам слишком комфортно друг с другом. К тому же я — ходячая катастрофа.

У меня в «Фейсбуке» больше ничего, поэтому я выхожу из своего аккаунта и захожу заново под другим именем, которое создала специально для слежения за ними. Грета Ксавье, учительница, живет в Данди. Грета зафрендила четырех подруг Джоанны. Ни одна из них ничего не знает ни обо мне реальной, ни обо мне вымышленной, но четыре года назад все они приняли мою просьбу добавить меня в друзья, а потом то же самое сделала и Джоанна — сразу после того, как я уехала из Шотландии. Теперь я знаю все, что было в ее жизни раньше, и могу следить за всеми ее передвижениями. Это само по себе — уже подтверждение того, что я стерва-психопатка и плохой человек, а некоторые ее посты толкали меня за рамки ограничения в три четверти бутылки и там уж — в пропасть серьезной алкогольной зависимости.

Джоанна Линдси изменила фотографию профиля.

Джоанна Линдси изменила статус на «В отношениях»

Алистер Робертсон это нравится.

«Узнай своего врага» — вот как я это называю. Держать ее на прицеле, ждать, когда представится возможность позлорадствовать. Она заняла мое место и создала новую вакансию. Поэтому я предполагаю, что она никакой и не враг, на самом деле она — это я, просто она еще этого не осознала. Но однажды она поймет это, бедняжка. Сука драная.

Как я выяснила, до встречи с ним она как будто бы была счастлива — и абсолютно нормальна. В этом, как и во многом другом, она похожа на меня.

У нее нет ни братьев, ни сестер. Отец, может, и есть, но она о нем никогда не говорит. В прошлую Пасху исполнилось шесть лет, с тех пор как умерла ее мать. Мать, похоже, была при деньгах. Оставила ей дом с пятью спальнями в Поллокшилдсе[2], и Джоанна дала объявление о том, что дом сдается, через неделю (семь дней!) после того, как я ушла от Алистера.

Ее ближайшая подруга Кирсти занимается организацией мероприятий, живет в Хайбери и так хороша в купальнике, что не стесняется показывать свои пляжные снимки друзьям и друзьям друзей. Раз в месяц они с Джоанной встречаются в Лондоне или Глазго и каждый год проводят вместе отпуск где-нибудь в теплых краях. Кирсти не замужем, детей нет. Очень близка с отцом, но у него рак кишечника. У нее светлые волосы, которые она накручивает по торжественным случаям. В «Фейсбуке» пишет мало, и то в основном на «стене» у Джоанны.

Джоанна в детстве была сорванцом и играла в футбол за команду, в которой, кроме нее, не было ни одной девочки. Она изучала литературу в Эдинбургском университете, окончила педагогический факультет в Манчестере, преподавала английский в пятом и шестом классах Хатчесон-грэммар в Глазго и каждый день ездила на работу на электричке (из моей эдинбургской квартиры), пока не ушла в декрет. Увлекается бегом и садоводством. Ей нравятся группы, о которых я никогда не слышала. В «Фейсбуке» не пишет ничего забавного и, по моему скромному мнению, получает незаслуженное количество лайков за скучные ком-менты о книгах и садовых растениях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ей двадцать девять — на двенадцать лет меньше, чем мне и Алистеру.

Я набираю ее имя и жду. Пока страница загружается, во мне растут злоба и страх — как всегда. И я снова задаюсь вопросом, зачем я это делаю, почему не махну на все рукой, почему не могу остановиться, не могу, никак не могу, просто не представляю, кем бы я была без этого своего страха и этой своей злобы, мне кажется, что без них я просто — пфф! — растворюсь в воздухе. Ну вот и она.

Точнее, вот и они. Фотография профиля изменена восемь недель назад. Мужчина и женщина сидят рука об руку на красном диване, который я купила в «Харви Николс», в гостиной, которую я выкрасила в «парижский голубой», и улыбаются явно фальшивыми улыбками, потому что ребенок, которого она держит на руках, плачет, а я не представляю, как можно улыбаться, когда твой ребенок плачет. Интересно, почему им было не подождать и не сделать другой снимок — где младенец не орал бы во все горло? И еще интересно, куда делись подушки в цветочек, которые прекрасно гармонировали с диваном.

Потом я вижу сообщение на «стене», оно появилось там всего час назад.

Кирсти Макникол написала на стене Джоанны Линдси.

О Господи! Только что прочла в новостях — НЕТ! — Скажи, что это неправда! Ты не берешь трубку. Перезвони.

Моя первая мысль — авиакатастрофа, и, к своему удивлению, я не расплываюсь в довольной улыбке, а чувствую, как меня охватывает паника. Может, я все-таки не желаю ему смерти?

Или это лесные пожары? Я открываю «Гугл» и набираю в строке поиска их имена. Что, если огонь настиг их, когда они ехали от аэропорта на машине? У меня колотится сердце. Мне страшно за них. Мне становится дурно при мысли о Хлое. Короткое сообщение, всего одна строчка, уже появилось во всех новостях:

Двухмесячный Ной Робертсон похищен из машины родителей у магазина в Пойнт-Лонсдейле.

Других подробностей мне найти не удается, поэтому я набираю в «Гугле» «Пойнт-Лонсдейл» и потом вбиваю его сокращенное название — «Лонни» — в поиск «Твиттера». Чувствуя, как ускорилось дыхание, вдохи короткие и неглубокие, пытаюсь вникнуть в смысл слов.

[email protected]

Что-то стряслось у мини-маркета в Пойнт-Лонсдейле. Кругом копы.

[email protected]

@hdean Пожар там близко?

[email protected]

@Fionamack Не, льет как из ведра. Центральная отрезана вдпдм.

[email protected]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отсюда вижу брюнетку, кричит.

[email protected]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Продавца расспрашивают.

[email protected]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Щас ко мне заходили, не видел ли младенца. #lonniebaby

[email protected]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В Пойнт-Лонсдейле пропал младенец. #lonniebaby

Jennifer [email protected]

Боже! Мальчик, девочка? Жуть. #lonniebaby

[email protected]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

@jenniferwritesbooks Мальчик, девять недель. #lonniebaby

[email protected]

@jenniferwritesbooks @bobblypops Значит сам уйти не мог. #lonniebaby

[email protected]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Копы рыщут по дому, спрашивали, есть у меня джапара[3]. #lonniebaby

[email protected]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ушли. Говорят, ребенка утащили из машины перед мини-маркетом. #lonniebaby

[email protected]

@bobblypops Он там был один? #lonniebaby