Мотыльки - Ольга Дмитриевна Павлова

Хотел осторожно сжать в ответ расцарапанные пальцы, но Рик уже убрал руку, очевидно истолковав короткое замешательство принца по-своему. Он кивнул, показывая направление, и двинулся вперед, забирая несколько в сторону от намеченного Пиаром маршрута. Оставалось только пожать плечами и следовать за своим не самым лучшим спутником.

Арко Сигвальд (баронет Орвик Анней). Эверран, Аннеи

То ли напиться в хлам, чтоб совсем до беспамятства, то ли закрыться где-нибудь, где не найдут, и упражняться в магии. Долго-долго, пока сознание не оставит. Но и для того, и для другого нужно сначала подняться, а так не хочется… Надо же, уже часы в зале пробили полдень, сколько же он вот так сидит? Хорошие часы, надежные… Монументальные и вечные, как Небесные горы: Сольгре когда-то из Эльверго привез, там в хитрых механизмах толк знают. Скрипят только сильно. Или это в висках стучит после неудачной утренней тренировки?.. Глупо он тот удар пропустил. Надо же, это ведь сегодня утром было, а кажется, что минуло много лет.

Арко с удивлением понял, что сжимает край столешницы, обдирая ногтями воск, на гладко оструганных досках остались характерные следы.

Отец не простит. Беспощадное это понимание грызло душу с остервенением рассерженного хорька. Наверное, еще не поздно было вернуться, преклонить колени и признать свою ошибку. Поклясться, что выполнит любую волю отца. Предать все, во что верил столько лет, оскорбить память великого Сивера, обмануть всех, кто пойдет следом, и назваться Эйвериком Аритеном. Только никогда Арко этого не сделает. Он не сделает, а отец не простит. И ничего тут не изменишь.

Поговорить бы с наставником, спросить совета… Да нельзя: если отец держит свои планы в секрете от Сольгре, то не Арко оспаривать это решение.

Грохнули кулаком в запертую дверь, Сигвальд вздрогнул, обернулся на звук.

Надо бы встать и открыть, потому что иначе Амат – а то, что за дверью именно он, можно было не сомневаться – ее попросту высадит к бесам. Только не хотелось ни видеть брата, ни подниматься. Вообще ничего не хотелось. Со второго, на редкость точного пинка хлипкий затвор звякнул об пол. Давно нужно было послать за плотником и поставить новый… Амат влетел в комнату, как сорвавшаяся с тетивы стрела, замер возле стола. Хлестнули по плечам пепельно-белые волосы.

– Какого ж ты демона творишь?! – голос звенел такой яростью, что становилось не по себе. На побелевшем лице брата явственно горел оставленный пощечиной след. Заступался, что ли?.. Ну и дурень, какой теперь смысл?

Арко поморщился и предостерегающе вскинул руки, поднимаясь навстречу. Последнее, что всем им нужно, так это позволить прислуге узнать о них правду. У Ивьена уши по всему Эверрану, и не стоит полагать, что раз этого упыря все так ненавидят, то станут укрывать магов. Мигом доложат из одного только страха. Арко дошел до распахнутой двери, подпер ее табуретом, потом прикрыл глаза, заставляя себя сосредоточиться. Представил, как воздух вокруг них становится плотным, создавая подобие огромного мыльного пузыря. Позволил магии высвободиться. До отца ему, конечно, далеко, но должно сработать… Амат нетерпеливо наблюдал за его движениями.

– Так, может, теперь соизволишь объяснить?! – уже тише начал он.

– А что объяснять? – угрюмо отозвался маг.

Лицо брата исказила почти болезненная гримаса.

– Издеваешься, да? – прошипел он. – Что на тебя нашло?! Какого беса ты отказался?! Ты же не меньше меня хочешь вернуть то, что у нас отняли! И ублюдкам этим отомстить! И…

– И самому такой тварью, как они, не стать я тоже хочу! – перебил Арко. – Хочешь сказать, ты бы на моем месте согласился выдать себя за Аритена?!

– Я? – Амат вдруг успокоился, опустился на табурет и поднял на собеседника неожиданно усталые глаза. – Не сомневайся, я бы многое отдал, чтобы поменяться с тобой местами и взять на себя эту честь.

Наследник графа Рене не поверил услышанному. Что он несет, неужели не понимает?..

– Честь?! Но это бесчестно!

– Да ну? – зло прищурился брат. – А по мне бесчестно забиться в нору и молча смотреть, как черно-серебряная падаль дожирает твою страну! В прошлый раз отец действовал по законам чести и проиграл. С Фениксом у нас был бы шанс победить! Даже если Феникс не настоящий. Ты же не знаешь, у нас такие союзники теперь будут…

– Еще бы, откуда мне знать, если вы меня в свои планы не посвящаете! – горько бросил Арко. Амат, кажется, вовсе его не услышал и продолжал.

– Лучше солгать ради победы, чем сидеть и ждать того, кто на самом деле никогда не вернется!

Арко снова вскочил, гулко ударился о пол массивный дубовый табурет.

– Замолчи, слышишь?! Эйверик Аритен вернется! Тогда все изменится! Собеседник рассмеялся, только было ему явно невесело.

– Брось, брат! Он давно мертв, иначе уже сотню раз объявился бы. Двенадцать лет прошло! Он мертв, или ему просто плевать на Эверран, а это еще хуже.

Да как он может, раздери его демоны?!

– Значит, у него есть причины ждать! Но он вернется, слышишь?!

– Небо, Арко, ты сам-то в это веришь?

Юноша стиснул зубы, вздохнул, успокаиваясь.

– Да. Потому что, если не в это, тогда во что?.. – тихо спросил он, глядя на брата с неожиданной для самого себя надеждой.

– В себя! В себя верить! Друг в друга! В ребят из гарнизона, в конце концов.

– Да? Мне, значит, в них верить, а самому им врать? Фениксом прикидываться?!

– Да пусть так, лишь бы толк был!

– А он будет, ты в этом уверен? Твою светлость!.. В прошлый раз вышло только хуже! Но тогда мы хотя бы не лгали, люди знали, за что они сражаются.

– Послушай… – Амат взъерошил волосы, неловко повертел в руках латунный хвостовик пояса. – Я понимаю, ты после Асавеля стал… осторожен. Восстание магов тебе дорого обошлось. Но нельзя же теперь всю жизнь бояться!

Асавель. Ну, вот опять. Ведь отболело уже, прошло, сниться давно перестало! А все одно, каждый раз, как об этом заходит речь, накатывает…

Вновь окружили Арко вековые сосны, обрамлявшие с трех сторон асавельскую долину, замелькали лица. Отец в золоченом нагруднике с фамильным гербом – распластавшимся в броске ирбисом, полощется на ветру бледно-голубой плащ; граф окидывает долгим взглядом своих людей, на мгновение задержавшись на сыне, и Арко знает, точно знает, что они победят. Если этот человек так смотрит, то не может быть иначе! А потом из-за рощи одна за другой появляются шеренги солдат в черном, щерится со штандартов серебряный волк, зло и отчаянно поет труба… Барабанной дробью в виски