В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война - Андрей Окулов

Двое знакомых из Западного Берлина согласились нам помочь. То есть встретить с другой стороны границы и довести до Франкфурта-на-Майне. На поезде мы доехали до Инсбрука, встретились с провожатыми в небольшом кафе. Второй сразу поехал на германскую территорию, а с первым мы отправились совершать нелегальный переход. Из документов у нас были только израильские выездные визы. Свою я заблаговременно положил в карман. А мать сумку с визой своей и брата забыла в том самом кафе.

Забавная вещь эта европейская граница. Тропинка в горах. Метров так двадцать длиной. Стадо коров пасется на горном лугу. Половина стада — в Австрии, половина — в Германии. Щит с гербом на тропинке, конечно, стоит, чтобы народ не перепутал, в каком он государстве. Пограничников нет, тесно, где им, бедным, здесь разместиться?

Весь переход занял минут пять. Второй провожатый, встречавший нас на немецкой стороне, даже засмеялся такой скорости. У бывших советских на всю жизнь осталось совсем другое представление о границе…

То, что мать и брат оказались в ФРГ совсем без документов, мы выяснили уже недалеко от Франкфурта. Им даже на политическое убежище было не подать…

Вопрос решился просто: наш другой знакомый из Питера согласился нотариально заверить, что они — это они и он знал их не один год. Тридцать марок — и бумага была на руках. Но так как я подал на убежище раньше, проходили мы по разным спискам. Эго мне аукнулось позже.

Еще в Вене мы запоем читали все, что было в библиотеке тамошнего представительства «Посева». Еще бы: столько антисоветчины и пожалуйста! В Питере, помню, мне «Солдата Чонкина» на одну ночь дали, а из «Архипелага ГУЛАГа» я прочел только несколько глав, переснятых фотоспособом. Одна книга меня особенно заинтересовала: Николай Хохлов, «Право на совесть», 1957 год. История капитана МГБ, которого послали на Запад с заданием убить руководителя «Закрытого сектора» НТС Георгия Околовича. Он отказался выполнять задание, перешел на сторону НТС и раскрыл всю операцию. Потом КГБ его за это пытался отравить. Радиоактивный таллий. Спасло только переливание крови.

Когда в 1954 году Хохлов подошел к дверям квартиры Околовича и позвонил, дверь открыл невысокий человек, похожий на бухгалтера. Хохлов узнал его и скороговоркой выпалил, кто он такой, зачем прислан и почему не собирается выполнять это задание. Околович спокойно посмотрел на него и пригласил в дом.

Именно в квартире покойного Георгия Сергеевича Околовича мы провели первый день во Франкфурте-на-Майне.

Франкфурт-на-Майне. Во Вторую мировую американцы провели по нему две ковровые бомбардировки. Древний город, новый город — то, что отстроили после войны. Небоскребы. Из-за этих небоскребов его даже прозвали «Майнхэттен». Когда-то Карл Великий воевал здесь с саксами. Однажды его войско прижали к реке Майн и начали безжалостно уничтожал». Он взмолился о помощи. И вдруг произошло чудо: сверкнула молния, и в ее свете он увидел, как Майн переходит олениха с олененком. Поняв, что здесь брод, Карл пустил вслед за зверем свои войска и спасся на другом берегу. Потом он разбил саксов и повелел основать на месте своего спасения город под названием «Брод франков» — «Франкофурд». Так на Майне и появился город Франкфурт.

Под городом проходил «лимес» — граница Римской империи. Это была сеть крепостей, соединенных частоколом. Для защиты от племен варваров. Это слово теперь часто употребляют, когда говорят о желании Европы отгородиться от прочего мира. Неподалеку от Франкфурта находится городок Заальбург, где в начале XX века проводились археологические раскопки римской крепости. Крепость почти полностью восстановили, теперь там музей. Забавно, что древние римляне настолько серьезно относились к быту своих легионеров-пограничников, что устроили им в крепости не только баню, но и паровое отопление пола! И платили прилично: все-таки шоди жизнью рисковали…

Старая ратуша на центральной площади города благодаря римлянам до сих нор называется Рёмер. Здесь стоит знаменитый собор Святого Варфоломея, проще — Кайзердом, Императорский собор. Из розового туфа. Из него здесь много чего строили. После бомбардировок в центре города уцелел только этот собор и старинный кабак на берегу Майна. Внутри он весь завешан мудрыми древними изречениями, вроде: «Алкоголь медленно убивает… Но время у нас есть!»

Прямо перед собором — Исторический садик. После войны, во время расчистки завалов, здесь наткнулись на руины римского поселения. Позже они послужили фундаментом королевского поместья Каролингов. Эти остатки каменных стен и есть самая старая часть Франкфурта. Так что бывает польза и от бомбардировок.

Императоров Священной Римской империи германской нации выбирали здесь, в здании ратуши, в Императорском зале. От старой ратуши после бомбардировки только фасад остался. Внутри все по-новому. Только портреты императоров напоминают о том, что здесь происходило в Средние века. Да и портреты все написаны сравнительно недавно.

Западная Германия начала восьмидесятых. У власти — социал-демократы, федеральный канцлер — Гельмут Шмидт. «Восточная политика» — заигрывания с Восточным блоком. Штраус и Коль — в оппозиции. Советские ракеты «СС-20» устанавливают возле самых границ стран НАТО. Бойкот Олимпиады в Москве. Война в Афганистане…

Центр самой антисоветской белогвардейской организации — Народно-трудовой союз российских солидаристов — с пятидесятых годов находился во Франкфурте-на-Майне. Здесь же находилось издательство «Посев» и одноименный журнал. Зоссенхайм, окраина города. Улица Флюршайдевег, 15. Романтическое название, по-немецки это означает «тропинка, разделяющая луг». Четырехэтажный особняк темно-коричневого цвета. Во дворе — узкий корпус типографии. На углу — бунгало. Там раньше помещалась редакция радиостанции «Свободная Россия». Сама радиостанция представляла собой автомобиль-вагончик, который колесил по всей Германии — подыскивал подходящее место для вещания. Потом переезжал, чтобы советские глушилки не могли запеленговать. Радиостанцию закрыло германское социал-демократическое правительство в 1972 году. По требованию Советского Союза. Уступки советам они называли Realpolitik — «Реальная политика».

Позади здания — ноле и заброшенные сады. По полю бегают кролики. За пим — уже другой город. Эшборн. Здесь места мало, кончается один город — начинается другой.

Этот центр НТС выстроил поневоле. В пятидесятых в дом, где находилось помещение издательства, «доброжелатели» подложили бомбу. В подметных письмах, которые авторы этого теракта рассылали жильцам близлежащих домов, обещали еще немало подобных «проказ»…

Белоэмигрантам пришлось съезжать. Взяли кредит, купили участок на окраине города, начали строить свое помещение. На строительной площадке снова заложили бомбу. Никого не ранило — и не остановило. Дом достроили. Потом в издательство как-то пришел незнакомый заказчик. Зашел в туалет с портфелем, вышел — без оного. И быстро засобирался восвояси.

Околович, оказавшийся в тот момент в здании, вынес портфель на пустырь и разрядил бомбу. Потом уже полицию вызвали.

В восьмидесятом им сообщили о новой попытке заложить бомбу — германская контрразведка поймала гздээровца, в числе заданий которого было: разведать место, где можно подложить бомбу в издательстве «Посев». Но заданий оказалось многовато, и он прокололся гораздо раньше, чем добрался до особняка на Флюршайдсвег…

Главным редактором журнала «Посев» был тогда Ярослав Александрович Трушнович. Всего в редакции было три человека: он, Александр Михайлович Югов и Михаил Назаров. Двое последних — из третьей эмиграции. В той же комнате сидел Борис Степанович Брюно — он издавал внутренний бюллетень НТС «Встречи». Так в этом небольшом помещении на первом этаже и делался самый антисоветский журнал в эмиграции.

Тираж на тот момент составлял около 4 тысяч. Это держалось в секрете. Но цифра эта — весьма относительна. Лучшие статьи за квартал отбирались для так называемого «квартальника» — он был размером поменьше, но потолще, печатался на тонкой бумаге. Предназначался специально для нелегальной переправки в СССР. Специздания выходили на папиросной бумаге: их можно было пересылать но почте в обычных конвертах. Причина для этого была весьма веская: это упрощало пересылку по почте в СССР.

На том же этаже располагалась редакция литературного журнала «Грани» — совсем маленькая комнагка. Напечататься в этом журнале для авторов из Советского Союза было смелым поступком. Рискованным, но иногда — единственно возможным в условиях советской цензуры. Собственно, этому и служил журнал долгие годы.

Еще — директор издательства, «экспедиция» — там ведали рассылкой. Типография, технические службы. В общей сложности не набиралось и двух десятков человек. С годами их число будет только сокращаться…