ЧЕСТЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО - Radclyffe

— Ах ты зараза! – пробормотала Блэр, попытавшись освободиться. Когда Кэм надавила посильнее на ее плечо, Блэр перестала дергаться. Ей не причинили вреда, но эффективно обездвижили.

— Если постучите по мату, я отпущу вас, – шепнула Кэм на ухо Блэр. – Но вы должны обещать, что не накинетесь на меня после этого, – это закон войны.

Блэр рассмеялась и постучала по мату. Перевернувшись на спину, она увидела, что Кэм стоит на коленях рядом с ней, на лице полуулыбка.

— Вы в порядке? – спросила Кэм.

— Просто супер. Я так полагаю, вы снова сделаете это, если мы продолжим?

— Я же вам говорила, что не занимаюсь спаррингом, — сказала Кэм, пока они обе поднимались на ноги. – Вы бы размазали меня.

— Я так не думаю, — мягко сказала Блэр, снимая перчатки. – Покажете мне этот прием?

Блэр обвела взглядом ринг, поняв, что вокруг собралась довольно приличная толпа, глазевшая на них. Ей подумалось, что сейчас не самое лучше время для урока, особенно учитывая то, что здесь у нее не было своих людей. Кэм не могла следить за всеми, кто был вокруг. Блэр проследила за взглядом Кэм, и ее улыбка тут же исчезла, сменившись раздражением.

— Они не знают, кто я, — ровным голосом сказала Блэр.

Кэм уловила недовольство в ее взгляде и слегка покачала головой:

— Вы не знаете этого наверняка.

— Я знаю, я всегда знаю, — настойчиво сказала Блэр. Глубоко вдохнув, она прошептала "пожалуйста".

Кэм еще раз обвела взглядом людей, окруживших ринг.

— Ну хорошо.

Она несколько раз медленно показала прием, а Блэр внимательно следила за ее движениями. Потом Кэм ударила Блэр ногой в голову, готовая отвести удар сама, если Блэр не справится с захватом. Но Блэр справилась, и Кэм упала на мат под одобрительные крики зрителей. Кэм лежала на спине, Блэр была сверху, прижимая шею Кэм своим предплечьем. Блэр просунула колено между ног Кэм и наклонилась прямо к ее лицу, губами почти касаясь Кэм.

— Если ты не постучишь по мату, я могу сделать тебе намного приятнее, — прошептала Блэр.

Кэм задохнулась, когда Блэр потерлась бедром у нее между ног. На мгновение исчезло все вокруг, и Кэм чувствовала лишь охвативший ее огонь желания. Она подавила стон, помотала головой, чтобы очистить мысли, и одним рывком сбросила Блэр с себя. Кэм быстро встала на ноги и тут же вышла с ринга.

— Она тебе не по зубам, да, детка? – добродушно сказал Кэм какой-то здоровяк.

— Да уж, вы правы, —без напряжения в голосе ответила Кэм. Она дождалась, когда Блэр тоже сойдет с ринга, и пошла за ней в раздевалку.

— Мне нужно в душ, — объявила Блэр, стаскивая одежду. Кэм с трудом подавляла остатки непрошенного желания.

— Я подожду снаружи.

— Чего вы боитесь, агент Робертс? – беззлобно поддела Блэр. Она стояла перед Кэм совсем без одежды. — Я почувствовала вас, вы знаете о чем я.

— Не торопитесь, я подожду, — ответила Кэм ровным голосом, выходя из раздевалки. Смех Блэр звучал у нее в ушах, а дрожь в теле напоминала о ее слабости.

Глава седьмая

Кэм вошла в офис и хлопнула дверью так сильно, что зазвенело стеклянное ограждение. Вокруг стола сидело шестеро агентов, все уставились на свои авторучки. Кэм встала в торец стола. Она тяжело дышала и с трудом сдерживала гнев.

— Кто из вас работает здесь больше шести месяцев? – отрывисто спросила она наконец. Какое-то мгновение стояла тишина, потом Мак прокашлялся и сказал:

— Все, мэм.

— Значит, все, — повторила Кэм, переводя взгляд с одного оперативника на другого.

— Да, мэм, — подтвердил Мак.

— Очевидно, что ни один из вас не справляется с этим заданием и недостоин его. Блэр Пауэлл – дочь американского президента – плохо охранялась на протяжении нескольких месяцев. И ни один из вас не сообщил об этом. Даже если я бы могла закрыть глаза на вашу безответственность – чего я не сделаю – ваше замалчивание потенциальной угрозы национальной безопасности нельзя оправдать ничем. Если бы ее похитили, это стало бы прямой угрозой президенту, — выговорилась Кэм. Положив обе руки на стол, она наклонилась вперед и четко сказала:

— Я хочу, чтобы в течение часа каждый из вас написал заявление на перевод в другое место.

Когда Кэм направилась к двери, Паула Штарк резко встала с места.

— Коммандер!

— Да?

— Я не хочу переводиться в другое место, я хочу работать здесь.

— Да? С чего бы это?

Штарк сделала глубокий вдох.

— Потому что это моя обязанность и потому что я могу делать то, что не могут другие. Уже несколько месяцев я хожу за ней по гей-барам. И меня там признали. Я могу пройти туда, куда не пустят большинство других. Если вам нужен тайный агент, то он перед вами.

Кэм молча смотрела на Штарк.

Паула не отвела взгляд.

— Мне следовало написать отчет раньше. Мы теряли ее из вида регулярно. И всегда это происходит из-за того, что она не информирует нас о своих передвижениях, или меняет маршрут, или намеренно вводит нас в заблуждение. Все мы в отчаянии, хотя это и не оправдание.

— Да, так и есть. Это не оправдание всей этой ситуации, в которой все вы оказались. Мисс Пауэлл, конечно, не подарок, но вы поклялись защищать ее. Если вы не способны на это, то вам здесь не место. Я не хочу, чтобы в этой команде оставался хоть кто-то, кто не хочет здесь работать. — Кэм обвела взглядом группу. — Я прослежу, чтобы для тех, кто решит перевестись сейчас, не было никаких плохих последствий. Но я обещаю, что отправлю вас в посольство куда-нибудь в Сомали, если вы провалите мое дело.

Через час Мак постучал в дверь кабинета Кэм.

— Коммандер?

Кэм рассматривала его мальчишеское симпатичное лицо. В голубых глазах Мака была серьезность.

— Ты остаешься или уходишь, Мак?

— Остаюсь, если захотите. Два человека хотят перевестись, они заполняют бумаги. Простите, что облажался. Если вы не доверяете мне…

Кэм остановила его, подняв руку.

— Мне нужен хороший координатор, Мак. Наш объект не хочет с нами сотрудничать, и с этим ничего не поделаешь. Нам нужно научиться подстраиваться под ситуацию, чтобы суметь в один миг перебросить людей и машины и поменять маршрут. А мне придется быть при ней неотлучно до тех пор, пока она не поймет, что мы не сдадимся.

Кэм увидела недоверие на лице Мака, которое он постарался скрыть. Она рассмеялась, напряжение, которое не отпускало ее после спортзала, наконец, исчезло, и плечи расслабились.

— Да, понимаю, я грежу наяву. В основном, ты будешь здесь, когда мы будем в Нью-Йорке, или в коммуникационном центре, когда мы будем за пределами города. Остаешься?

— Да, — широко улыбнувшись, ответил Мак.