Вратарь. Книга вторая - Билик Дмитрий Александрович

Именно здесь, глядя на две луны и рассматривая каменистую поверхность, я окончательно уверился в своем плане. Света было вполне достаточно даже для подслеповатых носороголюдов. Думаю, все получится.

Следующий день принес нам еще несколько часов бесцельных хождений по мукам. Точнее, по скудной на растительность земле Уллума. Мы бродили, стараясь не отходить далеко от лагеря. Вряд ли Лиций захочет провести три-четыре часа пути ради разговора с Вратарем. Даже такого заманчивого. Но, как известно, тот, кто ищет, всегда находит.

Пещера оказалась намного больше, чем я ее себе представлял. С длинным извилистым ходом, который убегал вниз, к подземному озеру.

– Я бы никому отсюда пить не советовала, – Рис зажала нос. – Хорошо, если просто пронесет. А то ведь можно и навсегда здесь остаться.

– Ага, диарея, импотенция, а потом смерть.

– Не переживай. Тебе импотенция точно не грозит.

Я искоса поглядел на нее, не став говорить, что уже думал об этом, причем неоднократно. Не про половую дисфункцию смертных особей мужского пола, а как раз о необходимости завести то, что благородный Джаггернаут ласково именовал термином «инструмент». Хотя, если вспоминать дословно, там было нечто вроде «инструмент для осчастливливания всех возможных женщин ближних и дальних миров. Кроме орчанок». Зеленокожих Джаггернаут почему-то не любил.

Сразу после инициации Добряк просветил меня о вопросах анатомии Вратарей. Мы были созданы идеальными, без всего лишнего. Но при желании каждый мог увеличить или модифицировать по своему разумению одну из частей тела. Сделать более длинной руку или нарастить нечто вроде панциря на грудную клетку. Однако любое вмешательство требовало дополнительного использования пыли, как разового, так и постоянного, при дальнейшей эксплуатации.

Я пока размышлял: нужно ли все это? Точнее, не все, а конкретно одна вещица, из-за отсутствия которой мне посчастливилось получать столько насмешек. Джаггернаут даже идеальный размер подсказал – чуть выше колена, ниже не надо, мешать будет. Ищущему в этом вопросе можно было верить. Ну да ладно, не о том все думаю.

– Пойдем наверх, – сказал я Рис. – Надо привязать гурла.

– А если мы не вернемся? – забеспокоилась Рис. – Что будет со Счастливчиком?

– Счастливчиком? Ты уже и имя ему дала?

– А что такого? Ему же в определенном смысле повезло, что мы его выкупили?

– Если мы не вернемся, то лучше тебе подумать, что будет с мирами, а не с одним бедным гурлом.

Девушка надулась, но я добился самого главного – она замолчала. Счастливчика (что за дурацкая кличка?) мы разместили чуть выше. Я придавил привязь огромным камнем, чтобы гурл не удрал в случае чего. Рис напоила его и дала одну из оставшихся тушек, которую животное с благодарностью проглотило в один присест. Что ж, теперь можно было отправляться.

– Как-то это не очень соотносится с тем, что тебе говорил Драйк, – Рис сверкнула глазами. Видимо, дулась еще за оставленного гурла. И зря. Перемещать животное в другой мир было бы глупо. Пыль лишь тратить. Да и кто знает, как он отнесется к увиденным существам. Еще испугается, рванет напрямки через болота. Нет, здесь будет безопаснее. А вот к девушке это как раз не относилось.

– Отследить нас по вратарскому следу будет трудно. Мы удалились слишком далеко от места появления. И в том мире нас никто не увидит. Он закрыт. Остаются лишь местные неразумные существа, которые нам и нужны. Сама понимаешь, оставить без надзора я тебя не могу. Вдруг что случится. А там ты будешь под моей защитой. Не бойся, мы туда и обратно. Нас никто не заметит. Или ты что-то видела?

– Видела, – посерьезнела девушка. – Отдаленный темный мир, где я погибну. Но это как одна из вероятностей.

– Хорулы слишком много сталкиваются со смертями. Часто с теми, которым не суждено произойти.

– Ладно, хватит уже балаболить. Если нам надо повысить тебя, чтобы надавать по заднице этому кошаку, давай сделаем это побыстрее.

У меня были ровно такие же мысли. Только без задницы и кошака. Я взял Рис за руку и сосредоточился именно на той точке, где оказался в прошлый раз при посещении мира. Мой первый мир, если не брать ту досадную неприятность с Ооонтом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

После голого и неуютного Уллума заболоченная местность со множеством буйной растительности и мелких, гладких как зеркало, озер радовала глаз. Да, милое местечко, если не брать во внимание существ, населяющих его. Речь, конечно, шла не о разумных.

– Что за мир? – деловито поинтересовалась Рис.

– Эртес.

– И почему его закрыли?

– Были причины, – уклончиво ответил я.

Не признаваться же ей, что у Вратарей не хватало ресурсов содержать этот мир. И пришлось бросить на произвол судьбы бедных «лягушат». Потому что путь сюда был более нецелесообразен.

– Слушай меня внимательно. Будем продвигаться вперед. Сначала я, а когда скажу – ты. Все понятно?

– Предельно. Седьмой, не думай, я знаю, что герои умирают всегда первыми.

– Именно, – ответил ей я. – Жди возле обители.

Сам я пошел вперед, в ту сторону, в которую когда-то давно улепетывал «лягушонок». Двигался неторопливо и осторожно, прощупывая на наличие эманаций все окрестности. И абсолютное отсутствие эмоций (любопытство Рис не в счет) не могло сбить меня с толку. Оно обозначало лишь одно: те самые зубастые черви эмоций не испытывают.

Хлюпанье воды разносилось далеко вперед, ноги периодически вязли в тягучей жиже, поэтому приходилось выбираться на поросшие травой кочки. Однако вместе с тем я не старался побыстрее проскочить их. Надо было привлечь внимание. Показать, что здесь есть очень интересная добыча. То, что она абсолютно невкусная, – дело другое.

Надо сказать, прошел я значительно дальше «лягушонка». Даже начал беспокоиться, как бы эти твари не уплыли в дальние края на зимовку. Но легкое движение воды заставило улыбнуться. Идет «рыбка», только удочку готовь.

Озеро вспенилось, будто в него опустили гигантский кипятильник, и на поверхности показалась огромная пасть, усеянная зубами. Червь довольно точно определил, где я нахожусь, и гигантским прыжком рванул к добыче. Со стороны обители раздался громкий испуганный вскрик. Но я не сводил глаз с исполинского тела, что изгибаясь выпрыгнуло из воды. Чуть присел – и в самый последний момент метнулся навстречу.

Доспехи заскрипели под острыми зубами червя, но и только. Я оказался в пасти, которая уже стала закрываться. Видимо, тварь хотела быстренько пережевать меня. Надо же знать, что Вратари плохо перевариваются и вызывают расстройство желудка.

Меч, явно не предназначенный для таких низменных вещей, как убийство неразумных тварей в отдаленных мирах, описал полудугу, и червь вздрогнул. На меня полились литры крови, а сама тварь задрожала в агонии. Еще один взмах, теперь чуть пошире, – и я отделил голову (хотя трудно понять, где здесь голова) самым нетрадиционным способом. Обычно это делали снаружи, а никак не изнутри.

Прогресс: 15580/20050.

Собственно, не так плохо, как я ожидал. Прогресс изменился на двести пятьдесят очков. Хуже, чем у иномирцев, но лучше, чем воевать со смертными. Из неприятного – Ищущих убивать гораздо проще. Ты не оказываешься залит липкой кровью.

Я прошел еще немного вперед, до сухого пятачка между озерцами. Продвинулся дальше, а потом снова вернулся и махнул Рис. Та побежала ко мне с такой прытью, будто за ней гналось как минимум с десяток червей.

Таким методом моей простой, но вместе с тем неэстетичной прокачки мы следовали дальше. Познавали невыученные страницы в биологии червей Эртеса, а я мысленно рассуждал: были ли у «лягушат» хоть какие-то шансы выжить в этом мире? Думаю, раньше аборигены точно прибегали к услугам Ищущих, контролируя популяцию водных тварей. А вот теперь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Смертные! – вскинула руку Рис.

– Обыватели, – поправил ее я. – Смертными мы называем вообще всех вас. Общение с Вратарями не пошло тебе на пользу.

Сам я заметил поселение еще раньше, с интересом разглядывая его. Построенное на большом участке суши, единственном в окрестностях, оно представляло недоступный для червей кусок земли. Видимо, ползать у них получалось хуже, чем плавать, поэтому «лягушата» чувствовали себя в относительной безопасности.