Деловое соглашение - Кэролин Зейн

— К сожалению, прежде чем вечер закончится, думаю, нам снова придется дать представление.

— Представление?.. — Эммелин ненавидела, когда ее голос звучал по-детски высоко. Что он имеет в виду? Она не выдержит еще одного такого поцелуя.

Джонни смотрел на нее сверху вниз, загадочный и далекий.

— Не нужно так пугаться. Обещаю, на сей раз приличия будут соблюдены.

Эммелин тупо кивнула:

— Конечно. Я смогу. Мы договорились, и надо пройти через это. Я просто хочу извиниться за то, что устроила такое шоу.

— Не волнуйся. Они этого и ждали. — Джонни дернул плечом. — Думаю, если мы хотим убедить всех, что это настоящий брак, а не фарс, нам придется вести себя как новобрачным все время, пока за нами наблюдают. Только на людях.

Сообщение было четким и ясным, и Эммелин согласилась:

— Понимаю.

Музыка стала громче, и темп ее ускорился. Джонни прижал Эммелин сильнее, умело вальсируя. Эммелин не была уверена, что она действительно касается пола. Голова у нее кружилась, перед глазами все неслось в бешеном ритме, а она сознавала, что готова танцевать так сколько угодно. Никогда не приходилось ей быть с таким великолепным мужчиной. О, она чувствовала себя почти счастливой.

Джонни вел ее так уверенно и ловко, что даже спотыкающийся новичок, такой, как она, казался профессионалом в искусстве вальса. Уже ставший привычным запах дорогого одеколона, смешавшийся со слабым ароматом сигар и бренди, щекотал ей ноздри. От твердого мускулистого тела Джонни исходило ощущение силы и уюта. Ну это уж слишком! Ей стало страшно. Подняв глаза, Эммелин рискнула посмотреть ему в лицо. Его чувственный рот был плотно сжат, а глаза смотрели куда-то поверх ее головы. Она слегка отстранилась.

Изогнув бровь, Джонни крепче прижал ее к себе.

— Не забывай, на нас все пялятся. Мы ведь новобрачные.

— Ты думаешь, это разумно?

— Разумно что?

— Э… касаться друг друга.

Джонни сердито скривился.

— Твои родители кажутся очень довольными.

— Да? Не думаю.

— Они стоят около чаши с пуншем и улыбаются.

Эммелин ничего не видела.

— Очень редкий случай. Обычно такие вечеринки им не нравятся. — На мгновение она запнулась, размышляя, сколько можно рассказывать ему о себе — ведь тем самым она как бы утверждала, что их союз заключен по-настоящему. С другой стороны, беседа может снять напряжение. — У меня никогда не было компании, с самого детства. Мои родители всегда занимались либо моим образованием, либо своей карьерой. — Эммелин бросила на него взгляд. — Ты очень счастливый человек — ты вырос в доме, полном родных и друзей, среди торжеств и праздников.

Джонни фыркнул:

— Пожалуй, я бы предпочел твоих родителей. В душе я любитель домашней тишины.

— Думаю, лучше золотая середина, — заметила Эммелин.

— Улыбайся. Мои смотрят.

— Твои тоже? — Она изобразила улыбку, близоруко сощурившись.

— Очень хорошо, вот так и держись. На самом деле смотрят все без исключения. — Помолчав немного, Джонни предупредил Эммелин: — Танец кончается, и нам снова придется исполнить номер.

— Снова? — Ее губы помертвели.

— Этого от нас ждут.

— Конечно.

Музыка смолкла, и толпа, пристально наблюдавшая за ними, начала аплодировать. Джонни поднес руки жены к губам и нежно прикоснулся к ним.

— Думаю, этого достаточно, — прошептал он. Эммелин, едва дыша, боялась рухнуть к его ногам. Большой Дедди фыркнул прямо в микрофон, так что звук раскатился по всей усадьбе.

— Поцелуй жену как следует, мой мальчик! — весело скомандовал он.

— Йе-хо! — завопил кто-то из работников ранчо, и толпа снова разразилась аплодисментами.

Только Эммелин заметила, как сверкнули глаза Джонни, когда он посмотрел на отца.

— Прости, — процедил он, заключая ее в объятия.

Оркестр начал новый танец. И они двинулись в такт музыке, когда его губы медленно приблизились и накрыли ее рот. Как и в первый раз, Эммелин показалось, что ее сердце сейчас разорвется. Приподнявшись на цыпочки, она снова наступила ему на ногу, но он даже не заметил. Его губы, нежные и требовательные, сначала слегка прикоснулись к губам Эммелин, а потом с каким-то безумием впились в них, воспламеняя все ее существо. Она старалась думать о музыке, чтобы не потерять голову. И раз-два-три, и раз-два-три звучало в ее мозгу, пока продолжался этот испепеляющий поцелуй настоящего влюбленного. Потом он покрыл легкими поцелуями ее лицо и языком коснулся шеи. Эммелин застонала. Ее глаза были полуприкрыты, спина горела огнем, а руки заледенели. Джонни ничего подобного не испытывает, она была уверена. Нет, она больше не выдержит.

— Я сказал: поцелуй жену, а не пожирай ее, — под общий смех закричал Большой Дедди.

Этот возглас вернул бедняжку в чувство. В нем явно была насмешка. Джонни почти выронил Эммелин и мрачно взглянул на отца.

— Что ты хочешь, Большой Дедди?

— Могу я пригласить мою новую невестку? — С этими словами свекор выхватил Эммелин из рук Джонни и закружил ее в танце.

Недовольный вторжением отца, Джонни стоял, ощущая, что почва уходит из-под ног. Он пропал, чувства потоком захлестывали его, стоило им приблизиться друг к другу. И теперь он сомневался, что даже ее жуткие очки и дурацкие костюмы смогут охладить его желание.

— Ну, — мурлыкающий голос Пэтси проник в его сознание, — каковы мои успехи? — Она продела руку под локоть брата и потащила его танцевать. — Разве она не великолепна?

— Даже чересчур, — буркнул Джонни, стараясь не терять жену из виду. В это время его кузен, красавчик Дакота, перехватил Эммелин у отца. Она лучезарно улыбалась, нещадно наступая ему на ноги, но тот этого не замечал. Джонни нахмурился.

Пэтси засмеялась.

— Что смешного? — хмуро осведомился Джонни.

— Ты ревнуешь.

— Нет!

— Да-да! — фыркнула Пэтси. — А теперь, братец, отправляйся-ка за женой, не то кузены уведут твою красотку.

Джонни мрачно наблюдал, как Эммелин танцевала уже с Монтаной, не замечая, что Дакота ухромал с площадки. Она явно была неискушенной в светских развлечениях, и это очень привлекало Джонни.

Пэтси хохотнула, и он повернулся к ней.

— Знаешь, она видит только тебя.

Эти слова наполнили его гордостью, принесли облегчение, но и встревожили. Если так, им будет очень сложно расстаться, когда наступит срок.

Он знал, Пэтси достаточно умна, чтобы увидеть, что между ним и его невестой что-то не так. Собрав чувства в кулак, он повернулся к сестре:

— Наслаждаешься?

— Угу. А ты?

— Да.

— Скоро вы уже исчезнете и начнете свой медовый месяц?