Философия права - Борис Чичерин

Но если сравнения с низшими формами явлений тут неуместны, то в духовной жизни есть своего рода начала, которые прочным образом связывают рассеянные единицы. Люди соединяются для известных целей, для удовлетворения своих материальных и духовных потребностей. Многие из этих целей имеют временный и преходящий характер, а потому и возникающие из них соединения являются и исчезают. Другие, напротив, имеют постоянное значение и связывают воедино не только существующие в данное время лица, но и многие следующие друг за другом поколения. Через это устанавливается отношение частей к целому, подобное тому, что мы видим в физическом организме: лица приходят и уходят, а союз остаётся как постоянное учреждение. Однако и это не ведёт ещё к понятию об обществе как целом, владычествующем над частями. Всё тут зависит от цели, которая имеется в виду, ибо только во имя неё возникают такого рода установления. А так как человеческие цели чрезвычайно разнообразны, то такое же разнообразие мы находим и в учреждениях. Некоторые из них удовлетворяют самым ничтожным потребностям, а между тем существуют целые столетия. Таковы, например, общественные клубы. Члены меняются, а клуб остаётся, из чего, однако, не следует, что его надобно признать организмом. Но в духовной жизни есть и такие начала, которые не только служат удовлетворению тех или других потребностей лица, но которым самое лицо считает себя призванным служить. Физический организм весь устроен в виду удовлетворения отдельной особи; все его органы и функции служат этой цели, и каждая особь естественно стремится к своему удовлетворению. В жизни духа, напротив, существуют общие начала, которые сознаются разумно-свободными существами как высшие цели их собственного существования. В служении им они видят высшее свое призвание; они готовы жертвовать им самой своей жизнью. Не бессмысленная власть целого над частями, которая не имеет места в духовном мире, где каждая особь есть самобытное целое, живущее собственной жизнью и представляющее самостоятельную цель для себя и для других, а эти общие цели, составляющие объективные начала духовной жизни, в противоположность чисто субъективным потребностям дают силу и значение тем высшим союзам, которые для них основаны. Некоторые из этих целей определяют только известные стороны человеческой жизни, вследствие чего основанные на них союзы имеют односторонний характер; такова церковь, специальное призвание которой состоит в религиозном общении. Другие цели, напротив, обнимают разнообразные стороны жизни и создают для человека общую среду, в которой он живет и действует. Таково государство, представляющее общество как единое целое. Но именно потому, что это цели духовные, все такого рода союзы, по существу своему, должны быть основаны на признании духовной природы человека, то есть на признании его разумно-свободной личностью, ибо только ей свойственно это высшее служение и только ей могут быть предъявлены вытекающие отсюда требования. Там, где человеческая личность не признаётся, там нет истинно человеческого общежития, а могут быть лишь смутные его зачатки. Там есть внешнее насилие, а не разумное устройство.

Таким образом, индивидуализм, состоящий в признании свободы лица, составляет краеугольный камень всякого истинно человеческого здания. Теории, которые не хотят знать ничего, кроме владычества целого над частями, пригодны для машин, а не для людей. В действительности, сознанием и волей обладают только отдельные лица, а не общие учреждения, которые существуют и действуют единственно тем, что они представляются лицами. Если разум и воля составляют начало и конец всей общественной деятельности, если самые общие начала осуществляются лишь через сознание лиц и окончательно служат их же удовлетворению, то нет ни малейшего сомнения в том, что личность есть основной и необходимый элемент всякого общежития. Как реальное явление, общество не представляет ничего, кроме взаимодействия отдельных единиц. Но за этим взаимодействием скрываются общие, связующие начала, которые распределяют лица по отдельным группам и создают из них прочные соединения. Над миром явлений воздвигается духовное царство целей, или руководящих идей. Эти цели не существуют помимо лиц; он ими сознаются и вводятся в жизнь. Но источник их заключается не в субъективных потребностях и стремлениях, а в общем разуме, присущем человеческому роду и указывающем ему объективные начала духовного мира. Эти начала не создаются, а сознаются человеком как неотъемлемая принадлежность его духовного естества.

С общим сознанием связаны и общие духовные силы, которые служат орудиями для осуществления идей. Такого рода общие силы находятся и в материальном мире. Таковой в механической области является мировая энергия, которая не существует помимо материи, но которая, однако, составляет нечто совершенно отличное от материи. Энергия переходит из одной материальной частицы в другую, оставаясь постоянно сама себе равной, так же как и материальные частицы, со своей стороны, всегда остаются тождественными с собой. В отличие от этих единичных сущностей, мировая энергия есть общая сущность, разлитая в мире и принимающая различные формы, переходя из одной в другую, из потенциального состояния в деятельное и обратно, приводя в движение то одну материальную частицу, то другую, соединяя их и разделяя, но никогда количественно не убавляясь и не прибавляясь. Такого же рода силы существуют и в органическом мире. Они проявляются в передаче органического строения и жизни от одного поколения другому. Тут мы имеем целый ряд особей, происходящих одна от другой и воспроизводящих один и тот же основной органический тип. Очевидно, тут действует одна и та же сила, которая постепенно переходит из потенциального состояния в деятельное и обратно, являясь то в виде семени, которое в зародыше заключает в себе всю будущую особь, то в виде совершенной особи, которая, в свою очередь, производит новое семя и через него даёт бытие новым поколениям. Но здесь, в отличие от механической энергии, эта общая сила не остаётся всегда количественно себе равной, ибо от одной особи или от двух, соединяющихся вместе, происходит множество других, и это стремление к размножению ограничивается только недостатком внешних условий. Ещё более общую силу можно видеть в совокупном развитии органической жизни, в царстве растений и животных. Если принять учение трансформизма, то все организмы произошли от первоначальной протоплазмы, которая, принимая различные формы и приспособляясь к внешним условиям, произвела постепенно совершенствующийся ряд растительных и животных типов, которые, таким образом, являются превращениями единой, лежащей в основании, силы. Но если мы даже отвергнем учение трансформистов, если мы признаем борьбу за существование не способной вести к высшему развитию, а механический взгляд на этот процесс совершенно не объясняющим явления, то мы всё же должны признать общую творческую силу природы, которая при неизвестных нам условиях и неизвестными нам путями произвела этот ряд организмов; ибо последний стоит перед нами как факт, представляя постепенное совершенствование с переходами от одной формы к другой. Всё это свидетельствует о единой, лежащей в основании силе, от которой произошёл этот ряд.

Эти общие органические силы проявляются и в человеке. На них основаны те родовые и племенные особенности, которые связывают людей сознанием единства происхождения. Но на этой физиологической почве возникает, как сказано, духовная связь, выражающаяся, прежде всего, в единстве языка. В дальнейшем процессе она совершенно заслоняет собой физиологическую. Народности составляются из разных племён, смешанных между собой частью браками, но ещё более совместной жизнью и общими судьбами. Народность есть уже не физиологическая, а духовная сущность, связывающая воедино не только существующих в данное время людей, но и многие следующие друг за другом поколения.

Мы имеем тут опять чисто метафизическое определение; но оно составляет реальную силу, действующую в мире. Эмпирики, отвергающие познание сущностей, признающие эти понятия пустыми созданиями воображения, должны объяснить, что такое народность. Есть ли это тоже не более как пустое слово, которое положительная наука должна отвергнуть вместе с понятиями о субстанциях, о силах, о нашем я ? Но народность есть нечто весьма реальное, в существовании чего сомневаться невозможно. Или скажем мы, что это не более как совокупность сходных свойств отдельных особей, унаследованных от предков? Но эти свойства не суть личные признаки, одинаковые у многих людей, как у животных одной породы; в этом отношении люди между собой бесконечно различны, и нельзя указать ни единого признака, который бы приходился ко всем. Народность состоит не в личных свойствах, а в общей идее, в признании в других тождественного с собой духовного элемента, единого во многих, то есть в принадлежности к общей духовной сущности, связывающей отдельные лица не только между собой, но и с отдалёнными предками, хотя бы тут личной физиологической связи и не было. От этого люди говорят: наш язык, наша история, наша литература, наше отечество. Тут есть общее духовное достояние, которое каждый признаёт своим, и которое является выражением общей духовной сущности, не существующей помимо отдельных лиц, но присущей им всем, как связующий их элемент. Народность есть такая же реальная сущность, как мировая энергия и как органическая сила. Те, которые отвергают познание сущностей, должны всё это отвергать; но тогда в науке водворится полнейший мрак. Самые очевидные явления останутся для нас непроницаемой тайной.