Паркур (ЛП) - Давид Бэль

— Это спровоцировало расколы и столкновения между трейсерами, которые с вами тренировались…

— Были те, кто присоединился к группе, были и те, кто отсоединился. Мы выбрали разные пути, потому что мы видели вещи по-разному. Некоторых съедала зависть потому что я был на первом плане в репортаже на Stade 2, хотя это не зависело от меня и в то же время это было наградой за мои тренировки, воздаянием за всю работу, что я проделывал годами. По мере того, как популярность Паркура в медиапространстве набирала обороты, я чувствовал себя очень не комфортно, я чувствовал, что мы находимся на пороге создания чего-то такого, что мне абсолютно не подходит, что окончательно высмеивает моего отца. Некоторые друзья решили дать название команде, сценическое имя. Они решили, что так будет лучше для журналистов, для публики. Но все это было не по мне, все эти Сан Ку Кай, Самураи и тому подобное. Я не собирался им мешать, они были свободны делать, что хотят. Единственной проблемой было то, что позже не все могли приблизиться к истокам Паркура, так, словно ни наследия моего отца, ни моего личного вклада не существовало. Паркур их не интересовал, они хотели славы. Для меня это было, как если бы о Раймонде Белле забыли, как если бы работа, которую я проделал, была бесполезной. Я знал, что я работал три года над тем или иным трюком, в то время как они считали, что этому можно научиться за день. Им казалось, что они уже достигли цели, в то время как их Паркур был далек от идеала. Вечерами, когда они возвращались домой, я чувствовал, что могу тренироваться еще два часа, я не сдавался, я отдыхал только во время сна. Когда я видел их действия, то понимал, что у нас большие проблемы, которые могут нас в итоге привести в никуда. Паркур едва начал становиться узнаваемым, а люди уже не могли понять, что скрывается за этой дисциплиной, её настоящее значение. Если бы мои друзья были более честными в своих рассказах, если бы они лучше понимали идеи моего отца, это могло бы сработать. Когда они контактировали с медиа, журналистами, я все больше закрывался. Я оставил их самих делать свои фильмы, телепередачи, интервью. Они могли рассказывать журналистам бог знает что. Они сами не понимали многих вещей. Паркур был тесно связан историей — моей историей. Я думаю, что сделал ошибку, не говоря с самого начала о популяризации, ошибался, не делясь полной историей моего отца и тем, что Паркур значит для меня. В этом заключалась моя большая ошибка. Но в то время я не мог этого сделать. Мой отец был словами, я же был действиями. Рассуждать о нем или обо мне — это было не совсем для меня. Для многих новичков, которые пришли в Паркур, или для журналистов, которые приходили делать свои репортажи, я был просто тем Дэвидом, который прыгает повсюду, получая от этого удовольствие, чей отец был пожарным, но слишком мало людей знало и понимало истоки всего этого, настоящие причины, настоящие ценности, которые я вкладывал в Паркур.

— Вы чувствовали себя обманутым…

— Да. Я чувствовал, что они собираются присвоить себе истоки Паркура, как если бы каждый из них развивал эту дисциплину. Некоторые даже рассказывали, что у них был отец, который и обучил их Паркуру. Несмотря на то, что у некоторых из них были отцы спортсмены или даже военные, никто из них не развивал то, чем занимался Раймонд Белль, никто из них не тренировался как он или как я. Я не ожидал, что некоторые из них будут претендовать на отцовство Паркура, я наивно считал, что образ моего отца всегда будет на первом плане, но для них его словно и не существовало. Некоторые пытались доказать мне, что сам факт преодоления препятствий существовал всегда, с времен зарождения Человек всегда искал способы приспособиться к окружению при помощи движения. Это так, но никто не занимался именно тем, что из себя представляет Паркур. Я немного попутешествовал по миру, и ни разу не встречал того, кто пришел и сказал бы мне: «О, парень, вот этот трюк, что ты сделал, я знаю, как делать, я уже тренировался так!». Никто. Даже в Индии: я посещал многие школы боевых искусств, и ни один из учеников не имел представления, как делать то, что я делал. В городах мира развивались такие направления как ВМХ, баскетбол, брейкданс, скейтбординг или даже билдеринг, но никто никогда не развивал дисциплину преодоления препятствий в урбанистических условиях, которую развивали мы с отцом. Все те люди, которые сегодня занимаются Паркуром, имеют такую возможность только благодаря этому желанию двигаться по-другому, которое мне передалось от отца. Если бы у меня никогда не было такого отца, я бы никогда не занялся Паркуром, я был бы Дэвидом Беллем, который немного занимался атлетикой, немного боевыми искусствами, но не больше.

— И все же вы рады, что Паркур стал известным на весь мир и так развился.

— Но я не против того, чтобы Паркур развивался, как раз наоборот. Даже если наши пути с друзьями, которые пришли тренироваться со мной, разошлись, это меня не беспокоит. Есть ребята, которые приходили заниматься Паркуром со мной и которым удалось очень хорошо прочувствовать дух дисциплины. Они создавали свои собственные группы, свою собственную структуру, некоторые пошли своим путем после этого, как Стефан Вигруа, который создал Parkour Generations в Англии. Все это очень хорошо и положительно для развития нашей дисциплины. Но есть и другие, которые ничего не поняли в Паркуре. Когда я наблюдаю за некоторыми практикующими, спустя какое-то время я начинаю понимать, что они занимаются совсем не теми вещами, которые я искал в Паркуре, у них совсем другое состояние духа. Тренировки для показухи на публике или в видео, это отклонения, непонятно что. Некоторые перешли к несерьезной, игривой стороне Паркура, так называемому «фристайлу». Пусть так, это хорошо, это радует зрителей, но из-за обилия сальто и вычурных движений все остальные движения постепенно трансформируются. Это становится ничем иным, как шоу, в то время как Паркур — это нечто другое. Я не говорю, что я сам не делал этого, акробатики, но это было после тренировки, после Паркура, чтобы развлечься, отдохнуть, снять напряжение. Это был способ отвлечься, как футболисты, которые после гола делают сальто на поле. Когда я тренировался с друзьями, иногда они тратили всю свою энергию на работу с трюками, которые были больше из области «фристайла», что когда-то так нравилось ребятам, но лично я никогда не считал это чем-то полезным. Я не хотел тратить свое время на те или иные сальто, потому что я знал, что в реальной ситуации у меня не будет на это времени. Прыгая акробатику, я делал это равнодушно, тренируя лишь основы. Возможно, сложилось впечатление, словно я получаю удовольствие от этого, но я смотрел на это с совсем другой точки зрения, я отрабатывал приземления, улучшал свое ощущение пространства, расстояния… Когда другие тренировались со мной, они быстро понимали, что это сложно, и это моя особенность. Некоторые никак не могли понять, почему у меня получается что-то, что у них не выходит, но они забывали, что до этого я повторял этот трюк пятьсот раз. Некоторые чувствовали себя несостоявшимися потому что у них не получалось все и сразу. Другие психовали потому что чувствовали себя сильнее физически, но тем не менее не могли преодолеть препятствия. Этими людьми двигали неправильные побуждения, они хотели стать сильнее Дэвида Белля, а не преуспеть в Паркуре для самих себя. Это причина всех их неудач. Для меня заносчивость некоторых наоборот придавала мотвации работать над собой еще больше, чтобы показать им, какой я люблю эту дисциплину и как я ее практикую. Нас должна мотивировать любовь к спорту, а не желание вызова, соревнования. Я понял, что допустил ошибку, добавляя некоторые акробатические трюки в мои первые видео, но когда я это делал, это было лишь для того, чтобы зажечь в людях искру, чтобы они сказали себе: «я не знаю, зачем он это делает, но это вызывает у меня желание надеть кроссовки и пойти тренироваться на улицу!». Это уже победа для меня, когда кто-то просто решил выйти на улицу, чтобы прыгать, карабкаться по деревьям, выпускать свою энергию… Это лучше, чем оставаться дома часами парализованным перед своей игровой приставкой, которая не приносит никакой пользы, которая может предложить лишь виртуальный мир. Пойти и противопоставить себя настоящему миру, вот, что важно, что мы делаем, но при условии, что это служит хорошим целям. Но все то, что было показано любителями акробатики и фристайла просто-напросто запутало сообщество и привело к полной неразберихе. Для меня очень важно настаивать на том факте, что Паркур — это не спорт сорвиголов, которые прыгают по крышам зданий, готовые рисковать, чтобы себя выразить.