Драконье пламя (СИ) - Росбури Анастасия

Еще и этот поцелуй, который, как оказалось, был не нужен. В том, что это не было унижением, Эрика не сомневалась. В ее практике было всего два поцелуя, но этот не был тем, что могло бы унизить. Он был тем, что заставляло кровь кипеть, а тело буквально плавиться от возбуждения. Даже сейчас, когда она всего лишь думала о нем.

Эрика обхватила себя руками, теперь уже страдая не из-за обжигающего холода, а из-за выжигающего все внутри желания. Ее тело абсолютно игнорировало здравый смысл, который кричал о том, что профессор был опасен и причинил ей невыносимую боль просто ни за что. Низ живота трепетал, стоило вспомнить его плотные губы, прижимающиеся к ее губам, крепкую горячую ладонь на ее спине и на удивление нежно удерживающие ее подбородок пальцы.

Эрика с трудом сдержала стон, когда от невыносимого желания ощутить поцелуй этого мужчины снова скрутило низ живота. Кажется, об этом рассказывала Ингрид. Вот и что ей теперь было делать? Почему она не могла желать проявляющего к ней интерес Рольфа, а не внушающего суеверный ужас профессора-изверга с умопомрачительным вкусом?

* Настоящее *

— Ты похож на дикого горного льва, которого заперли в клетке, — усмехнулся Вальтер, стоящий на входе в шатер.

Маркус застыл на месте, перестав метаться от одной стены к другой, и мрачно посмотрел на друга, чье появление не заметил, погрязнув в собственных удручающих мыслях. Вальтер в ответ достал бутылку своего лучшего крепкого вина из внутреннего кармана плаща.

— Выпьем?

Маркус невольно фыркнул и согласно кивнул, подходя к тумбе и доставая из ящика два бокала. Может, хоть в его компании он сможет отвлечься от мыслей о той, кому было не место на войне, в этом лагере. Кому было не место рядом с ним.

Сердце кольнуло раскаленной иглой. Маркус сжал челюсть, гася поднимающееся к горлу пламя. По коже пробежала волна дрожи, и ему стоило всех своих сил, чтобы не вспыхнуть в огне. Эрика вернулась в его жизнь всего день назад, а он уже не мог контролировать себя. Она была просто опасна! Из-за нее он терял контроль над своей сущностью!

Вальтер молча разлил вино со снисходительной улыбкой на губах и поднял два бокала, протягивая один ему. Маркус, не говоря ни слова, чокнулся с другом и залпом опустошил выжигающую внутренности терпко-пряную жидкость. Уж что, а варить отменное вино Вальтер умел как никто другой.

Вальтер фыркнул, глядя на опустевший бокал. Он любезно наполнил его снова и вольготно расположился на тахте рядом с тумбой.

— А теперь рассказывай, как давно ты страдаешь по человеку? — заинтересованная усмешка растянула его губы. — Как тебе вообще не стыдно! Ты упрекал и Руланда, и меня в том, что мы подарили наши сердца людям, а сам глаз от человеческой девчонки не отводишь. Сколько ей, двадцать три? Во столько же, кажется, выпускают из Академии.

— Ей тридцать, — вздохнул Маркус и сел на свободную тахту, делая глоток вина и отставляя бокал на тумбу.

— Не понял, — мрачно нахмурился Вальтер и облокотился на колени. — Она совершенно не выглядит на свой возраст. Да я бы ей и двадцати не дал, если бы не знал, что она уже дипломированная травница.

— Она окончила Академию семь лет назад, — Маркус поднял голову и натолкнулся на ошарашенный взгляд друга.

— Но ведь ты сказал, что она не маг! Да и мы не чувствуем от нее какого-либо проявления дара.

Маркус мрачно кивнул и раздраженно сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Сердце снова пронзило раскаленной иглой, и волна жара прокатилась по венам. Задавив поднимающееся к горлу пламя, он поднял бокал и уставился на янтарную жидкость, не уверенный, что стоило сейчас пить, если не хотел подпалить свой шатер.

— Когда она только поступила, мы решили, что она — дракон, рожденный от человека. Ты же видел ее глаза. — Вальтер понимающе кивнул, и Маркус продолжил, — Вот только за два года от нее не удалось добиться ни единого проявления дара. Никакого. Вообще. Даже у половины травников есть слабые зачатки магических способностей. Она же была абсолютно чиста. Когда ей исполнилось восемнадцать, я все равно попытался пробудить в ней хоть крупицу какого-нибудь дара, который оправдал бы цвет ее глаз и происшествие, из-за которого ее родители связались с Академией. Моя магия скатилась с нее так, словно ее смыло водой. Абсолютно никакого отклика. В течение года я еще ощущал слабые отголоски чего-то, что, скорее всего, было моим остаточным следом, но затем и они пропали.

— Да, она чиста, — задумчиво протянул Вальтер и покосился на бутылку с вином. — Ее глаза очень заинтересовали Теймена. Хотя теперь, когда он узнает, что она не пробудилась от прямого воздействия, думаю, он перестанет пытаться пробиться к ней.

— Зачем? — раздраженно прорычал Маркус прежде, чем смог взять эмоции под контроль.

Вальтер усмехнулся и сверкнул искрами в черно-зеленых глазах.

— Что у тебя с ней?

— Ничего у нас нет, — огрызнулся Маркус и отмахнулся от посмеявшегося друга. — И ничего не может быть.

— Судя по твоей реакции, я бы не был так уверен, — хмыкнул он и покачал вино в бокале. — Ты готов плюнуть в меня огнем только за то, что я упомянул о чужом внимании к твоей человечке.

— Она не моя, — Маркус уже с трудом сдерживал рвущееся наружу пламя.

Он надеялся отвлечься от мыслей об Эрике, общаясь с другом, которого не видел больше месяца, но, похоже, Вальтер решил окончательно его добить. Однако больше всего бесило, что он был прав, с такой легкостью считывая его. Как бы Маркус ни пытался сдерживать свои эмоции и рвущуюся наружу драконью сущность, все было без толку. Проклятый Вальтер с его тонким чутьем на эмоции!

— Ладно, не дыши огнем, тебе в этом шатре еще жить, — хмыкнул он. — Теймена интересует, не может ли она оказаться потомком его рода. Он хочет расспросить девушку о ее предках, но я попросил его пока не давить на нее. Она в ужасе от того, что ее окружает столько драконов. Кстати, не знаешь, как она с такой легкостью вычисляет нас?

— Мы все ездим на рандах, — криво усмехнулся Маркус. — Это очевидно.

— Сегодня утром она впервые увидела Ларса и Элиаса в окружении их воинов и без труда определила, кто они такие. Их рандов даже рядом с ними не было. Тебе бы почувствовать тот ужас, который она испытала в тот момент, — Вальтер недовольно покачал головой и мрачно прищурился. — Не подскажешь, почему она боится нас?

Маркус скривился и не ответил. Он и сам не гордился тем, что произошло между ними, но времени вспять не повернешь. Никакая магия не могла исправить того, что он совершил. С другой стороны, он не был уверен, что не поступил бы так же, представься ему второй шанс, как бы горько ему ни было это признавать. Маркус до сих пор не знал, было ли это к лучшему или существовал иной путь, по которому могли пойти их отношения.

— В любом случае этой девушке предстоит жить с нами бок о бок. Рене взяла ее под свою опеку, — улыбнулся Вальтер, и в его глазах вспыхнули задорные искры. — Так что извини, но тебе запрещено появляться рядом с моим шатром, — он хохотнул и едва не расплескал вино, наливая.

— Ты позволяешь своей жене слишком много, — фыркнул Маркус и подставил свой бокал под льющееся вино.

— Когда у тебя появится собственная истинная пара, ты поймешь, что ей просто невозможно отказать. К счастью, Рене понимает, когда этим пользоваться не стоит, — Вальтер вздохнул, отставил бокал в сторону и закрыл лицо ладонями. — Это проклятое яйцо сводит меня с ума. Стоит мне подумать, что ей придется быть в самом эпицентре… Торбен поклялся защищать ее до последней капли крови, но я не представляю, как можно оставить ее одну.

— Ты будешь нужен нам на передовой, — мрачно вздохнул Маркус. — Меня тоже раздражает то, что мы лишимся своих сил. Ни пламени, ни крыльев. Даже жалкие человеческие маги будут сильнее нас!

— У всех наших людей теперь четкий приказ не подпускать к лагерю никого, носящего эмблему Академии или обладающего глазами необычного цвета, кроме твоей травницы.