Грядет глобальное похолодание - Валентин Сапунов

В работах 30-х годов Вернадский уже делал осторожные предположения, что масса биосферы может немного возрастать за счет освоения организмами в ходе эволюции новых экологических ниш.

Положение Вернадского о неизменности основных характеристик биосферы часто подвергается критике. Действительно, абсолютно точно оно доказано быть не может. Однако, скорее всего, оно справедливо. Подтверждений за последние годы найдено несколько. Одно из них – состав воздуха, сохранившегося от былых биосфер. Такой воздух изучался из линз, замерзших в вековых льдах, в полостях, образованных магмами былых извержений вулканов, в янтаре. Соотношение между кислородом и углекислым газом отражает интенсивность самого важного экологического процесса – фотосинтеза. Он отражает массу растений, на которые приходится 99,2 % вещества биосферы. Согласно современным данным, соотношение между кислородом и углекислым газом в атмосфере на протяжении миллионов лет не менялось, что подтверждает положения Вернадского.

Говоря о глобальных проблемах экологии, нельзя не упомянуть существенные дополнения к учению Вернадского, которые сделал в 30-х годах другой гений русской науки – Георгий Францевич Гаузе (1910–1983). В 1934 году в возрасте 24 лет он издал книгу, которая наряду с учением Вернадского заложила основу современной экологии. Творение Гаузе называлось «Борьба за существование». Эта работа была издана в Америке на английском языке (The struggle for existance, New York, Academy Press, 1934). В России она не издана до сих пор. В дальнейшем Гаузе занимался изучением антибиотиков. Он разработал методы получения первых антибиотиков в СССР. В самом упрощенном виде экологические идеи Гаузе можно изложить следующим образом.

В одной экологической нише может обитать только один вид (хотя сам Георгий Францевич отнюдь не настаивал ни на своем авторстве этого положения, ни на его абсолютности).

Вид заполняет сколь угодно большую экологическую нишу со скоростью геометрической прогрессии до исчерпания ресурсов.

Ни один вид, ни одна популяция не может размножаться длительное время по одному и тому же закону.

Рано или поздно любой вид и любая популяция стабилизирует свою численность.

В определенный момент времени любой вид начинает сокращать численность.

Положения эти можно считать не только экологическими, но и общефилософскими. С книгой Гаузе связан еще один эпизод, имевший историческое значение. Была написана глава о приложении найденных законов к динамике народонаселения. Советскому ученому впервые удалось показать лженаучную сущность идей Мальтуса о неизбежном перенаселении и демографическом кризисе.

Гаузе предсказал сокращение прироста населения Земли в 50-х годах ХХ века и стабилизацию на уровне 9–10 миллиардов в 20-х годах будущего века. Первое – уже свершившийся факт, второе подтверждается работами большинства демографов конца века. Беда в том, что Гаузе, как и Вернадский, творил в условиях сталинской России. Общественные дисциплины, игнорируя естественные науки, давали жесткую схему прошлой и будущей истории, отступать от которой было опасно. Опасаясь репрессий, Гаузе в последний момент перед публикацией попросил снять из книги главу о демографических процессах.

Работа Гаузе за границей оказалась более известна, чем труды Вернадского (хотя работы обоих великих ученых во многом перекликались). Увы, библия экологов всего мира, созданная Гаузе, не содержала обоснованной критики мальтузианства. Этот факт плюс игнорирование работ Вернадского позволили Римскому клубу (социально-демографическому центру мирового финансового капитала, основанному на средства фонда Рокфеллера) с 70-х годов начать разрабатывать и внедрять в общественное сознание доктрины об экологическом кризисе, перенаселении, истощении ресурсов и т. д. В эту же линию попало и представление о глобальном потеплении, вызванном деятельностью человека. Отсюда следовала допустимость программ по сокращению деторождения в России и других странах, сознательно организованное обнищание государств, бандитские войны наподобие той, что США учинили в Югославии и в Ираке.

Давно умершего Вернадского и его последователей, которые могли бы дать отпор антигуманным учениям, старались и стараются не допускать до рычагов влияния на общественное мнение.

Биосфера адаптируетсяк изменению климата

Итак, в биографии и учении Вернадского переплелись три важнейших предмета – биосфера, ноосфера и оружие массового уничтожения. Это триединство дает нам взгляд, с помощью которого рассмотрение климатических проблем может оказаться плодотворным.

Теоретические положения Вернадского хорошо описывают реакцию биосферы на изменения климата. Приспособиться можно почти к любому климатическому катаклизму. В жаркие периоды расцветают теплолюбивые организмы. Холодостойкие уходят на экологическую периферию. Соответственно, имеет место и обратное. Организмы, любящие холод, цветут и размножаются со скоростью геометрической прогрессии в холодные периоды существования нашей планеты. Динозавры повсеместно плодились в жаркие периоды, млекопитающие – в более холодные. Амфибии становились хозяевами планеты, когда климат был влажным. Крокодилы и ящерицы прекрасно чувствовали себя в тропическом климате.

Важнейшее положение учения Вернадского – « всюдность », как он говорил, жизни. Количество возможностей приспособления и адаптаций неизмеримо велико. Поэтому и в самые жаркие, и в самые холодные периоды природа находит возможность приспособиться, сохранить необходимое биологическое разнообразие. Жизнь неплохо чувствует себя в самом жарком климате. Широко известно, насколько богата природа тропиков. Отсутствие влаги может быть лимитирующим фактором, но даже при самом минимальном количестве воды жизнь находит возможность существовать. Во всяком случае, даже в Сахаре есть пусть небогатые, но достаточно устойчивые экологические системы. В период оледенений жизнь, конечно, отступает, но до известных пределов. Возможности приспособления к холоду тоже достаточно велики.

Лёд, покрывающий в холодное время водоемы, – это не просто мертвая вода, ставшая твердым телом. Во льдах Арктики естествоиспытатели находят несчетное множество микроорганизмов – главным образом одноклеточных водорослей. Вот что пишет почетный полярник СССР И. А. Мельников:

«Первым обратил внимание на существование водорослей во льдах немецкий ученый К. Эренберг в середине ХIХ века. Затем диатомовые водоросли в арктических льдах неоднократно наблюдали: А. Нордшельд во время плаваний на ''Веге'' Северо-Восточным путем (1878–1880), Ф. Нансен в период знаменитого дрейфа на ''Фраме'' через Центральный Арктический бассейн (1893–1896), русский ботаник И. В. Палибин, принимавший участие в походе ледокола ''Ермак'' летом 1901 года по северной части Баренцевого моря. В последующих работах исследователи Арктики и Антарктиды также находили одноклеточных водорослей в толще льда».

Если арктическая ледовая флора была обнаружена еще в конце прошлого века, то в существование криофильной – холодолюбивой – фауны долгое время не верили даже исследователи, находившие в толще льда морских беспозвоночных. Вплоть до 60-х годов прошлого столетия не удавалось выяснить, откуда эта фауна берется, поскольку наблюдать за нижней поверхностью льда с помощью имеющейся техники было невозможно. Только с использованием акваланга удалось узнать о судьбе ледовой флоры. Во время водолазных погружений сначала в Антарктиде, потом в Арктике в 1967–1980 годах под различными типами льдов были обнаружены многочисленные беспозвоночные животные, обитающие на границе раздела вода-лед. Оказалось, что в рацион этих животных прямо или косвенно входят одноклеточные водоросли, развивающиеся у льда.

И только после этих исследований появились основания рассматривать обитателей ледовой толщи как сообщество организмов, для которых лед играет роль субстрата.

Живой лед свойствен не только полярным, но и нашим широтам. В течение многих лет ледяную жизнь Волжского бассейна изучали сотрудники Института биологии внутренних вод Академии наук СССР (Борок Ярославской области). Вот что пишет доктор биологических наук И. К. Ривьер:

«Пока не образовались толстые снежные наносы, препятствующие проникновению света, под самой кромкой льда вегетируют планктонные водоросли, размножаются бесцветные простейшие – жгутиконосцы. Здесь же начинают размножаться, достигая к концу зимы большой численности, коловратки. Подледные скопления этих животных мы обнаруживали, как правило, по всему зимнему водоему, а к февралю-марту они занимали уже и толщу воды, распространяясь до 3–4-метровой глубины. Зимние коловратки – это особые холодолюбивые виды, не встречающиеся летом в активном состоянии. Особо много их в Байкале, Ладожском, Онежском озерах». Итак, жизнь при температуре замороженного льда реально существует, и она может быть активной даже при отрицательных температурах. Когда она снижается до –10…–20 °C жизнь переходит в пассивную форму – анабиоз. Под анабиозом понимают временное состояние организма, при котором жизненные процессы настолько замедленны, что почти полностью отсутствуют видимые проявления жизни. При наступлении благоприятных условий организмы в полной мере возвращаются к жизни.