Тесселис - Антон Чернов

пользу как корабельный механик) — показатель его высокой культуры и благонравности. Ну а что звучит этот стук как штурм человеческого Брэфинга дриадами сидхов во время войны или как подземные кухни Камулодуна — так привыкать надо, он мне начальник минимум на год. И благодетель, будем честны — тоже. Хотя ничем, кроме честного труда, я ему отплатить не смогу, да и не собираюсь ничем, кроме этого, расплачиваться.

— Уже проснулся, Фиктор, — произнёс цверг.

— Проснулся, мастер Креп. Доброго вам утра.

— И тебе, кхм, доброго. Давай, поднимайся, порубаешь и в Камулодун.

— Только помоюсь…

— Вот вы, человеки, неженки какие, — заворчал мастер. — Хотя у вас не кожа, а кожица. Быстрее давай, дел невпроворот! — сообщил он, покинув каюту.

Ну я и ускорился, за четверть часа был готов и покинул каюту. Думал, в столовую каку-то, или как-то специально называющеся помещение на Воздушном Корабле, попаду — но нет, на верстаке стоял поднос с прикрытой тарелкой и несколькими ломтями хлеба.

— Рубай давай, — указал на верстак мастер. — Камбуз закрыт, так что чаёв-кофиёв-какавов нет.

— Спасибо, мастер Креп, — поблагодарил я и принялся “рубать”.

Нет, ну от чая я бы не отказался, да и от кофия — тоже: хоть и горький страшно, но бодрит. А какава, редкое лакомство, очень вкусное и согревающее… Конечно, выпил бы, если бы было, хотя, думаю, в городе будет возможность. Да и глупости, а что не глупости — это костюм механика. Вещь нужная, а подчас жизнеспасительная: я когда гоблинами работал, заметил, что часть работ они отказываются выполнять наотрез. Уши прижимают, жалобные рожи корчат, чуть не плачут — а не делают.

— Боятся, — пояснил мастер Креп. — Чтоб перестали — годами надо показывать, заставлять… Смысла нет, проще самому сделать.

И выходило что “да”, проще. Но вот замена раскалённого масла, работа с работающими механизмами — а часть их в полёте никто тормозить не будет ни за что. Много получается трудов, которые меня искалечить могут при неосторожности или случайности. А то и убить, чего тоже не хочется. Ну а хороший, правильный костюм механика, над которым потрудились и механики, и мистики — вещь замечательная. Я, правда, только в книгах такие видел — даже у нашего преподавателя был только жилет и одна перчатка. Но даже они меня поразили с самого начала, как увидел. И очень мне хотелось себе такие.

— Настоящий костюм — дело не быстрое, — вещал мастер, вышагивая впереди меня.

Вот непонятная штука — я мастера выше на две головы. Не в том смысле, что горжусь, но ноги у него не длинные совсем. И семенит он ими быстро — это нормально и законами механики объясняется. Но, при этом, вид имеет такой, как будто не то, что Камулодун, а весь Ном Британика принадлежит ему. А то и весь Тесселис… Хотя преувеличиваю, конечно. Не зазнайский, но очень значимый и самоуважительный. И как он умудряется семенить так, что кажется, что шествует — непонятно. Наверное, мистика это объясняет, но я её не знаю.

— Но тебе, Фиктор, повезло, — продолжал цверг. — Костюм делают месяцами, опробывают, меняют. Но тебе мы возьмём хорошую, качественную, но при этом недорогую заготовку. Я тебе помогу, да и не только… — пожевал бородой он. — Да и сам учиться будешь. Мне, вообще-то, лень, — понизив голос, признался он. — Но времени ни цмыга нет. А если ты угробишься — на меня навалится столько лишних трудов, что лень от помощи с костюмом — ерунда.

— Как скажете, мастер Креп, благодарю, мастер Креп, — кивал я, а сам думал.

Ведь понятно, что матер Креп — хороший разумный. Но строит из себя “практичного-равнодушного”. Вообще, если подумать — это нормально. Вот я в Приюте помогал паре ребят с учёбой. Помогал-помогал, пока не появились у меня свои дела и интерес, не до помощи стало. Так они кричать стали, требовать, чтобы за них учился! И всё равно им, неинтересно, что у меня свои дела и желания есть. Даже драться пришлось и, по количеству разбитых носов, я оказался в явном выигрыше — целых два против моего одного. Да и не очень мне нос разбили, даже не сломали.

Отстать эти парни отстали, но потом гадости про меня врали нехорошие и вообще — вышли чуть ли не враги. Это только потом я понял, что если безвозмездно добро делать — те, кому делаешь, не благодарны будут, а станут требовать, чтоб им это продолжили делать. А перестанешь благодеять — возмущаются, как будто их ограбили. Не все такие, конечно, но выходит, что большинство. Ну вот и мастер Креп, чтоб потом меня не прибить, когда начну требовать “больше и лучше” — сразу ведёт себя так, что не благодеяние, а как бы о себе заботится. Я, конечно, не “большинство”, но он-то этого не знает. И самому надо на вооружение такой метод взять — в жизни пригодится, точно.

Так и спустились с высоких холмов, всё так же пустых, как и раньше, и вошли в бурлящий разумными Камулодун. Я, вообще-то, сам наш город знал, но больше по книгам. Из приюта не так часто выбирался, да и всё больше по делу, не до того было. А сейчас с интересом оглядывался. Ну, прохожие, и много — это понятно, но пялиться на незнакомцев — не слишком вежливо, так что я больше на здания да проезжающие экипажи смотрел. И ничем увиденное от книг не отличалось — много цвергов, немного людей, сидхов не видно почти, как и прочих видов. Здания — высокие, пять, а то и семь этажей…

На этом месте из привнесённой памяти всплыли образы зданий не просто высоких, а чудовищных. Десятки этажей — это “немного”, притом что самое высокое здание Камулодуна, Академия Всех Чудес — всего десять этажей! Да и то, столь высока она для наблюдения за горизонтом, звёздами и подобным — верхние этажи здоровенной башни не жилые и не какие то ещё, а наблюдательные, обсерватория. Это нам на землеведении подробно рассказывали, потому что Академия — гордость нашего Нома, и её, именно как здание, с пристрастием описывали. Чтобы мы знали, чем гордимся.

— Пришли, — сообщил мастер через плечо, прервав мои мысли. — Здесь тебе костюм брать будем.

А пришли мы к лавке, в витринах которых стояли манекены в различных костюмах. Сама лавка занимала нижний этаж высокого серого доходного дома с отливающими медью украшениями — но точно не медными, потому что медь бы давно позеленела и