Высшее образование: методология и опыт проектирования - Ю. Татур

    • степень гарантированности достижения поставленной цели;

    • длительность (max, min) полного цикла технологических операций;

    • ресурсные затраты на реализацию данной ОТ в расчете на одного обучающегося;

    • простота воспроизведения, технологичность. Наличие или отсутствие необходимости в специальной процедуре обучения преподавателей данной технологии.

Вопросы без готовых ответов

1. В какой степени система высшего образования, являясь лишь одной из социальных систем, может порождать и утверждать общие, генеральные цели экономического и духовного развития общества? Это ее право, дополнительные обязанности?

2. Каковы критерии (или хотя бы подход к их определению) установления соотношения между детерминированными, жестко определенными решениями, содержащимися в педагогическом проекте, и его вариативной составляющей, подлежащей корректировке и развитию субъектами, реализующими его на практике?

3. Какой механизм следует вложить в педагогический проект, чтобы в случае его неуспеха можно было ответить на вопрос: «Кто виноват?» Если в полностью детерминированных системах (например, в Вооруженных Силах) лицо, не выполнившее соответствующую инструкцию, и есть юридический виновник, то в системе образования методы и средства достижения цели учебного процесса не являются нормативным документом, и низкий уровень подготовки (некомпетентность) выпускника может быть результатом как неправильно поставленных целей, так и плохо выбранных образовательных технологий или просто лености студента.

Раздел II

Создание учебных программ

Глава 3. Предварительный этап

3.1. Анализ предшествующего опыта

Образование, которое можно отнести в сегодняшнем понимании к высшему, существует в России более 350 лет. Мы ведем отсчет от создания в XVII в. таких учебных заведений, как Киево-Могилянская академия (1631 г.), Славяно-греко-латинская академия (1685 г.), Лекарская школа (1654 г.). Согласно выдвинутой нами концепции проектирования в сфере образования, именно на предварительном этапе необходимо осуществлять анализ накопленного в опыта по созданию документации, определяющей содержание и процесс подготовки специалистов. Изучая с этих позиций труды ученых, в которых рассматривается становление и развитие российского образования и, в частности, высшей школы[17], мы приходим к выводу, что во все времена эти документы создавались на двух уровнях: общегосударственном и уровне самого учебного заведения. Как правило, назначение (цели) и основное содержание образования утверждались на самом высоком уровне. (Так, в XVI в. содержание образования служителей церкви определил Стоглавый собор. Надлежало учить «… страху Божьего и писати, и пети, и чести…».) Последовательность предметов, продолжительность их изучения, организация учебного процесса, включая формы контроля за результатами, определялись вузом. Заметим, правда, что социальный статус учащихся также закреплялся высшими инстанциями. По свидетельствам историков, на начальных этапах становления высшей школы студенты набирались в вузы как на государеву службу: «охотой и силой». Им полагалось жалованье, а за плохую учебу – жестокое наказание.

Сохранились проекты дисциплинарного содержания и организации учебного процесса ряда ведущих университетов России, в частности, Московского университета, составленные М.В. Ломоносовым. По своей структуре они близки к ныне действующим учебным планам: та же курсовая система с указанием изучаемых на каждом из них учебных дисциплин; та же система промежуточной и итоговой аттестации. Да и этапы подготовки специалистов, как их видел М.В. Ломоносов (он называет их «классами»), очень напоминают современную российскую многоуровневую систему высшего образования.

«Первого класса студенты ходят на все лекции, – писал он, – для того чтобы иметь понятие о всех науках и чтобы всяк мог видеть, в какой кто науке больше способен и охоту имеет» (современные два года неполного высшего образования). «Второго класса студенты ходить должны на лекции того класса, в котором их наука» (современное образование бакалавра «по направлению»). И, наконец «третьего класса студенты те, которые определены уже к одному профессору и упражняются в одной науке»[18] (почти точное совпадение по существу с современной научной специализацией в магистратуре).

Заметим, однако, что некоторые виды учебных занятий и итоговых аттестаций, формы организации учебного процесса отличались от ныне принятых. Причем, многие из этих забытых элементов «образовательных технологий» могли бы быть востребованы сегодня. Так, например, в Киево-Могилянской академии закреплением учебного материала и выполнением домашних заданий руководили (назначенные) хорошо успевающие студенты. Старшие студенты (auditors) выслушивали и оценивали работу младших за неделю. В старших же классах академии, вместо подобных испытаний, существовали диспуты, проводившиеся каждую субботу. Профессор предлагал студентам «возражения» по прочитанному материалу и наблюдал за разворачивающейся дискуссией. Свое «возражение» мог высказать и каждый студент. Предмет диспута объявлялся заранее на специальном огромном листе, что делало такой диспут публичным и он вызывал общественный интерес, а иногда и резонанс. (Истории известно, что однажды подобный диспут, проведенный в 1517 г. Мартином Лютером, привел к грандиозной реформации католической церкви.)

Другой пример. С 1906 г. в российских вузах вместо курсовой была введена предметная система обучения. Она предусматривала существенную самостоятельность студента в формировании своей образовательной траектории. Ему предоставлялось право широкого выбора изучаемых дисциплин (кроме нескольких обязательных базовых), возможность сдавать по ним экзамен по мере готовности, а также право свободного посещения лекционных занятий.

Наряду с лекциями предусматривались специальные занятия, обеспечивающие выполнение студентом работ научного характера, а также просеминарии, имеющие цель ввести студентов в изучение какого-либо предмета, ознакомить с первоисточниками и методами работы с ними. Занимаясь по курсовой системе, можно было на год-два ускорить или наоборот продлить срок обучения.

Но вернемся к рассмотрению опыта проектирования образовательного процесса. К сожалению, до нас не дошли в достаточно развернутом виде методология и техника создания подобных документов в досоветское время. Что касается советского периода, то этот опыт хорошо известен.

Цели подготовки специалистов, включая количественную и качественную ее стороны, задавались высшими партийными (имеется в виду коммунистическая партия) и государственными органами. Регулярно, примерно раз в 5–7 лет выходили постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР, содержавшие анализ состояния высшей школы, а также достаточно подробно раскрывающие концепцию и цели необходимых изменений (предварительный и первый основной этап проектирования системы ВШ). В соответствии с этими документами министерство, в ведении которого находилось высшее образование, разрабатывало план мероприятий по достижению поставленных целей (технологический, второй основной этап проектирования). В ходе реализации указанных планов педагогическими коллективами вузов или их представителями создавались учебные документы (типовые учебные планы, программы, учебники, технические средства и т. п.), реализация которых должна была обеспечить намеченные изменения. Ни ЦК КПСС, ни Правительство СССР не издавали каких-либо инструкций, раскрывающих технологию создания подобных документов. Что же касается проектной деятельности министерства и опыта вузовских педагогических коллективов (в последние десятилетия XX в.), то они нашли отражение в ряде публикаций, в первую очередь, в трудах Научно-исследовательского института высшей школы (НИИВШ) и Исследовательского центра проблем качества подготовки специалистов. В соответствии с целями данной книги кратко остановимся на результатах и опыте проектирования, раскрытых в некоторых из этих работ.

Фундаментальная работа, заложившая базу для создания любых документов, определяющих содержание учебного процесса в вузах, была выполнена в Исследовательском центре проблем качества подготовки специалистов при Московском институте стали и сплавов (ныне – технический университет). В ней также участвовали преподаватели многих вузов и научных учреждений, в том числе сотрудники НИИВШ.

Речь идет о создании квалификационных характеристик специалистов (КХ), т. е. о создании формализованных описаний желательных результатов образовательного процесса в виде требований к выпускникам, определяющих их готовность к успешной профессиональной и социальной деятельности. Первое поколение этих документов было создано в 1980 г.[19] и затем переработано в ходе социальных преобразований 1985–90 гг. [41].