Кукла из темного шкафа - Анна Данилова

– Машенька, что с тобой? Дурной сон?

Мама села к ней на постель и поцеловала.

Она в последнее время стала какая-то немножко чужая. С одной стороны, вроде бы относится к Маше, как ко взрослой, поручает ей разные важные хозяйственные дела, а с другой – живет как будто в каком-то другом мире.

– Мам, где тебя все время носит? – спросила, почти уже плача, Маша, свернувшись калачиком у нее на коленях, желая снова почувствовать себя маленькой девочкой. – Куда вы с папой все ходите? Нам же с Никиткой скоро в школу, а мы почти не видимся. Потом начнется школа и… полный завал… Тоска. Я не хочу в школу! Может, наймете нам с Никиткой частных учителей? Качество знаний сразу улучшится, это я обещаю.

– Эх ты, мое качество… – Мама погладила Машу по голове, как ребенка. – Вечно ты что-нибудь выдумаешь. А то, что мы с твоим отцом вечно куда-то ходим, это ты права… Но жизнь такая бешеная, везде нужно успеть. Бывает так, что от знакомств многое зависит в твоей жизни. Да, кстати, о знакомых. Что это за девушка, которую вы подобрали в парке? Мне Люда рассказала. Занимаетесь благотворительностью?

– А что она тебе еще рассказала? – строго спросила Маша, в душе сердясь на Людмилу Николаевну, которая проболталась-таки о Валерии. Интересно, в каком виде она всю эту историю представила?

– Ничего особенного. Сказала, что Никитка спас молодую женщину, которой стало плохо в парке. Ее муж, кажется, поколотил. Так?

– Да мы и сами толком ничего не знаем. Но Валерия была просто в жутком состоянии. Ей кто-то порвал мочку уха. Думаю, что сорвали серьги. Но не верю, чтобы это был муж. Она почти ничего не помнит, эта Валерия. А ты, мам, как считаешь: должен был Никита ее привозить к нам или нет?

– Он должен был вызвать «Скорую помощь», а не вести ее в квартиру тети Тамары. Мы же ничего не знаем об этой женщине.

Маше так хотелось рассказать маме о том, что в ее сумочке нашли фотографии с бизнесменом, которого похитили и которого они с ребятами ищут, но сдержалась. Слишком уж опасна ночь такими вот слабостями. Кажется, что время остановилось и можно говорить и делать все, что угодно, а утром все забудется. Но так не бывает. И всегда нужно контролировать себя. Иначе нельзя.

– Люда тоже хороша, – продолжила размышлять вслух мама. – Вечно ведет к себе домой кого ни попадя. Она вообще странная, не от мира сего. Ходит, всем помогает: кому горчичники ставит, кому уколы делает… И все, представь себе, бесплатно. Как блаженная. И если бы не ее брат, не знаю, как бы она вообще жила. На что? На какие средства?

– А у нее есть брат?

– Да у нее вообще-то целых два брата. Одного я, правда, видела всего один раз в жизни. Знаю только, со слов Люды, что он неудачник и тоже вечно сидит без денег. Все правду ищет. А вот второй неплохо устроился. Работает в салоне красоты. Женщины его просто обожают…

– Он парикмахер? – напряглась Маша, чувствуя интуитивно, что речь идет о бородатом гноме. Ведь не зря же там, в салоне, ее не покидало ощущение, словно она уже где-то видела этого человека. Очевидно, он похож на свою сестру!

– Косметолог, – произнесла мама ожидаемое Машей слово, не замечая волнения дочери.

– Обещай, что ты не будешь меня ругать…

– Господи, что случилось?

– Я сегодня была в салоне, и он делал мне апельсиновую маску.

– Ты шутишь? Машка! – Мама расхохоталась. – Да зачем тебе, девочка моя, с твоими-то нежными щечками какие-то дурацкие маски?

«Дурацкие маски… Как это верно сказано! – подумала Маша и снова прижалась к маме. – Да и день, если разобраться, тоже был какой-то дурацкий. С галлюцинациями к тому же…»

– Мам, это я у тебя дурочка, – прошептала она. – Но только ты об этом никому не говори, хорошо?

– Хорошо-хорошо. Ты мне только скажи: к Роману-то зачем ходила?

– К какому еще Роману?

– К косметологу.

– А он такой маленький, с тонкими ручками и ножками, бородатый и похож на пожирателя маленьких девочек, да?

Мама снова засмеялась. «Что-то она стала много смеяться», – мелькнула у Маши мысль.

– Чтобы морщин не было. Разве непонятно? Хочу быть такой же красивой, как Мэрилин Монро. Или как Элизабет Тэйлор. Между прочим, этот твой Роман содрал с меня аж сто рублей!

Никитка в это самое время тоже не спал. Но только он в отличие от сестры был впечатлен не зрительными галлюцинациями, а… Впрочем, он мог и ошибаться. Подозрительный запах в штабе – вот что не давало ему покоя. Пахло как в церкви. Воском, что ли. А еще ацетоном и скипидаром. Как пахнет в художественном училище, куда он обнажды нечаянно забрел в прошлом году. Помнится, студенты попросили его тогда немного попозировать им, и за это Никитка получил большую коробку зефира.

Но это в художественном училище. А откуда было взяться этим запахам в обычной квартире? Он обратил на них внимание давно, с тех самых пор, как они с ребятами решили организовать там штаб. Но потом забыл об этом, потому что никто не придал им значения. А вот сегодня запах был особенно сильным.

Вечером, перед тем как лечь спать, он не выдержал и позвонил Горностаеву:

– Серега, здорово. Ты не знаешь, кто живет по соседству с нашим штабом?

Горностаев, которому в это самое время снилась злодейка-Милена, проснулся мгновенно. Но, услышав вопрос Пузырька, заорал на него:

– Ты звонишь мне только ради этого?

Никитка, испугавшись, бросил трубку. Тогда Горностаев, решив, что погорячился, перезвонил сам:

– Ладно. Извини. Просто я так классно спал…. Так чего там?

Но нет, он не знал, кто живет по соседству с квартирой Тамары Саржиной.

– А что, ты заметил что-нибудь особенное?

Горностаев был умный, он сразу все схватывал на лету. Даже в полусне.

– У нас в штабе пахнет как в церкви – воском. И как в художественном училище – красками и спипидаром… Еще этим… как его… ацетоном.

– Люди, наверное, ремонт делают. Спи спокойно.

– Ну, ладно. Только я вот что еще хотел сказать. Когда Людмила Николаевна устраивала нам ужин, помнишь?

– Как не помнить.

– Так вот. Она покупала довольно много продуктов. И колбасу, и сыр, и шоколадную пасту. Еще фрукты, салат.

– Пузырь, ты что, жрать хочешь?

– Нет. Просто мы все не съели. Даже после завтрака там должно было остаться много всего. Я не из-за жадности, ты меня знаешь… Но куда-то все делось. Машка не ела, это точно. Она сегодня утром смела пятнадцать маленьких блинчиков с медом. Она их ужасно любит. А потом уж и слышать ничего не хотела о еде. Я тоже наелся до отвала, правда, съел только десять. Дронов в последнее время одной любовью сыт. Как и Светка. Я же вижу. Вот я и подумал…

– Что?! Ты думаешь, всю еду умял я?

– Но ведь Людмила Николаевна не могла забрать с собой то, что купила для нас. Ей бы воспитание не позволило.

– Постой, что ты вообще хочешь сказать?

– Понимаешь, сыр с колбасой не могли сами выскочить из холодильника и убежать через окно. Значит, их кто-то съел. Но кто? Я никак не могу сообразить. Если мне не веришь, то позвони всем, спроси. Уверен, никто ничего не ел.

– Ты, конечно, фантазер, Пузырь, но мы с тобой еще вернемся к этому разговору. А теперь давай спать, а?

– Возьми меня с собой к Тихомирову.

– Ладно, договорились.

Никита положил трубку. Сна по-прежнему не было. И тогда он пошел в спальню сестры – поделиться впечатлениями.

Она не спала, а так, дремала. А увидев входящего в комнату маленького человечка, приняла его за бородатого гнома и вскочила на постели.

– Эй, кто там?

– Я пришел пить твою кровь… – раздался загробный голос косметолога. – Ха-ха-ха!

Маша вцепилась ногтями в подушку и в ужасе завизжала так, что на этот раз прибежала уже не только мама, но и отец.

Столкнувшись возле двери с утопающим в огромных пижамных штанах Никиткой, мама, не разобравшись, закричала тоже. Перепуганный папа, влетев в спальню и включив свет, увидел обезумевшую от страха Машу, забившуюся под письменный стол и забравшуюся в кресло с ногами не менее перепуганную маму. И только Никитка, стоя посередине комнаты, стоял и качал головой. Глаза его щурились от яркого света.

– Что-то нервишки у вас пошаливают, господа… – произнес «гном» задумчиво.

Перед тем как отправиться на встречу с Валерией, Сергей позвонил Милене и спросил адрес Тихомирова. Милена ворковала с ним, и чувствовалось, что у нее прекрасное настроение.

– Если что понадобится, звони, я рада буду помочь…

Сергей поблагодарил ее, повесил трубку и записал адрес Тихомирова в блокнот. «Улица Большая Дмитровка… Не слабо, этот «кусачий» рабочий живет в самом центре города…»

Сергей с Никитой увидели Валерию сразу же, как только вышли из метро. Она сидела на скамейке и листала какой-то журнал. На ней было все то же зеленое платье.

– А-а… Пришли, ребятня? Салют! – Она отложила журнал и грустно улыбнулась. – Как дела? Что нового?

Никитка расплылся в улыбке. Он чувствовал себя спасителем этой красотки. Интересно, она его помнит?