Свет успеха, или Исповедь счастливой женщины - Светлана Кайдаш

Жаль, что не нашлось у нее сил пройти это испытание с достоинством, приобрести веру и продолжать жить на радость себе и своим детям, несмотря на проблемы в личных отношениях с мужем. Как часто я встречаю таких женщин, сломленных обстоятельствами, неудачным браком или просто находящихся в огромной обиде на весь мир, своих родителей, живущих с потухшими, как у моей мамы, глазами и считающих, что жизнь – это вечное страдание.

Мне понятна их душевная боль, потому что я слишком рано испытала это на собственном опыте. В своей судьбе я в какой-то степени начинала повторять судьбу собственной матери: несчастная женщина, ждущая любви извне, так и не нашедшая ее в своем сердце, прежде всего по отношению к самой себе.

Самое главное, в годы поисков ответа на вопрос «В чем смысл жизни?» я долго не могла понять, что важно воспринимать мир таким, каким он является на самом деле, не идеализируя его и в то же время не делая его трагичным. Только с годами ко мне пришел бесценный опыт – принимать жизнь такой, какая она есть.

…Последний год перед разводом родителей был тяжелым морально и душевно не только для них, но и для нас, детей. У отца с матерью начался длительный и унизительный бракоразводный процесс.

Почти ежедневно они выясняли отношения, мама – в пьяном угаре и обиде, папа – в злости и ненависти. После громких продолжительных оскорблений друг друга они часто дрались, что вызывало у меня невероятный страх. Каждый раз, возвращаясь из школы, я в тревоге ожидала прихода родителей. Редкий день обходился без ссор между ними. Как только родители начинали драться, я, перепуганная, бросалась к младшей сестре, уводила ее в самую дальнюю комнату или спешно закрывала в ванной, чтобы она этого не видела, а сама бросалась разнимать родителей, умоляя их прекратить драку. В доме стоял невероятный шум, грохот, крики. Во время драки в ход шло все, что попадалось под руку: дорогая посуда, вазы, какие-то статуэтки. Все крушилось, кололось. Точно так же и наша некогда крепкая и дружная семья разбивалась, разлеталась вдребезги.

Родители во время ссор мало обращали внимания на детей, они стремились что-то доказать друг другу. Их в тот момент не волновало, какие страдания и потрясения переживают их маленькие девочки. Брат в это время молча исчезал из дому, забирал вещи и ночевал у бабушки, которая жила в другом районе города, предпочитая ни во что не вмешиваться.

Во время ссор мама, как всегда пьяная, постоянно кричала отцу:

– Ненавижу тебя! Что б ты сдох!

– Что ты сказала?! Повтори… Тварь! Убью! – кричал ей отец. И пускал в ход руки.

А я, дрожащая от страха за их жизнь, стараясь перекричать обоих взрослых, визжала что есть мочи:

– Мамуля! Папуля! Миленькие мои, родненькие мои! Умоляю! Не убивайте друг друга!!!

Своими детскими ручонками я пыталась разнять разъяренных взрослых, державших друг друга мертвой схваткой.

– Миленькие! Хотите, я встану перед вами на колени, только не деритесь!

Девочка-подросток всерьез опасалась, что любимые и самые близкие ей люди могут убить друг друга. Это был детский крик ужаса перед происходящим и полной беспомощностью что-либо изменить…

Влезая между ними, я всегда пыталась заслонить своим телом того или другого родителя, при этом очень часто попадая под кулаки матери или отца, но в накале своих разбирательств родные мне люди даже не замечали этого. На детский крик, который разносился по всему подъезду, всегда сбегались соседи и начинали разнимать родителей, а когда они, несмотря ни на что, не унимались, вызывали милицию.

Мне приходилось принимать на себя огонь ярости и ненависти любящих когда-то друг друга людей. Трудно было понять: почему зерно злости было посеяно и взросло с такой силой в их сердцах? Люди, которые столько лет прожили вместе, любившие друг друга, обвенчавшиеся перед алтарем, создавшие семью, дом полный радости и достатка, родившие на свет троих детей, в одночасье все разрушили. Эти два человека не нашли сил и желания сохранить то хорошее, что у них было, изменить к лучшему свою жизнь. И тем самым просто-напросто искалечили детские души, оставив в сердце каждого своего ребенка боль от разрушенного детства, страх перед жизнью и неспособность верить в людей и в себя. Это горькая правда, с которой я долго шла по жизни, не имея возможности доверять близким и самое главное – себе.

Соседи каждый раз жалели нас, потому что иногда мы с сестрой во время драк и разборок прятались в чужой квартире. Находились и такие, которые при виде меня или сестренки говорили вслед:

– Надо же такому случиться, такая была хорошая семья, мать спилась, отец загулял, а дети-то такие славные… Охо-хо-хо!

Повзрослев, я стала осознавать, сколько же в России искалеченных детских и взрослых судеб! Сколько израненных сердец, потерянных в жизни людей ждут моральной помощи и не дожидаются. И только личное желание, огромная сила воли, которая есть в каждом из нас, рано или поздно помогают сбросить груз прошлого и освободить свой ум от тяжелых воспоминаний и страха. Страх – это то, с чем жили наши родители, в свою очередь постоянно держа в этом страхе нас, детей, не давая нам возможности дышать свободно…

Вскоре этим кошмарным дням пришел конец. После очередного заседания суда родители разошлись. Папа ушел к другой женщине, у которой был ребенок.

Судились родители семнадцать раз. Делилось все: мебель, посуда, квартира, дачный участок и даже домашняя утварь. Самым чудовищным было то, что, когда все было разделено, стали делить детей.

Брат был совершеннолетним, и делить его по суду родители не могли. Сестра была маленькая, и по закону, автоматически, ей полагалось жить с мамой. А я, в возрасте десяти лет, должна была на суде принять решение, с кем хочу остаться.

До сих пор перед глазами это убогое, старое, бревенчатое, находящееся в аварийном состоянии здание суда. Дом был построен еще в 30-е годы, мрачный как снаружи, так и внутри: облезлая краска на стенах коридоров, прогнившие полы и закрытые решетками окна в судебных залах.

Хорошо помню этот день. Была зима, грязный, серого цвета снег, мороз и эта дорога в суд, идти по которой, казалось, я буду вечно. Я шла в суд одна, так как перед этим ночевала у своей тетки, живущей рядом. Было ощущение, что я иду по этой пустынной дороге в никуда. В свои десять лет мне предстояло принять решение, с кем из родителей я буду жить. Но что я могла поделать, если мое маленькое детское сердце очень любило и маму, и папу?! Как их можно было разделить в своей душе, принявшей на себя в столь раннем возрасте удар таких испытаний и предательства обоих родителей?

Помню темный, серый, холодный зал, наполненный соседями, какими-то незнакомыми мне людьми, которые пришли ради интереса посмотреть, как будут развиваться события. Вспоминаю своего отца, который перед судом был ко мне особенно внимателен и заботлив, уговаривая меня перейти жить к нему и его супруге. Папа был очень хорошо одет: в новом пальто, отглаженных брюках и кроличьей серой шапке. У него были новая семья и красавица жена. И судя по всему, отец был всем доволен и счастлив. Даже на этот суд он пришел вместе с новой супругой. Помню и маму, которая перед судом перестала пить и практически месяц была образцовой родительницей. Вкусные обеды, забота обо мне и «страшилки» на ночь о том, какая трудная будет у меня судьба, если я решусь жить с мачехой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});