Пусть все твои тревоги унесут единороги - Мелоди Миллер

Клэр

И?

Манон

И я не могу совмещать обязанности и удовольствие.

Клэр

Разве ты всегда не так говорила?

Манон

Чего?

Клэр

Когда ты была маленькой, ты мечтала, чтобы Пьер, твой прекрасный принц, похитил тебя, чтобы править королевством вместе с ним!

Манон

Ах да?

Клэр

Ты что, забыла?

Манон

На самом деле я многое забыла из своего детства.

Клэр

Ты не можешь забыть Пьера! Вы должны были пожениться.

Манон

Мы были детьми!

Клэр

Десять лет – это не так уж и мало!

Манон

Ладно, моя Клэрнет, мне завтра рано вставать на пробежку. Давай, я крепко тебя целую, скоро приеду домой.

Клэр

Нет, ты крепко целуешь его, пианиста, и возвращаешься только тогда, когда снова обретешь свои мечты! И память!

Манон

Хорошо, хорошо;-) до тех пор, пока ты меня не забыла!

Клэр

Да! Мне действительно повезло, что я тоже не пропала без вести! ХХХ[8]

Ибица, вилла Stella,

9 апреля, 6 часов 30 минут

«Мои мечты, мое детство, мои мечты, мое детство…» Этой ночью Манон думала только об этом.

Еще не до конца рассвело, когда звонит будильник, но небо уже светлое. Манон берет приготовленные спортивные вещи и тихо выходит из комнаты. Жорж все еще спит на своей подстилке. После нескольких минут разминки и быстрой ходьбы она возвращается по пути, указанному Жанной накануне. «Вот увидишь, это петля длиной около десяти километров. Если ты выйдешь достаточно рано, то увидишь восход солнца». Манон бежит вперед, вдоль оливковых деревьев.

Когда мама ушла из дома вместе с Тео, Манон было одиннадцать лет. Это воспоминание застыло в ее мозгу. Оно накрепко приросло, будто посаженное на суперклей. Оно засело в сердце. Оно мешает ей двигаться вперед. Это воспоминание сильнее нее. Казалось бы, Манон оставила все это в далеком детстве, но ночью прошлое вернулось, чтобы напомнить о себе. И она не смогла его отвергнуть… Слишком много хорошего, слишком много сладкого… Ее мечты обрели аромат прошлых дней… Тео, мама…

Манон вспоминает визит в родильный дом. Ей было семь лет, самый подходящий возраст. Мама держала на руках крохотного Тео. Он был не очень красивым, как будто помятым, красным. Манон была так тронута, что не смела пошевелиться из страха потревожить его. Она говорила с ним очень тихо, и малыш пристально смотрел на нее, словно давно знал. Она плакала от радости, ее сердце громко стучало в груди. И мама укачивала их обоих. «Моя маленькая звездная Манон, вот твоя комета!»

С того дня в течение четырех лет Манон заботилась о нем, как о кукле. Она пеленала его, купала, одевала. Она помогала маме кормить его. Она была единственной, кто мог заставить его попробовать овощное пюре из сада. По вечерам Манон ложилась рядом с ним и, чтобы он скорее уснул, придумывала ему истории. Она рассказывала ему о звездах, луне, солнце. Она очень любила своего младшего брата.

Девочка устраивала костюмированные шоу. Это было время, когда Манон жила в воображаемых мирах. Каждое утро она просыпалась с образом нового персонажа в голове, думала об этом весь день, а вечером, возвращаясь из школы, надевала свой наряд. Для Тео всегда был подходящий вариант. Часто мама помогала Манон готовить костюмы. Она научила ее пользоваться швейной машиной. Однажды за ужином мама спросила:

– С кем мы имеем дело сегодня вечером?

– Со свирепым волком и Красной Шапочкой, гррррррр!

– А как насчет завтрашнего дня?

– С Русалочкой и Флаундером[9]!

Мама от души смеялась вместе с детьми.

– Да видел я и русалку, и рыбу. Сегодня вечером мы будем есть моряка-рыбака?

Отец нахмурился и повысил тон.

– Почему бы тебе не приказать этой малышке вымыть руки перед тем, как сесть за стол? И переодеться? А убирать после еды? Эта девочка ничего не делает по дому! Мой отец никогда бы не согласился на эти глупости!

Мама поджала губы и ответила с грустью в голосе:

– Я знаю! Но твоя дочь еще ребенок, позволь ей поиграть.

– В ее возрасте я не играл, а помогал родителям по хозяйству. Жизнь трудна, нет смысла вбивать ей в голову эти глупости!

Мама пожала плечами. Тео в своем рыбьем наряде ждал реакции сестры. Манон состроила ему гримасу, мама добавила еще одну, и все трое покатились со смеху, от которого папа издал рев. Кровь ударила в голову, он стал красным от гнева. Он бросил салфетку на стол, схватил сигареты и ушел курить, хлопнув дверью.

Грохот захлопывающихся дверей все еще эхом отдается в комнате. Манон качает головой, словно еловая ветка рождественским шаром. Она отгоняет мысли и накрывает их пеленой утренней росы. «Прошлое есть прошлое», – бормочет вполголоса. Она останавливается, чтобы отдышаться, и отрывает взгляд от дороги. Небо совсем светлое, с розовыми облаками и стайками щебечущих птиц. Природа просыпается. Солнце потягивается первыми оранжево-красными лучами.

Почему она не находила времени, чтобы созерцать красоту окружающего мира? В Париже Манон общается со своим тренером, слушает его, она сосредоточена, она ни на что не смотрит. Здесь все по-другому. Она создает пустоту в своем сознании, как научила ее Клэр, и сосредотачивается на рождении солнца. Всего несколько секунд – и вот она уже смотрит на свои часы.

«Давай, Манон, поспеши, пора домой», – говорит ей ее совесть.

День обещает быть напряженным. В конце концов Манон решает остаться еще на какое-то время.

Ибица, вилла Stella,

9 апреля, 8 часов утра

Когда Манон заходит на кухню, к ее удивлению, все уже завтракают. Жорж бросается на нее с веселым лаем. Жанна с полузакрытыми глазами, в слишком большой для нее майке без рукавов и в кружевной юбке. Артуро, уткнувшийся носом в мобильный, в холщовых брюках и бежевой рубашке поло. Маттео в трусах и белой футболке, с растрепанными волосами, возится у плиты.

«Такой же крутой сзади, как и спереди, ты видела?» – ясный голос в мыслях! Как будто услышав ее, Маттео оборачивается и приветствует Манон, широко улыбаясь. Его голубые глаза обводят комнату и останавливаются на ней.

– Чао, Манон, хорошо побегала? Ты голодна?

– Ужасно голодна!

– Привет, Манон! Тебе понравился мой маршрут? – спросила Жанна.

– Очень!

– Мигель заберет нас в 8:30. Ты болтаешь или собираешься? Сегодня утром мы едем вместе, –