Прокурор идет ва-банк - Александр Звягинцев

— Неужели вам встречались женатые мужчины на отдыхе? — сделал удивленный вид Ярыгин, уклонившись от прямого ответа.

Белянка рассмеялась.

— Глупая я! — заявила она виноватым голосом. — Какая разница? Мне очень хочется распить с вами бутылочку шампанского, вы, надеюсь, не против?

«Разведка боем!» — подумал Ярыгин.

— Как я могу быть против! — как можно галантнее ответил он.

— Тогда сейчас договорюсь, чтобы меня подменили, — заговорщически громко сказала Белянка, — поднимусь к вам в номер вместе с бутылкой и закуской.

— Гулять будем? — засмеялся Ярыгин.

— Начнем с гулянки, а потом по желанию сторон! — игриво сообщила план дальнейших действий Белянка. — Для хорошего человека ничего не жалко. Ждите меня, я скоро.

«Ничего себе напор», — подумал Ярыгин. Он направился в свой номер, а Белянка лихорадочно стала набирать номер телефона капитана Цвяха.

Когда-то она любила этого человека, но постепенно поняла, что большего мерзавца, чем он, на земле найти трудно. Но он держал ее крепко, не вырваться. Белянка знала, что служит капитану Цвяху чем-то вроде подстилки, которую он подкладывал под любого, кто был ему нужен или интересовал, или для того, чтобы выполнить какое-нибудь поручение начальства.

Чувства Белянки постепенно атрофировались, и она покорно выполняла задания Цвяха.

Капитана, как всегда, на месте не оказалось.

«Ну и черт с тобой! — злобно подумала Белянка. — Сама справлюсь! Впервой, что ли, мужика охмурить? Не первый и не последний!»

И через десять минут с бутылкой шампанского и закуской она уже стучалась в номер к Ярыгину. Он ждал ее и открыл сразу же с широкой и радостной улыбкой.

— Что за сладкая жизнь настала для мужиков! — приветствовал он Белянку. — Лозунг «Берегите мужчин» нашел в сердцах женщин столь широкий отклик, что теперь даже угощают их на свои деньги. Какая хорошая традиция в вашем отеле! — добавил он насмешливо. — Раньше, чтобы охмурить даму, мужику приходилось раскошеливаться хотя бы на портвешок…

— А теперь женщины стали настолько самостоятельны, — перебила его Белянка, — что могут взять понравившегося им мужчину на содержание. Равноправие должно быть равноправным. За что боролись?

Белянка поставила поднос с бутылкой шампанского, двумя хрустальными бокалами и с блюдцами, на которых лежала закуска.

Ярыгин такое великолепие вкушал не часто. Оно привело его даже в некоторое смущение, которое он, впрочем, легко преодолел.

«В интересах дела можно кое-что позволить женщине! — думал он, успокаивая себя, вернее, свою совесть. — Она хочет что-то выведать, и мне это не помешает, — решил он окончательно. — Посмотрим, кто кого?»

Изобразив радость на лице, Ярыгин схватился за бутылку шампанского.

— Берите бокал! — начальственным тоном сказал он. — На всякий случай!

— Шампанское охлаждено! Фонтана не будет!

— Береженого Бог бережет! Куда прикажете направить пробку?

— Так, чтобы не разбить плафон люстры или окно! — засмеялась Белянка, однако на всякий случай взяла в руку бокал.

— Внимательно наблюдайте за пробкой! — серьезно велел ей Ярыгин. — Я ее направлю точно в верхний край занавески. Смотрите!

Белянка, улыбаясь такому мальчишеству, стала внимательно следить за его действиями. После легкого встряхивания бутылки пробка угодила точно в верхний край занавески.

— Профессионал! — одобрила Белянка. — Хоть сию минуту готова рекомендовать вас официантом к нам в ресторан. В месяц будете иметь столько, сколько и за год не заработаете майором милиции.

Она залпом, как-то жадно выпила бокал шампанского, Ярыгин, не раздумывая, тут же налил ей еще.

— Впрочем, — многозначительно улыбнулась она, — майор майору рознь! Есть и в вашей епархии знатоки жизни. За месяц выбрасывают такие суммы на гулянки, будто им выдали жалованье за пятьдесят лет вперед.

— Гуляют в вашей гостинице?

— А где же? — удивилась Белянка и обиженно посмотрела на Ярыгина. — У нас столичный комфорт.

— Давайте тогда за комфорт, — поднимая бокал, предложил Ярыгин.

— Давайте, — решительно сказала Белянка и выпила еще бокал.

Шампанское заканчивалось. Ярыгин, достав из чемодана бутылку «Белого аиста», открыл ее и обратился к Белянке:

— Под такую закуску и коньячок не грех выпить.

— Наливай, — переходя на «ты» и подставляя охотно бокал, сразу ответила Белянка.

— За что пьем?

— За любовь! — сверкнула глазами Белянка.

— За любовь еще рано! — усмехнулся Ярыгин. — Давай выпьем…

Но Белянка его уже не слушала. Она залпом осушила бокал коньяка.

«Ничего себе баба, — думал Ярыгин. — Темп взяла больно крутой. Десять минут не прошло, даже познакомиться толком не успели, а уже за вторую бутылку принялись».

Он решил растянуть свой бокал на несколько тостов, видя, как быстро хмелеет Белянка.

— Говоришь, вся номенклатура у вас здесь гуляет, — умышленно передергивая слова, возвратился к начатому разговору Ярыгин.

— Настоящая номенклатура не здесь, а на «Белой даче» развлекается, — пьяным голосом возразила Белянка.

— А ты что, там бывала?

— Ха! — рассмеялась Белянка. — И не один раз. Старикашки там в основном собираются. На отдых из Москвы. Но все такие важные… Беседы ведут… Там от доверенных людей такое узнаешь…

Язык у Белянки начинал заплетаться. И пока Ярыгин раздумывал, наливать ли ей еще коньяка, она подставила ему бокал и требовательно сказала:

— Давай выпьем…

После очередного бокала она закурила. Глаза помутнели, и, забросив ногу на ногу, она уставилась на Ярыгина.

— Если хочешь что-то узнать, читай «Правду» и слушай «Последние известия», — пытаясь вытянуть информацию, заметил Ярыгин.

— О чем на «Белой даче» говорят, ты и от Би-би-си не услышишь, — сказала Белянка и выпустила тонкую струйку дыма в лицо Ярыгина.

— О чем же это? — тут же задал вопрос Ярыгин.

— Брежнева уже два раза с того света возвращали! — заплетающимся языком хвастливо зашептала Белянка. — А как они подготовят захват власти, то возвращать его больше не станут, останется там, куда ушел. Думаю, что не в рай!

— Ну, по пьянке чего не скажешь!

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке! Понял! — решительно возразила Белянка. — А эти все могут. И потом, что это ты все интересуешься? — запальчиво спросила она.

— Говорим, да! — с грузинским акцентом ответил Ярыгин.

— А я отвечаю, так? — засмеялась Белянка. — А потом ты куда-нибудь напишешь, а мне будут делать секир башка!

— Ладно! — успокоил ее Ярыгин. — Ничего ты мне не говорила, ничего я не слышал. И вообще, я на отдыхе.

— Жена дома, а ты на отдыхе! — забазарила неожиданно Белянка.

Она опьянела прямо на глазах. «Ни фига себе! — удивился Ярыгин. — В момент закосела баба. Алкоголичка, что ли?» — подумал он.

— Шо смотришь? — разозлилась Белянка. — Щас как вмажу. Кобели чертовы, все вы одним миром мазаны. Вот не буду с тобой трахаться, и все тут. Иди, жалуйся!

И она, шатаясь из стороны в сторону, вышла из номера столь стремительно, что Ярыгин не успел ей ничего сказать.

— Дура баба! — громко возмутился он, подозревая, что его записывают и подслушивают. — Наболтала спьяну что ни попадя, специально, наверное, чтобы в постель не ложиться.

«Действительно, дура баба! — подумал он. — Цвях ей холку намылит, если узнает об этих откровениях». На Ярыгина спиртное не действовало, да и закусывал он, в отличие от Белянки, основательно. Всю закуску умял без остатка.

«Не пропадать же добру! — подумал он. — Пусть плохое брюхо лопнет, чем хорошему кушанью пропасть».

Отсутствие друга стало его уже беспокоить.

«Интересно! — размышлял он. — Неужели старик демонстрирует ему свои кулинарные способности? Хотя если выставил бочонок вина, то можно много съесть!»

Но беспокойство его не оставляло. Недолго думая, он собрался и пошел к Скорине.

Дом Скорины Ярыгин нашел очень быстро, но на настойчивые звонки никто не выходил. Он перемахнул через забор и прокрался в дом, на всякий случай держа под рукой пистолет.

Увидев лежащего на диване старика, Ярыгин бросился к нему, решив, что старик мертв. Однако, приблизившись, понял, что тот мертвецки пьян. Ярыгин попытался растолкать старика. И это ему, как ни странно, удалось. Павел Тарасович очумело уставился на него и спросил:

— Ты кто?

— Друг Оболенцева Кирилла Владимировича! Он был у вас?

— Ушел твой друг! — прошептал обессиленно Скорина. — Увели!

— Кто увел?

— Женщина. Лучшая женщина! Лесная, одиннадцать! — Скорина вновь рухнул на диван и захрапел.

Ярыгин понял, что от старика добиться других пояснений вряд ли удастся, и, оставив его в покое, покинул дом.

Несколько секунд он сомневался — идти на Лесную или не идти. Ярыгин не знал, что это за женщина похитила друга, но чувствовал: произошло что-то серьезное.