Бешеный лев - Александр Никитин

Варвар двигался следом, но не склонив головы. И когда человек у стола увидел это лицо его искривилось от неудовольствия. Он бросил на варвара строгий, тяжёлый взгляд. Варвар хотел было ответить на этот вызов, но помня напутствие Тади сдержал себя и нехотя опустил голову. Человек у стола презрительно фыркнул и обратил своё внимание на представителя дома Юния.

— Юний Тади Буру[1]. Ты заставил меня долго ждать…

— Примите мои глубочайшие извинения Канцлер. Я прибыл как только смог, — смиренно ответил тот.

— Молчать! Я скажу, когда тебе будет дозволено говорить. Такое неуважение недопустимо! — продолжил собеседник, — И в добавок к этому ты притащил с собой этого невежу! Мне следовало бы приказать слугам, что бы они выпороли тебя и твоего остолопа! — Канцлер сделал паузу, чтобы у присутствующих было время оценить серьёзность его угроз и власть находящуюся в его руках, — Но на этот раз я проявлю милость.

Однако не испытывай судьбу ещё, второго шанса не будет!

— Высокочтимый Канцлер, мне лишь остаётся восхищаться вашей добротой и милосердием! Воистину ВЫ лучший из всех нас! В словах Тади Буру явно слышалась неприкрытая лесть, но похоже Канцлеру она как раз то нравилась…

— То тоже, — тон речи Канцлера смягчился, — А теперь, то за чем я тебя вызывал, — Канцлер недвусмысленно выделил «Я», чётко показывая на каком месте находится он и Тади, — Мне стало известно, что дом Марика замешан в растратах Императорской казны! Это преступление не останется безнаказанным! — Канцлер снова взял паузу, — Мне так же докладывали, что дом Юния сотрудничает с ними…

— Это клевета и лож, мой господин! Дом Юния ни в чём не связан с домом Марика! Если господин Канцлер позволит, дом Юния лично покарает отступников! — не оступившись ни на одном слове и не дрогнув ни одним мускулом произнёс Тади Буру.

— Такое рвение похвально… Но эта честь уже отдана дому Амика и дому Келша. Тади незаметно и беззвучно выругался невольно сжав кулаки от напряжения. Амика и Келш — заклятые враги дома Юния! Уж они та точно найдут всё, что можно будет использовать в качестве компромата! Дело начинает пахнуть жареным… Канцлер продолжил.

— Я не сомневаюсь в верности дома Юния, посему не склонен верить слухам о его причастности. Ты свободен! Я узнал всё, что хотел.

Глава 15

Когда представитель дома Юния и его спутник покинули рабочие покои Канцлера, за закрывшимися дверьми воцарилась тяжёлая, заговорческая тишина. Первым молчание нарушил варвар.

— Как ты мог так поступить! — выпалил он, больше не в силах сдерживаться.

— Тише, — вкрадчиво ответил Тади. От его слов веяло ледяным спокойствием, — Здесь и у стен есть уши. Он повёл своего спутника лабиринтом полутёмных коридоров, блуждая будто лис путающий след, пытающийся сбить с толку идущих за ним собак. Мармадол как всегда был мрачен и холоден, несмотря на то, что снаружи сияло ясное летнее солнце. Но он всё же принимал в свои неприветливые чертоги этих нежданных гостей. Представитель дома Юния остановился лишь только после того, как выработанное годами, придворной жизни, чутьё не дало знать: «Хвоста и слежки нет». И как только они остановились варвар с новой силой обрушился на Тади.

— Как ты мог так поступить?! — повторил он, свой прежний вопрос, так же громко и яростно, вкладывая в каждое слово всё своё возмущение столь низким поступком. Эхо усилило и разнесло их по бесконечным коридорам Мармадола, чудно коверкая и изменяя слова. «Как мог поступить…! Как поступить…? Мог поступить…» — Ответили вековые стены затухающим эхом. Тади Буру сморщился от раздражения, уставившись невозмутимым взглядом на варвара. И хоть в голове у него было много других задач, требующих немедленного решения, он в который раз задавался вопросом:

«А стоит ли возится с этим варваром?»

— Послушай, я никак не могу понять, что ты всё время бесишься из-за ерунды!? У вас в степи все такие нервные? — выдал в ответ Тади, вполне невинным, ровным и рассудительным тоном. Благодаря отточенному мастерству он даже смог не дать эмоциям проникнуть в свой голос. И сделано, такое усилие, было, для того, чтобы не взвинчивать собеседника ещё больше. Но произошло это не потому, что Тади не хотел этого делать или боялся варвара, а по выработанной, годами службы, привычке. Словно хорошо налаженный механизм его тело выдавало, именно, такую интонацию голоса и именно те жесты, которые нужны были в каждой конкретной ситуации. Вне зависимости от того, что на самом деле думал или хотел Тади Буру.

— У НАС в степи принято карать лож, — смертью! — не унимался собеседник, напирая на слово «нас», — Ты дал слово Максимусу, что поможешь ему и не задумываясь предал, когда пришло время держать ответ!

— Ах ты про это… — безмятежно вздохнул Тади Буру и извлёк кошель с двухстами золотыми монетами, что передал Максимус. Задумчиво посмотрел на него, подкинул, как бы желаю лучше оценить по весу находящиеся внутри деньги. При звоне содержимого кошелька, губы Тади тронула довольная улыбка, — И что же, у ВАС в степи всегда так делают? — осведомился Тади, нарочно выделив «вас». Впрочем голос его оставался мягким и дружелюбным.

— У НАС люди живут по законам чести! Если ты враг, — ты будешь убит! Но никто и никогда не нанесёт тебе подлый удар в спину. Не добьёт лежачего. И безоружному дадут меч, чтобы он мог защитить себя, несмотря на то, что он враг! — горячо, хрипя от напряжения отвечал варвар.

— Боги. Не зря же вас считают дикарями… Ты наверное безумен. — бесстрастно заметил Тади Буру. Варвар опешил. Тогда представитель дома Юния продолжил, — Неужели ты считаешь, что я позволил бы этой пиявке пить кровь и силы моего дома? Подумай сам… Он и ему подобные довели дом Марика до последней черты, разбазарив все его богатства! Максимус с удовольствием сделал бы тоже самое и с домом Юния, будь у него такая возможность! Так с чего же мне жалеть такую погань? — с добродушной усмешкой, как взрослый объясняющий ребёнку азбучные истины, заметил Тади Буру.

— Но, ты, — голос варвара дрогнул, — Даже не боишься вызвать гнев Императора своей ложью!

— Святая простота! — Тади Буру ещё больше повеселел, — В Селенте правит тот, кто стоит за троном, а не тот, кто сидит на нём!

Император только марионетка, — ширма для знати и домов обладающих реальной властью. Так что его комариного писка я не боюсь.

— А Канцлер?

— Ги де Нагарэн — другое дело, — согласился Тади, — Но то, что ты сейчас видел было скорее предупреждением: «Не прыгайте выше своей головы, — сломаете шею!» Нежели серьёзным расследованием. Будь у Канцлера желание он бы сразу нанёс удар по дому, а не вызывал его представителя для «беседы».