Я для тебя всегда онлайн - Юлия Гойгель

предположить, что тысяч пятьсот будут из Минска. Тысяч триста из них — девушки. Как ты думаешь, можно выбрать из этого количества себе девушку?

— Можно, — соглашается подруга. — Тогда мы с Владиком заходим? Уже около твоего дома.

Конечно, Алину интересуют подробности. Желательно с интервалом не больше минуты между произошедшими событиями. Пока я рассказываю, подруга с сыном приступают к трапезе. Затем Влад с куском торта уходит смотреть мультики в гостиную, а мы остаёмся пить чай на кухне. Я рассказываю почти всё, лишь опуская собственные откровения про брак с Сашкой и то, как мы с Кириллом уснули в одной кровати.

— А ты в кошатницу превращаешься, — горестно вздыхает подруга.

— В смысле? — удивляюсь я.

— В прямом. Подобрала возле полицейского участка, помыла, накормила и пристроила в хорошие руки, — поясняет подруга. — Следующий раз у дамочки пять рублей бери. Хоть какая-то польза.

— Алина, — даже слов нет. Качаю головой.

— «Я думаю, что лучше одиноким быть,

Чем жар души кому-нибудь дарить

Бесценный дар отдав кому попало

Родного встретив, не сумеешь полюбить.» Омар Хайям, — цитирует Алина. — Помнишь нашу старую деву по философии, Елену Константиновну?

— Помню, — отвечаю я, ведь сама вспоминала о ней утром.

— Меня она доставала этим четверостишием. Может, намекала, что мы с Виталиком сразу после восемнадцати спать стали?

— Не думаю. Здесь о любви…

— Дура ты, Арефьева. Никто, кроме меня тебе это в лицо не скажет. Сколько нашей Константиновне? Сорок стукнуло, а она всё ждёт. И ты такой будешь. Не заметишь, как этот «жар» пеплом старости осыпится. Мужик к тебе сам, считай в кровать пришёл, а ты? Другие вон, понравился мужик, ведут к себе домой на ужин, борща нальют, коньячку и сразу спрашивают, что на завтрак.

— Я спросила, что он ест на завтрак, — не соглашаюсь с подругой.

— И ужин приготовила. А за десертом он пошёл к другой! — берётся за голову подруга. — Нет никакой любви! И я это знаю, и ты! Но я тяну лямку, а ты гордой решила побыть. Типа умнее всех, Сашку за борт выбросила. Не размениваешься на всяких!

Я морщусь:

— Что за выражения, Алина. Ты же учительница русского языка и литературы.

— Баба я прежде всего, — бросает подруга. — Обычная баба. Такая, как все. А ты и дальше жди своего Грея. Алые паруса найти, наверное, не сложно. Только из окна твоей квартиры не видно не моря, ни корабля. На всемирный потоп надеешься?!

— Половина восьмого, — смотрю я на часы. — Алина, мне к занятиям пора готовиться.

Владику с собой я даю ещё кусок торта. Быстро переодеваюсь и бегу за компьютер. Думать ни о Кирилле, ни о разговоре с Алиной уже нет времени. Может, это и к лучшему. Между концом одного урока и началом второго бросаю взгляд на лежащий рядом мобильный. Приходит оповещение об очередном списании средств. Первое было в кафе. Теперь указаны данные какой-то гостиницы. Что ж, Алина обратно права. От десерта мой квартирант решил не отказываться.

Я слышу, как Кирилл возвращается. Смотрю опять же на мобильный. Половина десятого. Стук двери в ванную. Шум воды. Его сиятельство изволили купаться. Приказываю себе собраться и сосредотачиваюсь на уроке. Через два дня этот мужчина уйдёт из моей жизни. Мы никто друг другу. Просто попутчики, оказавшиеся на некоторое время на одной территории. Так правильнее всего.

После урока снимаю блузку и остаюсь в домашних шортах и простой майке. Спальный комплект надевать точно не стоит, но и облачаться в юбку до пят и безразмерный гольф я не собираюсь. В дверь раздаётся негромкий стук. Так как я стою почти возле неё, сразу открываю.

— Закончила с уроками? — интересуется мужчина. От него вкусно пахнет гелем для душа, а волосы ещё влажные. Ну и хорошо. Мне совершенно нет дела до его личной жизни, но приятно, что не придётся дышать духами другой женщины.

— Да. Закончила. Будешь ужинать?

— Если есть. Ради меня готовить не нужно, — отвечает он.

— Время было, вот и готовила. Заходила Алина с Владиком. По воскресеньям она не готовит, и я стараюсь всегда чем-нибудь накормить их. Я могу позволить себе не готовить и неделю, а ребёнка и Виталичка полуфабрикатами не покормишь, — поясняю я. — Идём на кухню.

Кирилл поворачивается ко мне спиной. В майке, что на нём, довольно большой вырез у горловины. Мой взгляд натыкается на свежую царапину.

— Где ты умудрился поцарапаться? — интересуюсь без всякой задней мысли.

— Нигде, — удивляется он. — У тебя есть большое зеркало?

— Здесь нет. Не люблю постоянно отражаться в зеркалах. Только в коридоре, где шкаф для верхней одежды.

Пока я включаю свет, мужчина снимает майку. Царапин много и довольно глубоких. Я наконец-то понимаю, при каких обстоятельствах они появились и быстро отворачиваюсь, обходясь без комментариев. Даже шутить не хочется. Это уже точно не моё дело. Несмотря на свой весьма скудный опыт, в отношении секса я весьма лояльна. Это не означает, что я согласна на всё, но предпочтения других людей меня абсолютно не волнуют. Естественно, если это не касается меня. Я нормально отношусь к парам с нетрадиционными взглядами, к тем, кто практикует БДСМ и так далее. Главное, чтобы всё по обоюдному согласию и не выпячивалось наружу. Что происходит за закрытыми дверями спальни — должно волновать лишь тех, кто в этой спальне находится. Ну и, желательно, чтобы весь подъезд не слышал.

— Пока ты не сказала, даже не чувствовал, — мужчина рассматривает себя в зеркало. — Даже не знаю, льстит мне это или нет.

На этот раз я не могу удержаться от комментария:

— Не можешь решить, то ли сам был на высоте, то ли Анжелика не поверила, что ты не женат?

— Что тут решать? Я не слепой и вижу, когда девушке просто нравится, а когда очень приятно. Ей было очень приятно. Впрочем, мне тоже, потому что сразу не почувствовал, — отвечает он. — Но я не юнец, чтобы хвастаться подобными отметинами. Если же девушка делает это специально, как ты выразилась для жены или чтобы оставить свои знаки, вряд ли я стану с ней больше встречаться. У тебя перекись водорода есть?

Я приношу бутылочку и небольшой рулон стерильной ваты. Всегда держу пару упаковок мелкой расфасовки на всякий случай.

— Обработаешь? — спрашивает Кирилл. — Если не боишься крови, конечно. И я не заразный. Можешь надеть перчатки, я не обижусь.

— Ты сам всё равно не достанешь, — хмыкаю я и под его всё же удивлённым взглядом открываю стерильную упаковку перчаток. — Не из-за твоей гипотетической заразности. Во-первых, у меня тоже ногти, не хочу случайно повредить кожу ещё