Город призраков - Рейчел Кейн

— Я знаю, — сказала Клер, и села рядом с ним. — Мне очень жаль. Но он все-таки спас мне жизнь однажды, и я думаю, может быть, он может… измениться.

Шейн фыркнул.

— Он уже изменился — в кровососущего урода. Меня волнует то, что у него одноминутное сожаление, и у него есть замашки пьяного кретина, накопленные годами, он выбьет из меня все дерьмо, почти привел к тому, что нас всех убили больше, чем один раз… Нет. Я рад, что он спас тебя. Но это почти привел к тому, что нас всех убили больше, чем один раз… Нет. Я рад, что он спас тебя. Но это ничего не меняет. Я не хочу ничего с ним делать.

Казалось, что не было ничего, что она могла сказать. Он был очень расстроен — она могла это видеть, она могла почувствовала это.

— Ты в порядке? — «Что за глупый вопрос», — подумала она, как только она это сказала.

Конечно, он не был в порядке. Он не сутулился бы словно бескостный мешок на диване, глядя на мертвый телевизор с еще более безжизненными глазами, если бы он был в порядке.

— Если он сюда придет… — Шейн сглотнул. — Если он придет сюда, ты должна пообещать мне, что помешаешь мне сделать какую-нибудь глупость. Потому что я сделаю, Клер.

— Нет, не сделаешь, — сказала Клер, и, наконец, взяла его за руку. — Шейн, ты не сделаешь.

Ты не такой. Я знаю, что все это сложно, ненормально и больно, но ты не можешь позволить ему сделать это с тобой. Я проверю, чтобы Майкл и Ева знали, что, если он объявится, мы просто скажем ему, чтобы убирался. Он никогда не войдет в дверь.

Она снова почувствовала холод — ледяной, на самом деле — и почувствовала гул во всех ее нервах. Что это было? Не сквозняк. Безусловно, не сквозняк. Это ощущалось как… гнев.

Холодный, жесткий гнев, подобно тому, какой был прямо сейчас внутри Шейна… но она чувствовала его снаружи.

Дом.

Она привыкла, что подобные вещи больше не происходили — у Стеклянного Дома, казалось, всегда было какое-то присутствие в них, что-то, что отражает их чувства, их страхи… но он умер с портальной системой. Так она думала.

Ты исправила портальную систему, помнишь? Очевидно, по этой причине дом самопроизвольно вернулся в сеть, так что это было реакцией на настроение Шейна. Она никогда не была уверена, что дом понимал, но она была абсолютно уверена, что он был на их стороне. Может быть, это даже означало, что Фрэнк Коллинз никогда не придет сюда снова. Она потянулась за одеялом и натянул его на плечи, все еще дрожа. Если дом показывал ей любое отражение гнева Шейна, то он был глубоко расстроен, хотя он изо всех сил пытался не показать этого.

Шейн, наконец, нажал на кнопку включения питания телевизора и опустил левую руку на ее плечи. Она почувствовала, как холод потихоньку отступает.

— Спасибо, — сказал он. — Если бы тебя не было здесь, когда она всё это сказала, я, вероятно, сделал бы что-то очень тупое. Или сказал что-то еще тупее.

— Нет, ты бы не стал. Ты — оставшийся в живых.

Он поцеловал ее в лоб.

— Бери одно, чтобы узнать другое.

— Так что, кинотеатр?

— Это фильм про зомби.

— Ну, в фильмах про зомби есть и хорошие моменты. Там, как правило, с какой то целью есть умные девушки. А умных девушек, вряд ли когда-нибудь убьют. — Клер поцеловала его в ответ в щеку. — Кроме того, я знаю, как сильно ты любишь фильмы про зомби. Особенно с цепными пилами и прочим.

Шейн пощелкал по каналам несколько секунд, потом выключил телевизор, встал и протянул руку.

— Цепные пилы, — повторил он. — Ты права. Это, вероятно, именно то, что мне нужно. — Он не отпустил ее руку, даже после того, как он помог ей встать на ноги; вместо этого, он положил ее на грудь над сердцем. Она чувствовала сильный, устойчивый ритм.

— Ты замечательно выглядишь. Ты, наверное, уже знаешь это.

Она поцеловала его, и они вместе стояли, чуть покачиваясь из стороны в сторону, пока Шейн не прервал поцелуй, улыбаясь ей.

— Прибереги это для кинотеатра, — сказал он и коснулся ее губ пальцем. — Я поведу быстро.

— Лучше бы так и было.

Глава 4

Шейн вел катафалк Евы, огромный, черный, отчасти старомодное чудовище, с всё еще весящими сзади похоронными занавесками с бахромой — по плохо освещенным улицам Морганвилля, петляя по закоулкам, где Клер никогда не бывала, даже в дневное время. Она увидела блеск глаз в темноте, и даже если и были какие-либо уличные фонари в этой части города, то они все были разбиты или выключен. Она почувствовала облегчение, когда он сделал поворот, который вывел их на широкий проспект… до тех пор, пока она хорошенько не разглядела. Множество людей прогуливались в тени. Не нормально для Морганвилля. Но нормально для вампиров в Морганвилле.

— Да, это Центральная Вампирская Станция, — сказал Шейн. — Это не похоже на Площадь Основателя — вот где тусуется высший класс кровососов. В это место приходят все остальные.

Здесь имеется еще один банк крови внизу, и ты не найдешь ни одного человеческого магазина после темноты. Не волнуйся, мы не собираемся останавливаться. И они не остановились, даже на сигнал светофора, переходящего от желтого к красному; Шейн просто на полном газу пролетел мимо него. Клер была рада, что он это сделал. Головы оборачивались, чтобы посмотреть на проезжающую машину. Может быть, защита Амелии здесь не распространяется.

Но она не хотела рисковать совей шеей — в буквальном смысле этого слова. Еще две поворота и внезапно появился огромный белый экран, выросший из темноты впереди, окруженный забором. Внутри это походило на стоянку с каким-то рекламным стендом на заднем плане.

Прямо как в старых фильмах.

— Поразительно, — сказала Клер. Шейн подъехал к билетной стойке у входа и передал пару долларов — это ничего не стоит, по-видимому. Затем он поехал дальше.

Площадка была заполнена наполовину, в основном потрепанными старыми легковыми машинами и грузовиками, соответствующих тому, что водили жители Морганвилля. Также было несколько сильно тонированых последних моделей седанов — вампмобили. «Хорошо», — подумала она, — «даже вампиры любили кино». Кто не любит?

— Так как же это работает? — Спросила Клер. — Как же мы услышим звук?

Для ответа, Шейн включил радио и настроил его на канал АМ. Сразу же на нее обрушился взрыв помех, сопровождаемый весьма непритязательной музыкой, которая, вероятно, раздражала людей даже тогда, когда ее бабушка была молодой.

— Потрясающе, — сказала Клер, подразумевая, что так на самом деле не было. — Ты знаешь, Ева пошла на рейв-вечеринку.

— Сама?

— С подругой. Она там вроде курицы наседки.