Белый дракон - Энн Маккефри

До сих пор смелость Торика восхищала Робинтона. Арфист был очень доволен, что убедил южанина предложить как раз то, в чем Север больше всего нуждался, — место, куда могли бы переселиться независимые и способные люди, не имевшие никаких шансов получить холды в родных краях. Манеры рослого южанина приятно удивили и арфиста, и предводителей Бендена: в них не чувствовалось ни приниженности, ни раболепства, ни требовательной агрессивности. Торик стал независимым — и весь секрет заключался в том, что рядом не оказалось людей, которым он мог бы передоверить ответственность, — ни всадников, ни цеховых мастеров, ни властителей холдов. И поскольку он выжил, то стал верить в свои силы; теперь он знал, чего хочет и как добиться желаемого результата. Он обращался к Лессе и Ф'лару как к равным.

— Есть одно обстоятельство, которое мне хотелось бы выяснить.

— В чем же дело? — подбодрил его Ф'лар.

— Что будет с Южным, со мной, с моими людьми, когда не останется никого из Древних?

— Я бы сказал, что вы вполне заслужили право распоряжаться своим холдом, — не спеша проговорил Ф'лар, сделав заметное ударение на последних словах. — То, что вам удалось отвоевать у джунглей, — несомненно, ваше!

— Отлично! — одобрительно кивнул Торик, по-прежнему не спуская глаз с Ф'лара. Внезапно его дочерна загорелое лицо расплылось в улыбке. — Я уж и забыл, какие вы, северяне. Буду ждать пополнения…

— А они тоже получат в собственность то, что отвоюют? — вставил Робинтон.

— Получат столько земли, сколько смогут поднять, — сдержанно ответил Торик. — Только не нужно заваливать Южный добровольцами. Им надо будет пробраться туда тайком, чтобы не заметили Древние.

— И сколько же человек смогут прошмыгнуть к вам таким образом?

— Ну, на первый раз — шесть-восемь. Потом, когда мы отведем и расчистим для них землю, сделаем второй заход. — Он ухмыльнулся. — Первые должны построить жилища — до того, как прибудут остальные. Но в Южном места хватит всем.

— Это утешает — ведь у меня самого есть виды на Южный, — сказал Ф'лар. — Напомни-ка, Робинтон, как далеко на восток вам с Менолли удалось забраться?

— Хотел бы я знать! Помню, где мы были, когда разразился шторм. Более красивого места я еще не встречал. Правильный полукруг, образованный белым песчаным берегом, и далеко-далеко в глубине — огромная бурая гора в самом центре бухты…

— Но ведь вы возвращались вдоль берега, не так ли? — теряя терпение, настаивал Ф'лар. — И что же вы видели?

— Берег, — туманно ответил Робинтон. — Вот и все, что я могу сказать… — он оглянулся на Торика, посмеивавшегося над его растерянностью. — У нас было две возможности: плыть у самого берега — но Менолли заявила, что это опасно, поскольку мы не знаем ни рифов, ни мелей, — либо подальше, придерживаясь Западного течения, чтобы оно принесло нас обратно в бухту. Так что судно шло вдоль берега, но он был слишком далеко, чтобы я мог что-нибудь разглядеть.

— Обидно! — Ф'лар был явно разочарован.

— И да, и нет, — ответил Робинтон. — Нам потребовалось девять дней на обратный путь. Целых девять дней, подумай только! Там действительно хватит земли на всех… Торику надо лишь исследовать эти места.

— Я готов выступить, как только получу все необходимое…

— А как мы отправим тебе груз? — спросил Ф'лар. — Не стоит, пожалуй, посылать его с драконами, хотя так было бы легче и удобнее всего.

Фыркнув, Робинтон подмигнул собеседникам:

— Если дело за этим, то разве не может еще какой-нибудь корабль заблудиться к югу от Ист-холда? Недавно я перемолвился словом с мастером Идароланом, и он сетовал, что в этот Оборот часто штормит.

— Так вот, значит, каким манером вы оказались на юге? — осведомилась Лесса.

— А как иначе? — с невинным видом ответил Робинтон. — Менолли решила научить меня управляться с парусом, а тут совершенно неожиданно налетел шторм и унес нас прямехонько в гавань к Торику. Разве не так, а, Торик?

— Тебе виднее, арфист!

Глава 3

Утро в холде Руат.

Утро в мастерской кузнецов холда Телгар.

Пятнадцатый Оборот с начала Прохождения.

Девятый день пятого месяца

Джексом с такой силой стукнул кулаком по тяжелому деревянному столу, что подпрыгнула посуда.

— Хватит, — произнес он посреди ошеломленной тишины и, поднявшись, расправил широкие, но худые плечи. — Хватит, я вам сказал!

Как Джексом с удовольствием вспоминал позже, он не унизился до крика, но голос его, усиленный долго сдерживаемым гневом, гулко прокатился под сводами зала. Служанка, появившаяся в дверях с кувшином горячего кла, в изумлении застыла на месте.

— Я — лорд этого холда, — продолжал Джексом, смерив взглядом своего молочного брата Дорса. — И еще я — всадник Рут'а, а он, как известно, дракон. — Джексом перевел взгляд на Бранда, старшего дворецкого, у которого от неожиданности даже челюсть отвисла. — Рут', — взгляд юноши скользнул по озадаченному лицу Лайтола, — с самого Рождения неизменно пребывает в добром здравии, — Джексом оглянулся на четверых воспитанников, но они слишком недавно прибыли в Руат, чтобы иметь собственное мнение. — Так что сегодня, — сказал он, в упор глядя на свою кормилицу Дилану, от чего у бедняжки мелко задрожала нижняя губа, — я отправляюсь в мастерскую кузнецов, где, как вам всем прекрасно известно, мне будут обеспечены питание и уход, отвечающие моим потребностям и званию. А потому, — он обвел взглядом всех собравшихся за столом, — прошу в моем присутствии больше не поднимать вопрос, возникший во время нашей сегодняшней беседы. Надеюсь, я выразился достаточно ясно?

Не дожидаясь ответа, он вышел из зала. В душе его боролись ликование (наконец-то он сказал свое слово!) и недовольство собой (все-таки дал волю гневу). Джексом услышал голос Лайтола — тот просил его вернуться, — но сегодня призыв опекуна впервые не возымел действия.

На этот раз Джексом не вздумает приносить извинения. Обид накопилось слишком много, и до сих пор он мужественно сносил все издевательства или старался их не замечать — на что были свои причины. Но сегодня его терпению пришел конец! Сейчас Джексом хотел только одного: расстаться наконец со своим унизительным положением, со своим слишком разумным и ревностным опекуном и всей этой несносной публикой, злоупотребляющей тем, что он вынужден постоянно находиться в их кругу.

Уловив недовольство своего всадника, Рут' стремительно появился на пороге старой конюшни, служившей ему вейром. Расправляя просвечивающие на солнце крылья, белый дракон бросился к другу, готовый утешить и ободрить.