Пламя и пепел - Наталья Соболева

Я задумалась.

— Ты разозлился, так?

— У меня так сильно болела голова, — пробормотал он, глядя вниз.

— Послушай, не надо себя винить. Во-первых, ты ничего такого не сделал, а во-вторых — сейчас мы спокойно во всем разберемся.

— Что же мне делать? Что происходит? И что было с тобой в тот день?

— Подожди минутку.

Я сорвалась и буквально сбежала на кухню — разговор будет долгим, а потому нам не помешало бы заварить чаю. Странное дело, как порой сближают две чашки с горячим индийским напитком, а кроме того, мне нужно было немного времени. Этьен не стал возражать, видя, что я хозяйничаю в его квартире — похоже, ему просто было все равно. Я заглядывала в шкафчики в поисках чая, сахара, молока и кружек. Открывая и закрывая дверцы, я пыталась понять, как отвечать на его вопросы, не зная всего.

Через несколько минут я вернулась в комнату с подносом, на котором были два больших бокала, сахарница, пакет с молоком — молочника в квартире я не нашла — и две салфетки. Я поставила поднос на небольшой столик у кровати.

— Ой, извини, у меня ведь только одна чашка, — Этьен поднял, наконец, глаза на импровизированную чайную церемонию.

— Одна? — я с сомнением посмотрела на два бокала на подносе, у одного из которых, правда, был отбит край.

— Ну да. Из второй я поливаю свой цветок, — Этьен тут же протянул руку к щербатому бокалу, по-джентльменски предоставляя мне пить из целого.

— У тебя есть цветок? — вот так сюрприз, подумала я.

— Нашел однажды рядом с домом, кто-то выбросил прямо в горшке. Я подумал, это жестоко, совсем как выгнать маленького котенка. Забрал цветок, купил новый горшок вместо старых осколков, и теперь поливаю время от времени.

— Интересно, — сказала я, делая первый глоток чая — черный с каркаде, еще один сюрприз на кухне холостяка, — С чего же мне начать?

Спрашивала-то я себя, а Этьен ответил мне взглядом, напомнившим того самого брошенного котенка, о котором он говорил.

— Начну с себя. Не знаю, чем это предварить, так что так и скажу: я — бессмертный Феникс, — я пропустила мимо ушей то, как Этьен подавился чаем, и продолжила, — итак, я борюсь с негативной энергией, с природными катаклизмами, так мы привыкли их понимать.

— Подожди, подожди, — Этьен вытянул вперед руку, и я замолчала, — так ты, выходит, не совсем человек?

Я пожала плечами. По крайней мере, я чувствовала себя человеком. Остальное не столь уж важно. Поставив чашку, Этьен подошел к окну. Опершись о подоконник, он долго смотрел на улицу, не замечая, что занавеска касается его обгорелым краем. Я тихо сидела, обхватив ладонями горячий бокал, и ждала, когда он обернется. Это были очень важные минуты, и я не собиралась прерывать его мысли. Пусть это будет именно его решение.

В тишине, полной тревожных мыслей, я вдруг подумала о себе. Мне никто не дал выбора, и это было и проще, и сложнее одновременно. Тяжело было бы выбрать. Но, с другой стороны, я просто живу с тем, что мне дано, и мне не приходится кого-то корить за это — ни себя, ни кого-то еще.

— Так тебе, получается, тысяча лет? — он все еще смотрел в окно, а мне бы хотелось взглянуть ему в глаза.

— Несколько десятков тысяч, — кивнула я.

— Надо же, это больше, чем я могу себе представить, — я скорее почувствовала, чем услышала его усмешку.

— Представь себе, я тоже, — засмеялась я, хоть во всем этом и не было ничего смешного. Но смеяться — куда лучше, чем впадать в ярость или депрессию. Этьен повернулся в мою сторону, но так и остался стоять у окна.

— И ты все это время живешь здесь? Интересно, как тут было…

— Нет. Я всегда там, где я нужна. Сейчас — здесь.

— Значит, ты в разных странах бываешь. Наверное, ты столько всего можешь рассказать историкам, что им останется только уволиться. Скажи, а я….

— Нет, — прервала я его, хоть мне и нравилось, что он способен шутить в такую минуту. Однако, если уж я начала говорить правду, не стоило отступать от нее ни на шаг, — я помню только последние сто лет. И еще, скажу честно, хоть это и сложно — я не знаю, что будет с тобой. Похоже на то, что ты приобрел часть моих сил, — я отставила чашку, встала и принялась взволнованно жестикулировать, будто с кем-то спорила, — Может быть, это как-то связано с тем, что ты… что ты видел, не знаю. Но теперь — ты тоже, как я. И тебе обязательно нужно научиться контролировать их. Огонь — все-таки опасная штука, — внезапно мне захотелось побыстрее закончить разговор, — позже нам нужно будет еще встретиться, чтобы ты научился…

— Подожди, — видя, что я собираюсь уходить, Этьен покинул свой пост у окна и подошел ко мне почти вплотную, да так быстро, что я только тихо ахнула от удивления, — я знаю, все изменилось. Я для тебя теперь новая проблема, а ты еще более загадочна для меня. Но ты понравилась мне сразу, еще тогда в кафетерии, хоть ты и рассматривала мой шрам, — Этьен невесело улыбнулся.

— Глаза. Я смотрела в глаза, как и сказала тогда. Я не врала.

— Ну, хорошо, хорошо. Это сейчас неважно. Я хотел сказать, если все так сильно изменилось, давай не будем менять хотя бы это. Что-то должно остаться так, как было.

— Что — это?

— То, что есть между нами. Симпатия. Давай не будем превращать все в формальность.

Я опустила голову.

— Может быть, не сейчас… Все слишком сложно. Нужно время, и вообще я… не собиралась…, - это была правда, даже слишком много правды, но слова звучали как-то неверно, ломано, словно я пыталась лишь сочинить отговорку.

— Послушай, — я удивленно оглянулась, потому что Этьен взял меня за плечи, но так легонько, что этого будто и не было, — всегда нет времени, всегда сложно. Просто давай будем нормально общаться, хорошо?

— Я попробую. Честно. Извини, мне и правда нужно идти, — освободившись от его невесомых объятий, я подхватила сумку и вышла из квартиры.

Я шла сюда, чтобы ответить на его вопросы. Но оказалось, что здесь всплыло слишком много моих собственных вопросов без ответа.

Вот так с нами часто играет судьба, а может быть, наши собственные мысли. Я явилась к Этьену как старший товарищ — ведь и вправду я была намного, намного старше его — чтобы помочь ему справиться с новой и, наверняка, очень пугающей ситуацией. Но я не только не смогла дать ему всех нужных ответов — я лишь задала себе еще больше вопросов, а потом сбежала от него. Мне было стыдно, но ничего поделать с этим я не могла — голова буквально разрывалась на части.

Почему он жив, и какие именно силы ему перешли, кроме огня? Как мне поступать, чтобы он не причинил вреда себе и окружающим? Почему мое тело осталось прежним при перерождении, и почему вообще мне нельзя было прожить, не сгорая, хоть несколько десятков лет? И, в конце концов, ну почему я ничего не помню из всей той жизни, что у меня была больше ста лет назад?