Пуля для императора - Андрей Белянин

– Так фы готовы фыпить с нами? – Немец развязно плюхнулся на скамью рядом с французом, кивком головы указывая мне на табурет напротив.

Я игнорировал его приглашение.

– О, вам не стоит прояфлять излишнюю самоуференность, – поморщился немецкий гость, и француз поддержал его мягким кивком головы. – Настоятельно прошу фас присесть к столу. Как это у фас принято – откушать, чем Бог послал! Ужасная дикая формулирофка, не находите? Как можно предполагать, будто бы Господу нечего телать, кроме как посылать фам что-то на стол?! Фы не находите, что у Бога может быть много иных, более важных тел?

– Я не склонен вступать в философские или теологические споры с тем, кто напал на меня и без объяснений захватил в плен ни в чём не повинную гражданку Великобритании, мисс Энни Челлендер.

– Он всегда быль так упррям? – обернулся француз, сокрушённо покачивая кудряшками. – Мсье Стррогоф, мне кажется, что вы сейчас не в томь положении, чтобы иметь диктовать какие-либо условия, неть?

Да ну вас всех к Вольтеру в потную задницу, можно подумать, я этого не знаю!

Вся моя цивилизованная английская воспитанность требовала признать сложившееся единственно возможным и следовать сообразно сложившимся обстоятельствам.

Но какая-то потаённая, неизвестная мне часть русской души поднимала бунт! Бессмысленный и беспощадный бунт, когда ничего не важно, кроме самой возможности вот тут, прямо сейчас, плюнуть всем им в морду! А потом пусть расстреливают, не жалко, главное – плюнуть успел…

– Не хотите – не надо, мы не будемь так к вам настаивать, – серьёзно кивнул француз. – В конце концовь, эта варрваррская еда совсем не есть то, к чему вы наверрняка прривыкли в Лондоне. Но я всё же пррошу вас хотя бы пррисесть, наш рразговоррь может быть очень долгим. Или не очень. Зависить от вас…

Подумав, я сдвинул табурет в сторону и сел, прислонившись спиной к стене.

В голове не слабо гудело, видимо, меня приложили чем-то тяжёлым, под пальцами чувствовалась засохшая кровь. Желудок сводило от голода, очень надеюсь, что его бурчание не было так уж слышно этим мерзавцам. По крайней мере, меня это бы не обрадовало.

Итак, чисто гипотетически предположим, что я в плену у китайских наёмников под командованием того самого «неверного» казака, а руководят ими немец и француз. Сколько помню, эти народы практически никогда не объединялись в единый союз. Разве что против нашей матери-Великобритании, но и то редкость…

– Не хотите выпить? – немного удивился француз, немец всё это время хранил неопределённое молчание, покатывая в ладонях шарик хлеба. – Что ж, сожалею, что не могу прредложить вамь ни прриличного анжуйского вина, ни добрротного английского джина. В этой варрваррской глуши все мы вынуждены пить только вашу ррусскую водьку.

Я хмыкнул.

– А она вызываеть устойчивое прривыкание! Однако мы не затем иметь счастье вас лицезрреть, чтобы всё время болтать о пустых рразговоррах. Мой дрруг, герр… ах, я всегда забываю эти длинные геррманские имена. Mon Dieu! Не могли бы вы прросто ответить на его вопрросы и умереть?

– То есть вы в любом случае меня убьёте, – скорее сам для себя уточнил я.

– Ну да, – искренне улыбнулся француз, откидывая назад жидкие кудри. – Рразве можеть быть иначе? Но вы сами должны себе ррешить, как именно хотите умерреть – с высоко поднятой головой, словно геррои Великой рреволюции, или в крови и собственных испрражнениях, как гррязная уличная собака…

Я попытался привстать, и в тот же миг в руке немца мгновенно очутился револьвер. Чёрное дуло недвусмысленно уставилось мне в грудь.

– Что вы от меня хотите, господа?

– Вот это, – француз сунул руку за пазуху и бросил на стол мешочек с золотом, что я насобирал в пещере Белой горы. – Мы хотели бы знать, откуда вы это взять? Намь кажется, что золото – это очень прриятная компенсация за то, чтобы вы умерреть быстрро, без мучений и как должно мужчине. Я даже готовь обещать вам последнюю сигаррету или ррюмку водки.

– Я бы предпочёл поцелуй. Но не ваш.

– Это была шутка? – мой собеседник промокнул губы салфеткой и обернулся к немцу. – О, Бог свидетель, я сделаль всё, что мог. Этот упррямец ваш. Надеюсь, вы быстррее сумеете его рразговоррить…

– Да, у нас другие метоты, – немец что-то крикнул китайскому офицеру, и минуту спустя двое желтолицых солдат втолкнули в комнату бледную Энн Челлендер.

Следом за ней ввалился первый русский, которого я увидел за все последние дни. Высокий, под потолок, сорокалетний мужчина, совершенно лысый, с всклокоченной бородой до пояса. Одет в длинный кафтан из хорошей материи, полосатые штаны с напуском и добротные сапоги. На груди кожаный шнурок с металлической бляхой.

Как я понимаю, это староста или кто у них там главный на селе?

– День добрый, господа хорошие!

Немец и француз сдержанно кивнули. Впрочем, француз ещё и приветственно отсалютовал стопкой водки. Староста (мне удобнее называть его так) чуть виновато покосился в мою сторону и вежливо подтолкнул гордую англичанку в центр комнаты.

– Иди, иди, девица, не бузотёрь. Стало быть, все пленники к благородным господам доставлены. Чего ещё изволите?

– Grand merci, милейший. Если что-то понадобится, мы вас срразу оповестимь.

– Да, да, – староста старательно закивал. – Тока спросить хотел, ежели на то есть ваша божеская милость, так когда нас покинуть желаете?

Немец недоумённо уставился на своего соратника. Тот едва не подавился водкой, но тем не менее, овладев собой, изумлённо спросил русского:

– Мы платимь за содерржание наших людей, мы огрраничиваемь их стррасти и агррессию, мы заключили соглашение о сотррудничестве лично с вами. Неужели теперрь вас что-то не устраиваеть?

– Ну-у… – замялся староста. – Мужички ворчат. Дескать, не по-христиански всё энто…

– Фаши мужики – фаша забота, – жёстко обрезал немец, вновь кладя руку на кобуру. – Объясните им, что моих золдатн здесь втрое больше, они хорошо фооружены и организованы. И при малейшем намёке на несоплюдение наших тоговорённостей мы будут вправе открыть стрельбу без претупреждения.

– Так-то оно так. Но что, ежели дойдёт до господина губернатора…

– Это уже не мои проблемы, не так ли? Ф конце концов, мы платим полновесной русской монетой, а должность старосты является выборной, ведь ферно?

Я обменялся с мисс Челлендер ободряющими взглядами, из серии «держитесь, принцесса, я непременно спасу вас от злых пиратов». Ибо ни я, ни она не имели ровно никакого плана и никакой надежды вырваться из этих страшных сетей.