Мой муж, мой сталкер - Джесса Кейн

вылезаю из душа и приступаю к своим обычным делам. Я одеваюсь в свободное платье-сорочку, доходящее мне до середины бедра, и сушу волосы феном, нанося немного макияжа. Когда я захожу на кухню, Кристофер стоит у стойки, одетый для работы, с кружкой кофе у губ. Он поворачивается, чтобы улыбнуться мне, как и каждое утро, но на этот раз я ищу что-то другое — и вижу это. Сразу после того, как он замечает меня, как раз перед тем, как он улыбается, происходит вспышка чего-то дикого. Навязчивого.

Это посылает каскад нервов вниз по моему позвоночнику, но… это также заводит меня. У меня перехватывает дыхание, мои бедра сжимаются вместе. Если бы он затащил меня в спальню прямо сейчас, я бы не сопротивлялась. Он бы заставил меня стонать и царапать его тело, и я могла бы заняться с ним неистовым сексом, как будто в этом нет ничего плохого, но… Я думаю, что что-то в нем не так. И я не могу это игнорировать.

Я и раньше пропускала предупреждающие знаки, и из-за этого меня похитили.

Удерживали несколько дней.

Но теперь я сильнее и умнее, не так ли?

— Привет, ангельские глазки. — Он говорит это так небрежно, как будто не обнимал меня так, словно наступил конец света в предрассветные часы. — Приготовил твой тост.

Кристофер поворачивается и опирается бедром на стойку, проводя языком по губам, разглядывая меня без стыда. И Боже, этот мужчина так великолепен, что у меня от него пересыхает во рту. Его волосы слегка влажные после душа, густые и темные, уложенные пальцами. По краям его белой рубашки выглядывают татуировки. Его улыбка обожающая, волчья и мужская.

Этот человек не продает страховки.

Этот факт бьет мне в лицо, как пачка просроченных счетов.

— В вашем офисе есть женщины?

Я не уверена, почему я спрашиваю об этом. Может быть, потому, что это окольный путь к разговору о его трудовой жизни, в чем я уверена… да, я внезапно уверена, что он лжет.

О Боже, мой муж лжет мне. Почему?

Холодок ползет по моим рукам, заставляя волоски встать дыбом.

Кристофер немного отшатывается от вопроса и смеется.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Ты очень привлекателен. Наверное, они… проявляют интерес?

Его голубые глаза искрятся юмором.

— Ты не можешь на самом деле ревновать, Джоли. — Когда я ничего не говорю, его юмор исчезает, сменяясь видимой паникой. Его кофейная чашка дребезжит, когда он ставит ее обратно на стойку. — Я сделал что-то, что заставило тебя усомниться во мне? Скажи мне, что я сделал. Я больше никогда этого не сделаю.

Я качаю головой, желая успокоить его, несмотря на мои растущие подозрения.

— Нет, ты ничего не сделал.

Он уже приближается ко мне, прижимая меня к своей груди. Я слышу, как его сердце бьется у моего уха со скоростью тысячи ударов в минуту. Это не типичная реакция. Это не нормально. Все, что я могу делать, это смотреть широко раскрытыми глазами в никуда, пока он укачивает меня, целует мои волосы.

— Я влюблен в свою жену. Я живу, дышу, страдаю и трахаюсь ради тебя. Только ты. Я больше никого не вижу. Больше никого. Пожалуйста, не говори таких вещей, Джоли. С таким же успехом ты могла бы всадить нож мне в грудь.

— Хорошо. — Я обнимаю его. — Прости.

Почему я извиняюсь?

Я не знаю. За исключением того, что есть интуиция, уверенность в том, что он не лжет о своей любви ко мне. О том, что живет для меня. Эти части правдивы. Мое сердце поддерживает меня в этом, вздыхая с удовлетворением от его слов. Я люблю его объятия так же сильно, как и всегда.

Очевидно, что мои опасения не будут утолены разговором.

Не тогда, когда мои чувства к нему переполняют меня, заставляя остановиться. Не нужно раскачивать лодку. Ты счастлива, удовлетворена и в безопасности. Зачем искать дыры?

Потому что однажды меня уже одурачили. Гордость не позволит этому случиться снова.

И еще возникает вопрос: зачем? Зачем он лжет?

Что он скрывает?

— Мы в порядке? — Он отстраняется, с беспокойством изучая мое лицо. — Я не хочу уходить на работу с чем-то между нами.

Я заставляю себя рассмеяться.

— Это было глупо. Я вошла, и ты выглядел таким красивым, что я подумала: женщины в твоем офисе, должно быть, желают мне смерти.

Он ничего не говорит, просто изучает меня, нахмурив брови.

Пытаясь облегчить ситуацию, я тыкаю его в ребра.

— Если бы я работала в офисе с кучей людей, которых ты никогда не встречал, ты бы тоже почувствовал эту естественную ревность, не так ли?

— Ты понятия не имеешь, Джоли, — спокойно говорит он, и я снова это вижу. Та же мимолетная вспышка дикости промелькнула в глубине его глаз.

Я продолжаю улыбаться, хотя мой пульс учащается.

Я держу его, пока он не скользит рукой вверх по заднему краю моего платья, по правой ягодице и в трусики.

— Я мог бы остаться дома. — Он крепко сжимает меня, превращая мое дыхание в горячие клубы воздуха. — Потратить следующие восемь часов на то, чтобы развеять твои сомнения. — Он тяжело дышит мне в рот. — Я мог бы начать с того, что вылижу эту сладкую маленькую пи*ду.

Да.

Мое тело, сердце и либидо говорят «да».

Но мой мозг восстает. Я не могу. Я больше не могу поддаваться этому безумному влечению.

Не без правды.

— Нет, я эм… — я отступаю, но протягиваю руку, чтобы поправить его галстук, чтобы смягчить отказ. — На самом деле я подумывала о том, чтобы достать свой альбом для рисования и поработать над некоторыми эскизами. Знаешь, обновить мое портфолио, чтобы я могла подумать о повторном собеседовании в ближайшее время? — Я делаю еще шаг назад и машу ему пальцами. — У меня руки чешутся поработать. Это хорошо, правда?

Он медленно кивает.

Я подхожу к нему, поднимаюсь на цыпочки и целую его.

— Я буду ждать тебя здесь, когда ты вернешься домой.

— Хорошо.

Кажется, он не решается уходить, но, наконец, выходит за дверь.

А потом, выждав немного времени, я следую за ним.

Глава 7

Эван

Я не удивляюсь, когда она следует за мной.

Когда она вошла на кухню этим утром, я понял, что меня поймали. Может быть, не полностью, но мое поведение за последние пару дней слишком сильно отодвинуло занавес.

Наблюдение за маленькой синей точкой ее машины, движущейся по карте на экране моего телефона, так близко от моей, лишает меня рассудка…