Пятый элефант - Терри Пратчетт

– О, разумеется, отправитель и получатель прибегли к кодовым именам, но само сообщение было совершенно понятным. В нем запрашивалась информация относительно командора Ваймса, о котором вы так часто рассказывали мне.

Лорд Витинари замер.

– И ответное сообщение тоже было достаточно понятным. В нем содержалось некоторое количество… сплетен.

– И все о Ваймсе? Вчера утром? До того как я…

– Милорд?

– Скажи, – промолвил патриций, – а в сообщении из Убервальда… не было ли в нем какого-либо намека на личность отправителя?

Периодически у Леонарда все же случались приступы проницательности, походившие на пробившийся сквозь густые облака луч солнечного света.

– Вы считаете, что отправитель может оказаться вашим знакомым, милорд?

– В юности некоторое время я жил в Убервальде, – признался патриций. – В те времена у богатых молодых людей из Анк-Морпорка было одно любимое развлечение. Оно называлось «гранд-глумеж». Мы отправлялись в далекие страны и города, чтобы лично убедиться в том, насколько они ущербны по сравнению с нами. По крайней мере, нам так казалось, что они ущербны. Да, я бывал в Убервальде.

Леонард Щеботанский крайне редко обращал внимание на окружающих его людей, но сейчас он заметил мечтательный взгляд лорда Витинари.

– Вы вспомнили о чем-то приятном, милорд? – предположил он.

– Гм-м? О, она была очень… необычной женщиной, но, увы, много старше меня, – откликнулся Витинари. – Гораздо старше, смею подчеркнуть. И это было так давно. Жизнь подбрасывает нам уроки, после чего мы продолжаем жить дальше. – Его лицо снова обрело мечтательное выражение. – Так, так, так…

– Но эта женщина наверняка уже умерла, – заметил Леонард, плохо умеющий поддерживать разговоры подобного рода.

– О, лично я в этом сомневаюсь, – покачал головой Витинари. – Вернее, наоборот. Даже не сомневаюсь в том, что она сейчас процветает. – Он улыбнулся. Мир вдруг стал намного… интереснее. – А скажи, Леонард, – продолжил он, – тебе не приходила в голову мысль, что когда-нибудь войны будут вестись не посредством оружия, а посредством человеческих мозгов?

Леонард взял с верстака чашку с кофе.

– Неужели? Ну и грязища тогда начнется.

Витинари снова вздохнул.

– Возможно. Хотя существуют и куда более грязные методы, – сказал он и сделал глоток кофе.

Напиток был действительно хорош.

Герцогская карета, миновав последние, стоявшие на отшибе дома, выкатилась на бескрайние просторы равнины Сто. Шелли и Детрит тактично решили провести утро на крыше кареты, оставив герцога и герцогиню наедине. Иниго Сепаратор из какой-то непонятной классовой солидарности решил часть пути проделать вместе со слугами.

– Кажется, Ангва предпочла на некоторое время спрятаться, – сказал Ваймс, глядя на унылые капустные поля, тянущиеся вдоль дороги.

– Бедняжка, – откликнулась Сибилла. – Ей так неудобно жить в городе.

– А Моркоу не выковырять из Анк-Морпорка даже большой булавкой, – хмыкнул Ваймс. – В этом и проблема, как мне кажется.

– Часть проблемы, – возразила Сибилла. Ваймс кивнул. Другой частью, о которой никто никогда не говорил, были дети.

Иногда Ваймсу казалось, что буквально все знают об этом. Моркоу являлся единственным законным наследником пустующего городского трона. Просто так уж случилось, что он не захотел этот трон занимать, а предпочел стать стражником, и всем эта идея понравилась. Однако королевский сан – это все равно что рояль: его можно укрыть покрывалом, но все сразу догадаются, что под этим покрывалом прячется.

«Интересно, что получится, если человек и вервольф решат завести детей?» – порой гадал Ваймс. Возможно, в итоге на свет появится существо, которому в полнолуние придется бриться два раза в день и у которого периодически будет возникать непреодолимое желание погоняться за телегами. Хотя, если припомнить отдельных правителей Анк-Морпорка, идея о вервольфе на троне казалась не такой уж кошмарной. Куда больше проблем создают всякие сволочи, которые постоянно выглядят людьми. Впрочем, это была его личная точка зрения. Кое-кто мог с ним не согласиться. Не удивительно, что Ангва предпочла спрятаться, чтобы все обдумать.

Ваймс вдруг понял, что смотрит в окно, но ничего не видит.

Чтобы немного отвлечься, он принялся просматривать бумаги, переданные Сепаратором прямо перед отъездом. «Справочные материалы», как он их назвал. Судя по всему, Сепаратор был настоящим экспертом по Убервальду. Интересно, сколько еще таких чиновников вкалывает во дворце патриция, становясь экспертами? Выбросив из головы мрачные мысли, Ваймс принялся за чтение.

На первой странице был изображен герб Пренесвятой империи, которая когда-то правила большей частью этой огромной страны. Ваймс мало что помнил об этом, за исключением того, что один из тамошних императоров как-то раз приколотил к голове одного из подданных шляпу – так, чисто ради шутки. Убервальд был большой, холодной и унылой страной; возможно, ее жители готовы были на все, только бы лишний раз посмеяться.

Герб, венчаемый двухголовой летучей мышью, тоже был чересчур вычурным – с точки зрения Ваймса.

Название первого документа гласило: «Жироносные Залежи Шмальцбергского Региона (он же – Страна Пятого Слона)».

Разумеется, Ваймс знал эту легенду. Когда-то на панцире Великого А'Туина стояли пятеро, а не четверо слонов, но один то ли оступился, то ли был стряхнут в результате некоего катаклизма. В общем, заложив кривую орбиту, он грянулся о Диск всей своей миллиарднотонной разъяренной толстокожестью, да так, что весь мир содрогнулся и разделился на известные сейчас людям континенты. Ссыпавшиеся в глубокую дыру валуны похоронили слоновью тушу глубоко под землей. Дальше потянулись тысячелетия, а там, в глубине, что-то варилось и растапливалось. Такова история происхождения жира земли. Кстати, согласно легенде, золото, железо и все прочие металлы тоже произошли от упавшего слона. В конце концов, если слон настолько силен, чтобы удержать на спине целый мир, то из чего у него сделаны кости?

Записи перед глазами Ваймса заслуживали несколько большего доверия. В них говорилось о неизвестной катастрофе, в результате которой погибли миллионы мамонтов, бизонов и гигантских землероек, сгинув под земными толщами, как и останки легендарного Пятого Слона. Некоторые заметки касались древних тролльих саг и гномьих легенд. Возможно, в случившемся был замешан лед. Или потоп. Тролли считались первым видом, возникшим на Плоском мире, – быть может, они и в самом деле были там и видели отчаянно трубившего, падавшего с неба слона.

Так или иначе, результат был один и тот же. Все (то есть все, за исключением Ваймса) знали, что лучший жир добывается в шахтах и скважинах Шмальцберга. Из него изготавливались самые белые, самые яркие свечи, самое жирное мыло, самое жаркое и чистое осветительное масло. Желтое сало, поставляемое из салотопок Анк-Морпорка, даже рядом не стояло.

Ваймс непонимающе нахмурился. Что за ерунда? Золото… золото имеет значение. Люди ради него готовы умирать. Железо… Анк-Морпорк нуждался в железе. И в лесе. Даже в камне. Что же касается серебра…

Он вернулся к странице, озаглавленной «Природные ресурсы», и в подглавке «Серебро» прочел: «Серебро не добывается в Убервальде со времен Клопского конвента (1880 г.), и владение данным металлом официально считается незаконным».

Никаких объяснений приведено не было. Ваймс сделал пометку, что надо бы расспросить об этом Иниго. Когда живешь рядом с вервольфами, серебро очень даже не помешает. Но дела, видимо, обстояли совсем плохо, раз уж там, в Убервальде, даже клопы устраивают свои конвенты.

Так или иначе, серебру тоже можно было найти применение, но жир… это ведь не более чем жир. Он относился к тому, что, как правило, хранится в буфете. Рядом с печеньем, чаем и сахаром. В нем нет ни стиля, ни романтики. Обычный продукт, распространяется в горшках.

К следующей странице была прикреплена записка. Она гласила: «Как метамфора Пятый Слон присутствует во многих убервальдских языках. В зависимости от контекста существуют следующие значения: „нечто несуществующее“ (аналог нашего „напустить клатчского тумана“), „нечто, не соответствующее первому впечатлению“ и „нечто, невидимо контролирующее события“ (аналог нашего „серого кардинала“)».

«Вашего, – подумал Ваймс. – Вашего, а не нашего. Я подобными словами не пользуюсь».

– Констебль Башмак, – представился констебль Башмак, когда открылась дверь сапожной фабрики. – Убойный отдел.

– Ты по поводу господина Сонки? – осведомился открывший дверь тролль.

На улицу вырвался теплый влажный воздух, пахнувший серой и страдающими моченедержанием кошками.