Искушение Кассандры - Александр Андрюхин

Через двадцать минут друзья, покачиваясь, уже всходили на крыльцо музея. Берестов взял инициативу на себя и решительно нажал на кнопку звонка. Они увидели через стекло, как из каптерки выполз маленький пузатый мужичок в шлепанцах на босу ногу и недовольно направился к дверям. Он прильнул к рифленому дверному стеклу и недоверчиво пробурчал:

— Кого надо?

— Это из отдела по особо важным делам, — солидно заявил Берестов. Открой так, чтобы не сработала сигнализация!

— Как же он откроет без магнита? — пожал плечами Карасев.

— Одну минуточку! — ответил сторож и побежал обратно в свою каптерку.

Вскоре он появился с отверткой и стулом. Взобравшись на стул, он где-то с минуту орудовал над дверью, после чего спрыгнул и откинул крючок. Берестов пнул входную дверь, и приятели взошли в вестибюль.

— Надеюсь, на пульт пересдавать не будем? — спросил Берестов.

— Да нет, все на пульте! — успокоил сторож. — Я замкнул датчик от входной двери.

Карасев оглянулся и увидел над дверью открытую сигнализационную коробку с торчащей в ней отверткой. Берестов подмигнул:

— Вот видишь, вполне можно обходиться и без магнита.

Все трое прошли в каптерку сторожа. В ней горел обогреватель, работал телевизор, а на подоконнике закипал чайник. Гостям такая обстановка понравилась. Вахтера тоже ничуть не смутило, что ребята из отдела по особо важным делам несколько подшофе и в авоське у них что-то звенит. Удостоверений сторож не потребовал, а Берестова явно принял за начальника.

— За фигурами будете наблюдать? — осклабился Коробков. — Они такие, за ними нужен глаз да глаз.

— Какие это такие? — насторожился Карасев…

— А… — открыл было рот Коробков, но Берестов предостерегающе поднял палец.

— Стоп! Все расспросы потом. Сейчас нужно срочно вызвать экспертную группу. — Берестов деловито достал сотовый и всучил его Карасеву. — Давай, кто у тебя там сегодня дежурит? Позвони из вестибюля, а я как раз поговорю с…

— …Василием Петровичем, — подсказал сторож.

— С Василием Петровичем, — подмигнул Берестов и полез в пакет за бутылкой.

Карасев вышел из каптерки и набрал телефон драмтеатра.

— Спектакль уже закончился?

— Давно.

— Свиридова уже ушла?

— Пес его знает! Поискать?

На том конце провода на три минуты канули в небытие. После чего звонкий веселый голос произнес:

— Елена Свиридова слушает!

— Это я, — коротко сказал Тарас. — Какие у тебя планы на вечер? Может, они совпадают с моими?

— Ты хочешь пригласить в ресторан?

— Лучше! В музей!

На том конце провода покатились со смеху.

— На ночь глядя в музей? Это романтично.

— В таком случае, бери Галку за жэ — и в художественный музей! Но учтите, вы не актрисы, а эксперты в звании лейтенантов милиции.

Трубка темпераментно взвизгнула, и Карасев понял, что с допросом нужно поторопиться. Когда он вернулся в каптерку, на столе уже стояли откупоренная бутылка и тарелка с нарезанной колбасой и помидорами. Мужики явно времени не теряли.

— Экспертная группа сейчас прибудет, — доложил Карасев и тут же получил в одну руку стакан, а в другую ломтик помидора.

— За экспертизу! — коротко произнес Берестов и опустошил стакан.

Вслед за ним опустошил посуду и сторож, а Карасев только слегка пригубил.

— Скажите, Василий Петрович, — спросил он у Коробкова, — как в одно из дежурств на вас оказался сюртук Петра Первого и шляпа Берии?

Сторож сморщил лоб и перестал жевать.

— Когда это? Что-то не помню!

Берестов незаметно подмигнул Карасеву и снова разлил по стаканам, причем сторожу полнее других.

— Вздрогнем, господа!

Господа вздрогнули, и у сторожа шаловливо заблестели глаза.

— Вспомнил! Было такое дело! Обогреватель у меня под утро перегорел. Я замерз как цуцик. Ну что оставалось делать? Позаимствовать у царя сюртук, а у Берии шляпу. Им-то все равно, один черт — они из воска.

Берестова затрясло от смеха, а Карасеву пришлось давить улыбку.

— А очки вы зачем брали? Тоже для тепла?

— Не! Очки для понта! — расплылся в улыбке Василий Петрович.

— Для понта? — удивился Карасев. — А перед кем?

— А… я в них в магазин ходил.

— В очках?

— В очках, в сюртуке и в шляпе! Очень удобно! Отпускают без очереди в любом магазине. Потому что царей на Руси всегда уважали!

Берестов больше не мог сдерживаться и начал, трясясь, скатываться со стула. Карасев показал ему кулак, и Леонид тактично выкатился в коридор.

— Ну и куда вы потом дели очки? — продолжал расспрашивать Карасев, изо всех сил сохраняя серьезность.

Коробков виновато наклонил голову и развел руками.

— Посеял, значит, — догадался Карасев. — А что это за история была, когда великую княжну Марью облили вином?

— Это не в мою смену! — замотал головой Коробков, и масляные глазки его забегали.

— А Смирнов уверяет, что в вашу.

Сторож задумался и покосился на бутылку. В каптерку тут же молча вошел Берестов, который, видимо, подслушивал за дверью, и деловито разлил остатки. Не произнеся ни звука выпил и так же внезапно удалился, как мавр, сделавший свое дело. Сторож тоже выпил, занюхал рукавом, и глаза у него собрались в кучу.

— Значит, это не вы облили великую княжну вином?

— А! Я понял, про кого вы говорите! Это про ту молоденькую бабенку, которая с Николашкой? Не! Это не я облил. Это Федька! Я ему говорю: «Не тронь, бабу-то», а он мне: «Нет. Она мне нравится. Я ее угощу». Ну Николай ему ногу и подставил. Федька споткнулся и стакан на княжну опрокинул.

За дверью послышался судорожный стон, и Карасев подумал, что в следующий раз не возьмет Берестова — не умеет себя вести во время допроса.

— Что за Федька? — напирал Карасев, хмуря брови.

— Ну брательник мой двоюродный. Он с женой поругался и пришел ко мне ночевать. Ну мы с ним и… это дело и отметили.

«Так-так, — соображал Карасев, — да здесь проходной двор».

— Ну а к другим сторожам тоже приходят двоюродные братья?

— Про других сторожей сказать не могу. Знаю только, что Агафонов справлял здесь свой день рождения. Они с гостями стащили с постамента пулемет «максим» и покатили его на площадь, делать, значит, революцию. Но прохожие вызвали милицию и их забрали. После этого Агафонова уволили.

Карасев задумался. Помолчав немного, он пробормотал:

— Веселые, оказывается, люди сторожат художественный музей. А Локридский тоже здесь устраивал кильдым?

— Локридский? — поморщился Коробков. — Это не наш. Он не компанейский. Я таких не люблю.

— Почему не любите?

— Не люблю, и все.

— Ну а восковых фигур вы не боитесь?

— А чего их бояться? Ну шубуршатся они чего-то там у себя в зале. То и дело их шаги раздаются. Вот и сейчас, слышите?

Карасев прислушался и действительно четко расслышал чьи-то шаги. Глаза его расширились. Он выглянул в коридор и не увидел Берестова.

— Леня, ты где? — прошептал Карасев и вдруг ясно представил его с проломленной головой у дверей зала с фигурами.

— Да в туалет, наверное спустился, — зевнул сзади Коробков.

Шаги приближались, и явно не со стороны туалета, а откуда-то сверху. Определенно по лестнице кто-то спускался.

— В музее кто-нибудь есть, кроме вас? — забеспокоился Тарас.

— Да никого не должно сегодня быть, — пожал плечами сторож. — А что, по второму этажу ходят?

И в ту же минуту в огромном трельяже на лестнице мелькнуло чье-то отражение. Тарас со сторожем отпрянули, но, к счастью, узнали выплывшую из полумрака фигуру — это был Берестов.

— Слушайте! — произнес тот. — Я тут немного плутанул. Где туалет?

13

— Ты нас напугал, — сдвинул брови Карасев, когда Леонид возвратился в каптерку свежим, умытым и развеселым, как сукин кот.

— А я нет, не напугался, — захихикал сторож. — Я привык. Здесь постоянно по залам кто-то шастает. Особенно на втором этаже. Шасть да шасть всю ночь. Вот послушайте!

Мужики не успели прислушаться — в тот миг музей оглушила сирена. Карасев с Берестовым от такой неожиданности подпрыгнули на месте и ошалело уставились на сторожа.

— Это, наверное, ваши эксперты явились, — невозмутимо пояснил Коробков и поплелся открывать.

За ним проследовали и мужики. В стекле двери виднелись два девичьих силуэта, нетерпеливо цокающих ножками. Едва сторож снял с двери крючок, они с визгом бросились на Тараса. Та, что блондинка, мигом запрыгнула на следователя по особо важным делам, по-обезьяньи обхватив его ногами на уровне бедер, другая, брюнетка, повисла у него на спине, наподобие груза на шее Муму.

— Ленка, кончай, свалишь! Я же на работе.

После восторженного визга актриски наконец обратили внимание на сторожа и Берестова.