Дневник Эми (СИ) - Зайцева Мария

— Ложись. Укрывайся.

Я попыталась спросить про Дейла, но Диксон перебил меня, укладываясь рядом со мной и подтягивая к своему боку:

— Нормально все. Дейл у Карла дежурит. Эта дура бешеная, Лори, рванула за копом своим. Сладких сестричек не видать, у себя, наверно, за папашку переживают. Моль бледная с мужиком пузатым уже спят. Ниггера не видел. Дружок копа уполз, живой, значит, сука. Не добил. Теряю, блядь, хватку.

— Дерил… — я немного подвигалась, стараясь вывернуться из его рук. Оставаться рядом с ним, спать рядом с ним… Это было что-то за гранью. Я и так напереживалась за этот сумасшедший день и вечер! Еще только его приставаний мне не хватало!

Но Дерил только сильнее меня сжал, прохрипел на ухо:

— Тихо, блядь. Спи.

Широкая ладонь легла на низ живота, резко притиснула к твердому телу. Я еще раз дернулась, но пальцы поползли ниже, и я замерла.

— Не хочешь спать? Тогда снимай джинсы.

Я помотала головой, и больше не двигалась.

Дерил тоже не продолжил, хотя я какое-то время чувствовала его горячее дыхание на своей шее, и рука на животе была каменно-тяжелой.

Я лежала, глядя в темный угол палатки, и в голове был полный сумбур. Какие-то отрывочные мысли о Карле, Лори, Бет. Потом вспомнились дикие глаза Шейна, и я непроизвольно вздрогнула. И тут же почувствовала, как рука на талии сжалась чуть сильнее, пальцы забрались под рубашку и неожиданно нежно и успокаивающе погладили по голой коже.

Это, наверно, в другой ситуации только завело бы. Но здесь наоборот принесло покой. Ощущение безопасности. Как-будто я оказалась в огромном, обволакивающем коконе, и весь внешний мир остался за его пределами, перестал существовать.

И я заснула. Тихо и спокойно. Посреди кошмара наяву. Рядом с опасным, страшным человеком, который только что до полусмерти избил моего обидчика. И не было сомнений, что самое безопасное место в этом мире здесь, возле него.

Дерил отложил дневник. Потер переносицу, стараясь унять внезапную дрожь.

Вот чертова девчонка! Что она с ним делает? Всегда. Даже сейчас, когда ее нет рядом.

Поборов очередной приступ ярости от этой мысли, и запретив себе даже думать о том, где она сейчас, во что влипла, и что с ней могут делать, Дерил вернулся к чтению. Интересно, она напишет про то, что было утром?

11

24 августа 2010 года.

Мне снился уже такой привычный в последнее время сон. Что-то невнятное, невразумительное, но очень возбуждающее. Ощущение горячих рук на теле, какого-то тихого, практически кошачьего урчания на ухо, невозможность вдохнуть полной грудью, так, словно на меня кто-то наваливается, подминает под себя, обволакивает.

Я с удовольствием потянулась, ощущая такую приятную, такую томную негу во всем теле, инстинктивно прижалась теснее, выгнулась. И тут же поняла, что это не во сне. Потому что до этого во сне ни разу не слышала такого знакомого хриплого шепота:

— Маленькая моя, хорошая… Давай, снимай джинсы…

Я сразу вспомнила, где нахожусь, где заснула накануне. Но не смогла даже дернуться, все еще слишком расслабленная после сна.

А потом уже и дергаться было бессмысленно.

Диксон на удивление ловко и быстро освободил меня от джинсов, удобнее подвинул к себе, приподнял бедро, и медленно, мучительно медленно вошел. Я не смогла сдержать стон, выгибаясь еще сильнее, уже даже не особо осознавая происходящее, не понимая все же до конца, сон это или уже реальность.

Диксон вел себя не так, как обычно. Без дикого напора, без жестких, грубых движений. Такая сладость, такая медленная, будоражащая пытка, длинные, спокойные движения, руки, сжимающие не больно, но так, что я пошевелиться не могла, словно пригвожденная к нему.

Я хотела повернуться, посмотреть на него, но Дерил не позволял, уложив мою голову себе на сгиб руки, фиксируя в одном положении. Он все время целовал шею, затылок, прихватывал зубами мочку уха, шумно дышал, тихо и очень возбуждающе матерился. И не останавливался, ни на секунду.

Я не знаю, с чем сравнить то, что было этим утром. Пожалуй, схожие ощущения испытывает кролик, которого медленно сжимает в своих кольцах удав. Невозможно ни вздохнуть, ни двинуться, ни запротестовать. И не хочется этого делать. Хочется только послушно выгибаться, бесстыдно подставляя себя, сдавленно постанывать от равномерных глубоких толчков, откидываться на грудь мужчины, доверчиво и просто отдавая себя полностью.

Диксон меня не отпускал еще долго, растягивая непристойное удовольствие. И я ничего не имела против. Так сладко забыть обо всем, так чудесно почувствовать себя наконец-то в безопасности, любимой и желанной.

Но все же мозги у меня до конца не отключились, поэтому, стоило ему выйти из палатки за завтраком, я моментально оделась и тихонько уползла к себе, никого, слава богу, не встретив по пути.

Думать о том, насколько будет недоволен Дерил, не застав меня там, где оставил, я не хотела. Он в очередной раз воспользовался моим испугом, моей слабостью, утащил к себе и сделал все, что захотел.

И не скажу, что мне не понравилось. Очень понравилось. Но все равно не оставляло ощущение, что все происходит не по моей воле, а просто по стечению обстоятельств.

Мне надо было просто прийти в себя, обдумать сложившуюся ситуацию, решить, наконец, чего хочу. Но чертов Диксон никак не дает мне такой возможности.

Диксон отложил дневник, прислушался к шорохам ночного леса, затем тихо встал, аккуратно пнул под зад шерифа, придержал, чтоб не шумел сильно спросонья, глазами показал направление.

Граймс, несмотря на его абсолютную долбанутость, был крепким, а самое главное, быстро соображающим в критических ситуациях, мужиком.

Парочка ходячих, непонятно, за каким хером приползших к лагерю, особых трудностей не создала. Для верности обойдя периметр еще несколько раз, мужчины вернулись к костру.

Диксон сел обратно, привычно поворошил угли, прикурил. Покосился на дневник.

— Дерил, может, отдохнешь все-таки? — шериф присел рядом, передал фляжку, к которой до этого основательно приложился.

— Я сказал же, посижу, — Диксон поморщился, дрянной вкус крепкого пойла прочно осел во рту. — Иди спать.

— Дерил, — настырный Граймс все не уходил, видно в самом деле переживая за его боеспособность, — я понимаю все. Но мы должны быть в форме завтра.

— Да че ты понимаешь? — Дерил резко развернулся к шерифу, тихо и жестко выговаривая слова, — ты меня лишил брата. Ты, блядь, его на крыше приковал! И ушел! Из-за тебя в том числе с Эми…

Тут он задохнулся, ощутимо напряг руки, чтоб побороть уже привычную багровую муть перед глазами. Не вовремя. Это не вовремя. Он свое возьмет. Завтра. А пока что ему надо просто дочитать этот чертов дневник!

Шериф, не сказав больше ни слова, поднялся и свалил к семье. Дерил в очередной раз подумал о том, какой же все-таки упертый этот Граймс.

С такой дикой, железобетонной пробивной силой, расталкивая все на своем пути, переть вперед, поставив себе единственную цель — защитить свою семью от опасности, сделать все, чтоб они выжили любой ценой — это, бля, достойно уважения.

Хотя бы потому, что у Дерила, хоть наизнанку вывернись, так почему-то не выходило.

Сначала не смог уберечь Мерла.

Теперь Эми.

Непонятно, это он такой хуевый? Или просто жизнь, как обычно, поворачивается к нему жопой? И как ее ни ряди в красивые тряпки, суть не изменится. Жопа, она жопа и есть.

Вот, казалось бы, тогда, на ферме.

Как все, сука, шло хорошо!

И место не самое херовое, и вроде к людям присмотрелся, и девочка такая сладкая рядом. И вся его.

То утро было одним из самых лучших в его жизни.

Проснуться, ощущая под боком теплое, мягкое тело Эми, смотреть на ее спокойную красивую мордашку, так доверчиво уткнувшуюся ему в руку. Нереальное ощущение.