Ты еще маленькая - Кристина Майер

маску, из которой продолжает распыляться лекарство. — Мне не нужно тебя снимать, я уже давно не дрочу на смазливых девочек, — нагло ухмыляется, отрывается от стены и идет к двери, а я, как самая настоящая рыба, хватаю ртом воздух.

Вот спрашивается, зачем моему мозгу представлять, как онанирует Шахов на мое фото? Зачем? Зажмуриваю глаза, а перед глазами голый Тимур с членом в руке! Не нужно было утолять любопытство на порно-сайтах, теперь мое воображение не остановить! Не видела ведь Тимура голым, а он перед глазами во всей мужественной красе…

Причем все, что ниже пояса, явно не его. Хотя, как я успела заметить, у мужчин там все одинаково, если судить по роликам в интернете.

«Тоже мне эксперт», — хмыкнул мой внутренний голос.

Вернув маску на лицо, продолжила делать ингаляцию. Как только выключила и сложила аппарат, в комнату заглянул Тимур.

— Пойдем обедать.

— Я не хочу, — кричать приходится в спину парня. Это не упрямство, у меня действительно нет аппетита.

— Не придешь сама, отнесу, — донесся издалека твердый голос. Он так и поступит!

Полы в доме теплые, поэтому решила не надевать колготы. Обошлась юбкой. Где тут кухня, понятия не имею. Двигаюсь наугад, но внизу безошибочно нахожу просторное светлое помещение.

— Я не хочу есть, — садясь за стол. Тимур придирчиво смотрит на мои босые ступни, чем-то недоволен. Ставит передо мной тарелку супа, ложку и нарезанный ровными кусочками хлеб. Я от удивления готова присвистнуть. Такие парни обычно заказывают еду в ресторанах, неужели сам готовил?

Пока он наливает вторую тарелку супа для себя, я подозрительно кошусь на кастрюлю. Я не готова поверить, что он сварил суп сам. Подув два раза на ложку, из любопытства пробую бульон. Это реально вкусно.

— Ты сам готовил?

— Видишь здесь еще кого-нибудь? — так и не сев за стол, Тимур куда-то уходит.

Возвращается через минуту и кладет у ног тапки.

— Босиком не ходи, — бросает Шахов и садится напротив меня. Этот парень с каждой минутой смущает меня все больше. Я его терпеть не могу, но порой он кажется слишком хорошим.

— Зачем ты меня забрал к себе? — хочется его хоть немного понять. Пока у меня даже план по выносу ему мозга не срабатывает. Он каждым своим действием меня ставит в тупик, дезориентирует. Будто играем в шахматы, Тимур одерживает разгромную победу – что ни ход, то шах мне.

— Захотелось, — проглотив ложку супа.

— Это не ответ.

— Почему уколов боишься?

— Невежливо отвечать вопросом на вопрос и переводить тему.

— Я научу не бояться, — уверено заявляет. Злит его непробиваемость!

— Не получится. Я не позволю себя колоть.

— Посмотрим…

Посуду Шахов вымыть не позволяет, сам убирает со стола и сгружает все в посудомойку. Я возвращаюсь в спальню. Из развлечений – только телефон.

Ровно в два часа Тимур по привычке без стука входит в спальню, кладет на тумбочку четыре…

Четыре полных шприца!..

Глава 17

Ксюша

— Ты с ума сошел? Я не позволю, — чувствую, как страх сковывает тело. — Забери их отсюда, — кошусь, будто на ядовитую гадюку. — Выброси.

— Два из них мои, будешь учиться ставить уколы. Там антибиотик и витамины, — спокойно произносит Шахов, присаживаясь на постель. На стол кладет специальные спиртовые салфетки.

Вопрос о его нормальности не снят с повестки.

— Не буду, — без тени сомнений. Как он меня заставит?

— Рыбка, тут такое дело: или ты ставишь два мне, или я все четыре – тебе, — шантажирует Шахов.

— Ты убить меня решил? — стараюсь, корчу тут злые взгляды, а он непрошибаем.

— Кто первым начинает? — спокоен как танк, а мне ему врезать хочется, согнать с лица это раздражающее выражение лица.

— Я не буду, — накрываясь одеялом с головой, плюхаюсь на подушку. Особо не рассчитывая, что он уберется из спальни и прихватит орудия пыток.

Кислород под толстым одеялом заканчивается быстро, тянет кашлять, но я пока держусь. Чувствую, как Тимур поднимается с постели. Не успеваю высунуть нос из-под одеяла, оказываюсь перевернута и прижата к матрасу тяжелым телом.

Куда делось одеяло? Чувствую, как по голому бедру скользит ладонь Шахова. Замираю, не дышу… но она быстро исчезает, возвращая моим легким дыхание.

— Ты обездвижена, рыбка. Не пытайся дергаться, быстрее выдохнешься, — он не видит моего лица, по щекам бегут слезы. Закусываю губу, чтобы не кричать, но истерика все ближе. Вернулся мой кошмар. Не волнует меня ни близость Тимура, ни его бархатный ласкающий голос, с ума сводит только одна мысль – не хочу уколов. — А теперь слушай меня внимательно, — продолжает между тем Шахов. — Абсолютно не напрягаясь, я могу поставить тебе в данную секунду все четыре укола, ты не сможешь мне помешать. Я этого делать не стану, — из всей его речи цепляюсь за последние слова. — Не хочу каждый раз с тобой воевать и применять силу, — переносит вес тела на руки, дышать становится легче. — Бронхит нужно лечить, это не шутки. Кашляющую тебя в универ не пустят, а затяжной больничный, думаю, тебе не нужен. Давай договариваться?

Вытирая мокрые щеки о пододеяльник, мотаю головой. Не из-за упрямства. Никто не поймет мой страх.

— Рыбка, сегодня же тебя кололи? Было больно? — обжигает своим дыханием щеку, хочет заглянуть в лицо, но я не позволяю, утыкаюсь в одеяло. — Если будешь отказываться от лечения, вызову твоих родителей.

Наверное, это самая действенная угроза, потому что я на многое соглашусь, лишь бы исключить участие мамы в моем лечении. Вспомнив процедуру в медкабинете, уговариваю себя, что переживу. Тогда я отвлекалась на Тимура, укол прошел как-то мимо моего сознания. Надеюсь, сейчас все пройдет так же. Моя злость окажется сильнее страха.

— Ладно, — сдаюсь я, упираюсь руками в матрас, пробую перевернуться. Шахов скатывается с постели, сразу становится на ноги.

— Ты что, ревела? — мои слезы стоили его ошарашенного лица.

— Нет, — что я еще должна сказать?

— Я сделал тебе больно? — обегает