Бабочки в жерновах - Людмила Астахова

До встречи с Лэйгином у Берта оставался еще час. Должно хватить времени, чтоб выяснить, что это за барышня бродит меж пакгаузами в поисках пути на Эспит. И насколько оной барышне действительно нужно на остров.

У седьмого причала было мрачно, несмотря на солнечный день. Вечная сырость, запах гниющих водорослей, причудливо смешанный со стойким ароматом угля и мазута, серые от времени стены пакгаузов, облупившаяся краска и ржавые остовы баркасов чуть поодаль. Если пройти подальше, можно было наткнуться на железнодорожные пути, спрятавшиеся в зарослях кипрея и лопухов. Во время войны здесь кипела жизнь, а вдоль складов туда-сюда шастали патрули. Сейчас же всё замерло, сонное и притихшее. Самое то место для юных дев в поисках приключений. Даже если сильно стараться, то лучше вряд ли найдешь. Тут и заблудиться немудрено, и на стаю бродячих собак нарваться, и вообще, кричи — не докричишься, а побежишь, так все ноги переломаешь.

Вот каким, скажите на милость, местом должна думать девица, чтобы решиться прийти в такое место, а? Точно не головой. Бурча себе под нос ругательства, Берт продрался сквозь пышные заросли репейника, больше всего переживая за бутылку. Марочный «Тейран» — отличный способ умаслить Лив, дама Тенар — та еще лакомка. А споткнуться здесь и выронить драгоценную ношу совсем немудрено.

Берт не споткнулся, Берта толкнули, да не просто, а едва с ног не сбили. Растрепанный смерч в юбке налетел на него, едва контрабандист завернул за угол одного из пакгаузов. Бедствие пыхтело и сипело так хрипло, что вопрос, почему оно не голосит на весь порт, отпал как дурацкий. Голосишко сорвала, вот и не орет. Зато высказался сам Балгайр, неверяще уставившись на осколки его несостоявшегося подарка.

— Ты, кошка драная! — взревел он, хватая девицу за подол. — Ты где свои зенки забыла, курица?!

— Помогите… — пискнула она. — Насилуют…

— Щаз я тебе помогу, дура, — в сердцах посулил Балгайр и от души шлепнул беглянку по заднице. Но продолжить благое дело воспитания в барышне уважения к чужой собственности не успел. Вслед за девкой из-за пакгауза выскочили трое расцарапанных и весьма рассерженных мужиков.

— Ага! Попалась, шалава! Не уйдешь! — заорал один, весь пышущий охотничьим азартом, но осекся, встретившись взглядом с Бертом, и примолк.

— Ша, парни, — бросил Балгайр, покрепче ухватив барышню за локоток. — Пошутили, и хватит. Кабаре закрывается.

— Слышь, Рыжий, ну ты не борзей вконец-то! — возмутился один из «охотников». — Твоя, что ли, девка?

— Да уж не ваша. Я тут с ног сбился искать, куда моя клиентка запропала, а вы, значит, решили мне дело сорвать? Не по закону, парни. Или надумали на мою территорию пролезть? Мозгам душно стало, сквознячок устроить?

— Ладно, ладно, поняли! — примирительно поднял ладони старший. — Твоя так твоя.

— Смотрите, какие мы смышленые! — издевательски оскалился Берт. — Прям академики! Еще раз узнаю, что кто-то из вас к моему товару свои лапы поганые тянет, пристрелю. Пшли, прыткая моя. Или передумала плыть на Эспит?

— Н-нет, — выдавила барышня.

— Ну, тогда шевели ножками, раз-два, раз-два. Вот так, умничка. Если я из-за тебя на встречу опоздаю, поедешь в трюме вместе с крысами.

Поминутно оглядываясь на поскучневшую троицу несостоявшихся насильников и спотыкаясь через два шага на третий, девушка послушно заковыляла за Балгайром. Только минут через десять он понял, в чем дело. Бедняга то ли каблук сломала, то ли ногу подвернула — с этими бабами не поймешь. Но время уже поджимало, поэтому Берт попросту поднял «клиентку» и забросил себе на плечо. По ровной дороге сама потопает, а покамест и понести можно. Жаль, что хоть и щуплая, а все ж не такая маленькая, чтоб подмышку ее сунуть, как сгинувшую бутылку. Было б справедливо.

Выбравшись, наконец-то, из лабиринта портовых строений, Берт поставил барышню на ноги и скомандовал:

— Одерни юбку! Чулки подтяни! И волосенки свои подбери под шляпку. Мы же не хотим, чтобы первый же встречный полицейский решил, что у тебя проблемы?

— Угу, — спасенная девица шмыгнула носом и тут же страдальчески его сморщила.

— Хорошо! — одобрительно кивнул он. — Теперь ноги. Что ты ковыляешь, словно беременная лягушка?

— Туфли…

— Хм… Ну, на руках я тебя через весь город не потащу, ты уж извини. Возьмем, значит, извозчика, иначе можно опоздать. Я и так по твоей милости остался без топлива, а если еще и клиент сорвется… Где твои вещи? Надо их забрать, хотя, если хочешь, можем и оставить.

Но тут барышня, видимо, окончательно уверившись в спасении, показала норов.

— С чего это вы решили, будто я с вами куда-то пойду?

— Ты же хотела попасть на Эспит, — напомнил Берт. — Или меня обманули? Ну, так на остров тебя могу отвезти только я, больше никого не найдешь.

И широко улыбнулся, дескать, не сомневайся, малышка, я тут самый незаменимый.

— И чего же мне это будет стоить? — недоверчиво осведомилась девушка, всем видом своим демонстрируя, что подозревает в рыжем контрабандисте как минимум насильника и убийцу, а вполне возможно, и людоеда. После ее портовых приключений, впрочем, неудивительно.

— Тебе, рыбка моя пушистая, это обойдется… м-м… ну, скажем, в десятку, — Балгайр подмигнул, а потом уточнил серьезно: — Десятка-то у тебя есть? А то у меня принцип — бесплатно никого не вожу, даже тех, кому на самом деле очень надо попасть на Эспит. Но могу в долг.

— Вы смеетесь?! И кто вы, в конце концов, такой?

— Очень своевременный вопрос! Позвольте представиться, милая барышня. Берт Балгайр, — он сдернул с головы потрепанную шляпу и изобразил что-то вроде поклона. — Так же известный как Рыжий Берт. Я своего рода… почтальон. Моя специализация — срочная доставка самых разнообразных грузов в труднодоступные места. Весьма, знаете ли, востребованная профессия в наши сложные времена. И, поскольку я независимый перевозчик, то и стоимость услуг исчисляю сам. Вот как сейчас. Всё зависит от того, насколько сильно человеку нужны мои услуги. Поверь мне на слово, малышка, именно тебе на Эспите самое место. Ну что, по рукам?

— Угу, — кивнула барышня, ошеломленная таким напором.

— Ну, вот и славненько. Да, и кстати… Как тебя зовут-то, милая?

Верэн Раинер. Мурран

Правильно мать говорила: «Дурёха ты, Вер, как есть дура! Пропадешь в первой же подворотне. И молись, чтобы тебя всего лишь ограбили, а то ведь снасильничают и удавят по-тихому». Ибо только самая непроходимая дурында способна попасться на простейшую уловку, на «слабо».

«А слабо тебе, малявка, поговорить с серьезными людьми?» Большего и не потребовалось, чтобы Верэн задрала нос и потащилась в пакгаузы, как глупый щенок на веревочке.