Хмурый - Николай Кудрявцев

Лис опять замолчал. Закрыл глаза, замотал головой. Потом вздохнул тяжело и продолжил:

— Поворачиваюсь к своим лейтенантам. Смотрю на них, молчу. Один из них и говорит: «Капитан! А мы, ведь, тоже в Зоне!» Классные у меня ребята были. Настоящие разведчики! Все на лету схватывали. И тут как ахнуло!!! Залп. И все! Провал! Очнулся. Лежу на спине засыпанный. Темно уже. Деревья качаются, а я даже ветра не слышу. Откопался. Ползаю. Ищу живых. Кругом только куски от тел. А у меня ни одной царапины, только легкая контузия. Ствол автомата в рот засовываю, глаза вытаращил, палец на курок… Стоп, думаю. А вот вам хрен по всей роже!!! Двое суток в расположение части пробирался. У колючки разминировал, под колючку подкоп. Денщика полковника заколол так, чтобы не мучился. В тумбочке взял батон, обмотал его куском штанины и в спальню полковника. Подхожу к кровати. Тот на спине, храпит. Беру его за нос. Он открывает пасть, чтобы воздуха глотнуть. Я ему в эту пасть батон, с размаха, до самой глотки, вместе с зубами. Глаза распахнул. Сразу узнал, хоть и темно было. Руки вскинул. Я хватаю одну за кисть и ребром ладони по плечевой кости хряп! На, тебе, второй локоть на одной руке. Он за руку схватился. Беру вторую руку. Пальцы на излом. Он ее вытягивает. Я хряп по локтю. Откидываю одеяло. Нож в ляжку до упора. Вынимаю и во вторую хоп. Майку на нем разрезал. Смотрю ему в глаза. Он весь мокрый, из носа сопли пузырями лезут, мычит и воняет — в штаны наделал. Говорят же врачи — не жрите на ночь на всякий пожарный. Разрезаю ему живот. Короче говоря совсем озверел. Потом у меня что-то в голове щелкнуло. Не стал делать то, о чем двое суток мечтал. Воткнул нож в сердце и все. На стене кровью написал: «Привет от мутантов!» Свои документы на стол бросил. И ушел проторенной дорогой в Зону. Попал в Росток. У Бармена работу стал брать. Думал так: вот надыбаю денег и в Европу. А потом понял, что европейцы еще хуже, чем наши. А сейчас предложи мне для проживание любое место на земле — выберу Зону. Это даже обсуждению не подлежит.

Лис опять замолчал. Некоторое время слышались только глотки.

— А я Большую Землю совсем не знаю. — Абориген потянулся за галетой. — Она для меня как звездное небо. Знаю, что существует, а что там, не знаю.

— Я тоже не знаю ее. — Хмурый поставил пустую кружку на стол. — Да и хрен с ней, с Большой Землей. Там похоже мутантов больше, чем в Зоне. Ты про европейцев-то как узнал? — Он посмотрел на Лиса.

— Хм! — Лис посмотрел на Бармена.

— Можешь говорить. — Бармен оглядел всю компанию. — Здесь все свои.

— Ну! Пришел я в Росток. Попробовал пообщаться, а бродяги меня не принимают. Я же военный Сталкер. Бывший, но какая разница. Мы же им крови много попортили. Не хотят меня знать и все! Жрать охота. Денег нет. Тут подходит ко мне Бармен и предлагает работу. Военных тряхнуть. Я говорю, что русских трясти не буду. Он говорит, а и не надо. У русских все можно купить. А вот иностранный контингент нужно тряхнуть. Я согласился. Ну и вот уже четвертый год трясу. Бродяги меня приняли. Почти со всеми я побратался. За это время я и изучил натовцев.

— Только тряс и все?

Лис опять посмотрел на Бармена. Тот утвердительно кивнул головой.

— Бумаги собирал. Любую документацию, попадающуюся под руку. Потом относил ее к Бармену. А он разбирался с ними.

— Да, парни! Лис вам правду сказал. — Бармен насыпал в кофемолку зерна и запустил ее. — Натовцы, в тайне от наших, понатыкали в Зоне лабораторий. Я пока занимаюсь сбором информации. Нужны любые бумаги вплоть до журналов с блокпостов. Зачем я это делаю? А затем, что это моя родина, и я хочу знать, что в ней происходит. Ну, а когда узнаю, тогда буду действовать по обстановке.

Он выключил кофемолку и пошел варить кофе. Хмурый тоже встал из-за стола и пошел к своему ранцу. Открыл его и вынул оттуда бумаги с блокпоста и карту.

— Значит я не зря это забрал. Тут по-английски. Я ничерта не понял.

Бармен подбежал к столу, жестом попросил Лиса посмотреть за кофе и стал листать бумаги Хмурова. Потом он перестал листать и вернулся к первой странице. Сел за стол и полностью погрузился в чтение.

Лис принес кофе. Стол был завален бумагами и картами. Сталкеры не стали отвлекать Бармена, отошли к плите и стали молча наслаждаться редким напитком. Бармен иногда что-то бормотал, делая пометки на документах. Хмурый наклонился к уху Лиса и шепотом спросил:

— Откуда он знает английский?

— У него мать когда-то была учительницей английского языка.

И опять длительное молчание.

Наконец Бармен собрал бумаги в стопку и сложил в, неизвестно откуда взявшуюся, папку для бумаг. Все это он убрал в сейф, вмурованный в стену. Когда были закончены все манипуляции с документами, он жестом пригласил сталкеров к столу. Те подошли и молча расселись.

— Отличный хабар, Хмурый! Теперь тебе у меня открыт кредит. Есть работа! Срочная! Через твой, Хмурый, блокпост, прошли пятерка военных сталкеров и два ботаника. В Темной долине есть два промышленных корпуса. Смотрите сюда.

Бармен достал ноутбук, вывел на экран план Темной долины.

— Вот смотрите! Сразу за блокпостом «Долга» поворачиваете налево. Мимо заболоченного озера, выходите в Темную долину. Доходите до шоссе. За шоссе упираетесь вот в это здание. Там то, что мне надо. А именно! Все, что находится в руках, рюкзаках, карманах или просто за пазухой, этих двух ботаников. Они там будут до следующего выброса. После выброса должны дойти до твоего, Хмурый, блокпоста и там вызовут вертолет.

— А что, конкретно, у них должно быть?

— Это я не знаю. В бумагах сказано, что они идут за лабораторными данными. Ну, и значит, что-то вроде бумаг, дисков, флэшек и т. п.

— Ну я могу сбегать. — Лис выпрямился и посмотрел на Бармена.

— Один не можешь. Вот смотри! Здание, которое нам надо, вы знаете. А вот влево по шоссе, видите! Вот цистерны, ворота, боксы. Здесь скопище бандитов. Наших они отстреливают, а вот военным сталкерам оказывают всяческую поддержку. Те их деньгами подкармливают. Их обычно здесь не меньше двух десятков, а иногда и больше. Корпус окружен бетонным забором. Проникнуть во внутрь можно через трубу. Вот здесь. Она когда-то выполняла роль слива нечистот или что-то в этом роде. Если вы нападете на ботаников, те подадут сигнал и бандиты пойдут на выручку. Единственный вариант, на мой взгляд, это залезть на цистерны, ну, скажем, двоим. А вот когда бандиты пойдут на выручку ботаникам, перекрыть им путь огнем. Можно одному проникнуть по трубе во внутрь, но это крайне опасно. Хотя в этом случае, пока они не очистят свою территорию, ни о какой помощи не будет идти и речи.

— А может встретить ботаников на обратном пути?

— Они уйдут сразу после выброса. А вам негде его переждать. Раз! Уходить могут двумя путями. Через свалку и по мосту. Два! Им на встречу могут послать помощь. И если вы разделитесь, то кто-то из вас попадет в неприятную историю. Три! Хотя, если вы все трое согласны идти, то можете продумать свои варианты. Ну как, согласны?

— Меня мог бы и не спрашивать! Я с тобой повязан.

— Я пойду, только надо экипироваться. — Хмурый посмотрел на Бармена. — Покажешь, что у тебя есть?

— Ну Хмурый! — Бармен хлопнул его по плечу. — Ты точно СПЕЦ! Все покажу и подскажу. А то, говорят, что ты ужасный скромняга.

— Я тоже согласен. — Абориген шагнул вперед. — Мне кажется, что это нужное для Зоны дело.

Снова дорога. Странная штука — дорога. Лежит себе, никого не трогает, никому не навязывается. А, завидев ее, каждый старается, ну хоть немного, но прошагать по ней. Даже, если по ней идти дальше, нежели по прямой, но не по дороге. Бывает и дороги-то нет, кругом трава, даже не всегда примятая. А все идут именно здесь, именно по этой непримятой траве. Спроси — почему? Как почему!? Что за глупый вопрос! Здесь же дорога! Какая дорога? О чем вы говорите? Я что, дорог не видел. А! Что с вами говорить! И вот ты идешь своей дорогой. Но идешь именно там, где ходят все. Иногда дорога проходит там, где ни один нормальный человек не пойдет. Но это только так кажется, что не пойдет. Ведь ходят же! Умирают от страха, а все равно идут. И ты идешь. Удивляешься, а идешь. Ругаешься, а идешь. И ты, нормальный человек, идешь там, где ни один нормальный не пойдет. Тогда мы сделаем по-другому, говоришь ты, и сеешь поперек дороги цветы. И по твоим цветам идут в одиночку и толпами, дети и взрослые, трезвые, пьяные и даже те, кто уже в нирване. Даже они, которые из нирваны до утра не выйдут, хоть режь их. Даже они, которые идут только в переносном смысле этого слова. Даже они, которые не могут сегодня разобрать где дорога. Даже они идут там, где недавно прошли одиночки и компании, дети и взрослые, трезвые и пьяные. Да, что там греха таить, ты сам, если никто не видит, ходишь здесь. Почему? Так ведь все равно все затоптали, защищаешься ты. Нет дружок! Ответ неверный! Ты здесь ходишь, потому что здесь дорога. Нет, говоришь ты, не поэтому! А почему? Потому что здесь удобнее и быстрее. Да-а-а!? А посмотри на себя! Ты же после этих колдобин по самую шляпу в глине, а в двух метрах от дороги, уже высохшая травка. Мог бы там пройти? Нет! Не мог! Там нет дороги! А вот это уже похоже на правду, потому что чистые и гладкие дороги ведут в Ад. А раз так, то там дороги нет, а только мираж. Ведь дорога это та же жизнь. А жизнь, уж поверьте на слово, не бывает гладкой и чистой. От самого рождения и до самого перевоплощения, человек продирается через колдобины, грязь, пыль и прочее, и прочее… Неправда, скажешь ты. Вон у моего соседа жизнь как малина. Да-а-а!? А, ты, знаешь, что тоже самое думает про тебя твой сосед? И вот вы идете по одной дороге, коситесь друг на друга, и ничего сделать не можете. Не можете вы, по собственному желанию, уйти с дороги. Одна у нас дорога. Это пути разные. Но это уже другая история.