Дизайнер для босса - Вика Тверская

- Твою ж мать! – тишину, стоящую в офисе, нарушила моя соседка. – Вот это кто-то встрял!

Что было дальше, помню, как в тумане. Мужчина с коричневого кресла подскочил с криками, что он сейчас всех нас вздернет, покрошит и завернет остатки в плакат. Вместе с Яной они выбежали из офиса. Вернулся он уже с объемной пачкой, которую бросил передо мной.

А потом – «Вы испортили мою жизнь! Я разорен!» и прочие стенания, из которых выходило, что я – основное зло Галактики на данный момент. Не самый лучший момент спрашивать по поводу оформления, зарплаты и прочих условий.

Буря с испорченным плакатом разразилась так быстро, что я притихла за монитором и боялась пошевелиться. Жутко хотелось кофе, но я готова была высохнуть от жажды, чем пройтись до кулера. Тем более он стоял рядом со столом директора, который совершенно справедливо пришел в ярость, но несправедливо вылил ее на меня. Я-то просто проверила цвета перед печатью.

- А если перепечатать? Дорого будет? – Хорошо, что мои мысли вслух оказались не такими громкими. Николай сразу же зашикал на меня и жестами показал, что мне лучше молчать.

- С ума сошла? Знаешь, сколько стоит тираж?

- Тысяч двадцать навскидку. – Я прикинула, что в пачке штук сто плакатов. Цена не должна быть заоблачной.

- Миллион не хочешь?!

- Ого! А что ж они такие дорогие?

- Так это только одна из пачек. Их же пятнадцать тысяч заказали. Столичные клиенты. У них всегда тиражи большие.

Мда, в таком случае мне, правда, лучше помолчать.

А потом пришел тот мужчина в джинсовой рубашке, которого я и Сергей Валентинович приняли за рабочего цеха, и расставил всех по местам.

Он ушел и вернулся через час в свежей рубашке, тонком джемпере и темно-синих джинсах. Чистый, аккуратный и… все такой же строгий и отстраненный. Он как будто был с нами, но в то же время выше нас.

Мне никак не удавалось рассмотреть его лицо. Теперь, когда на нем не было мазуты, хотелось заглянуть в него, встретиться глазами хотя бы на мгновение. Так мне было бы проще узнать его.

Но он почти все время сидел, уткнувшись в бумаги или в ноутбук.

Яна бегала перед ним. Кому-то названивала, подсаживалась к столу директора – да, коричневое кресло по праву доминанты было его, шепталась с ним, потом снова звонила. К обеду она радостно объявила, что договорилась об отсрочке и за плакатами приедут не сегодня, а в следующую среду.

До среды нужно придумать, как их исправить.

За кипятком я пробралась только к полудню. Мама заманивала на обед свежим борщом, но я побоялась куда-то выходить. Я и так отхватила с утра. Не хватало накосячить еще с какими-то заказами.

Хоть я и не была виновата в создании «у…ебного» плаката, свою вину все же ощущала. Ведь как чувствовала, что надо проверить текст. Ушел бы он на пять-десять минут позже на печать, ничего бы страшного не случилось.