Король по праву - Герберт Уэллс

Следующие слова появляются не сразу.

"... если у вас хватит смелости, действуйте".

Да, у Пауля начинает созревать именно эта мысль. Но по некоторым причинам ему трудно высказать ее. Теперь и он решается рассказать Маргарет о том, что он уже сделал.

"Я побывал в клаверийском посольстве в Вашингтоне".

Она рада, что он не просто скрывался, и в то же время ей грустно. Он продолжает рассказывать, и зрители видят все это на экране.

Здание клаверийского посольства. Над ним большой флаг с изображением леопарда, стоящего на задних лапах. У двери в раздумье останавливается Пауль. Потом он берется за ручку. Кабинет господина Каймарка, посла Клаверии в Вашингтоне. На столе виден большой портрет покойного короля. Это не старый король - дедушка Пауля, это дядя Пауля. У него должны быть фамильные черты, он очень похож на Пауля.

Над камином что-то вроде щита с изображением вставшего на дыбы леопарда. Этот леопард во всем фильме будет символом клаверийского национализма. В сущности, это символ всякого национализма. (Смотри примечание в конце этой главы.)

Секретарь господина Каймарка разбирает почту на столе своего шефа. Господина Каймарка еще нет. За маленьким столиком сидит машинистка. Она читает газету.

В кабинет входит господин Каймарк, невысокий, живой, с умным лицом. Типичный восточно-европейский дипломат.

"Сколько еще объявилось Паулей Зелинок?"

Секретарь протягивает шесть писем. Одно из них, как ему кажется, может позабавить шефа. Он показывает Каймарку письмо, и оба они, читая, смеются. Входит служитель в ливрее и подает карточку. Господин Каймарк удивлен. Это уже что-то новое. Он протягивает бумагу секретарю, желая узнать его мнение.

Зрители видят обычный бланк - просьбу о приеме, отпечатанную типографским способом. Пробелы заполнены от руки. Сверху гриф: "Клаверийское посольство" и национальный герб - все тот же вставший на дыбы черный леопард на щите, поддерживаемом какими-то геральдическими тварями.

"Имя и фамилия: Пауль Зелинка.

Цель посещения: Посоветоваться с господином

Каймарком относительно будущего династии".

Господин Каймарк говорит: "Ну и смельчак! Не побоялся явиться самолично".

Молча переглянувшись с секретарем, Каймарк оборачивается к служителю и говорит: "Просите его".

Служитель уходит.

Машинистка задумалась. Появляется титр:

"Наверно, сумасшедший".

Ждут. Скептическое выражение лиц. Все думают о том, что, в общем, шансы на стороне самозванца.

Дверь открывается, и Пауль Зелинка останавливается на пороге.

Все трое молча смотрят на вошедшего, и по выражению их лиц видно, что их поразило его сходство с королевским портретом, на который они переводят взгляды. Пауль входит в кабинет. Он спрашивает: "Я говорю с послом господином Каймарком?"

Господин Каймарк кивает. Он уже отказывается от своих подозрений, он почти верит и держится почтительно. Они стоят лицом к лицу. Пауль Зелинка бросает взгляд на подчиненных господина Каймарка. Тот жестом отпускает их.

Когда дверь закрывается, господин Каймарк говорит: "Вы пришли, чтобы заявить свое право называться принцем Паулем Зелинкой?"

"Я пришел посоветоваться с вами".

Все еще рассматривая посетителя, господин Каймарк жестом предлагает ему сесть около портрета короля. Пауль садится, его взгляд падает на портрет, он все понимает и улыбается. Бессознательно Каймарк остается на ногах перед сидящим посетителем. Прежней недоверчивости нет и следа, он очень серьезен.

"Сэр, вы пришли, чтобы заявить претензии на очень высокое положение".

Зелинка пожимает плечами.

"Кажется, я следующий по старшинству после моего двоюродного брата Отто".

Каймарк испытующе смотрит на него. Потом берет и снова кладет на стол шифрованную телеграмму. После секундного колебания он решается сказать:

"Сэр, он скончался. Если вы тот человек, за которого вы себя выдаете, то теперь вы король Клаверии".

Пауль задумывается.

"Если только я захочу им быть".

Каймарк возражает - ведь факт налицо. Пауль говорит: "Никакая сила на свете не может заставить меня вернуться в Клаверию, если я сам этого не захочу". Каймарк не ожидал такого оборота, и это видно по нему. Пауль продолжает: "Прежде чем я приму решение, мне хочется, чтобы вы поподробнее рассказали о моем положении. Кстати, вот документы, удостоверяющие мою личность. Думаю, они вас удовлетворят".

Он достает бумаги, просматривает их и вручает Каймарку. Тот читает бумаги. Они производят на него сильное впечатление, и он преисполняется глубочайшего почтения к персоне, сидящей перед ним. Он перебирает документы, потом ему в голову приходит неожиданная мысль.

"Ваше величество... вы, наверное, говорите по-клаверийски?"

Пауль отвечает: "Отец немного учил меня. Я не могу говорить бегло... Дайте мне газету или книгу".

Зелинка читает вслух Каймарку, а тот одобрительно кивает. Потом Зелинка довольно легко и правильно переводит. Это продолжается несколько секунд. Зелинка углубился в книгу. Каймарк переводит взгляд с Пауля на портрет, а потом на свой стол. Он думает о создавшемся положении, а Зелинка по-прежнему поглощен книгой. Мысли Каймарка возвращаются к документам, которые он держит в руке. Это, конечно, главное.

"Вы понимаете, сэр, что все эти бумаги необходимо проверить".

Зелинка кивает в знак согласия. Для этого он сюда и пришел. Каймарк нажимает кнопку звонка, и тотчас появляется секретарь. Каймарк вручает бумаги секретарю и отдает распоряжения. Секретарь записывает.

Потом секретарь говорит, что телефоны обрывают журналисты, интересуются наследником-американцем. Каймарк раздумывает.

"Нет, ничего нового о так называемом принце Пауле Зелинке мы прессе сообщить не можем".

Секретарь уходит, и Каймарк поворачивается к Зелинке. Он относится к молодому человеку с почтительной симпатией. Он объясняет, что на время прессу лучше оставить в неведении. Но тут же заявляет, что у него лично нет и тени сомнения.

Подумав, Зелинка говорит:

"Я не уверен, хочется ли мне быть королем Клаверии. Расскажите мне, какая обстановка сложилась в моей стране. Почему мне надо вернуться туда?"

Широкая спина Каймарка закрывает почти весь экран. Он поражен. Пристально посмотрев на Пауля, он пожимает плечами и жестикулирует. Он не может представить себе, чтобы кто-нибудь на месте Пауля отказался вернуться.

Пауль говорит: "Мое положение трудное".

Каймарк замечает: "Сэр, ваши предки никогда не останавливались перед трудностями".

По лицу Пауля нельзя понять, польщен он или рассержен. "Какую пользу я могу принести, если вернусь? Что там за обстановка?"