Ведьмы.Ру - Екатерина Насута

реквизировать, но… — Игорёк переплел длинные пальцы. — Договор исконный на Алатырь-камне писан, стало быть, пока на троне государь крови Романовых, то и договор нерушим. А с мелким местным произволом и так управляются… в общем-то давно уже нашли с местными общий язык. И живём тихонько. Жили.

— И… что случилось?

— Случилось… в общем, всё с твоей мамы началось. Она из дому сбежала. Не то, чтобы у нас никто из общины не уходил. В конце концов, дело добровольное… более того, многие уходят в большой мир, посмотреть, поучиться… отец мой вот в МГУ учился.

Упырь.

В МГУ.

Почему бы…

Хотя всё-таки странно. Упырь с высшим образованием.

— Потом вернулся… ну, почти все возвращаются.

— А мама вот не вернулась?

— Актрисой она захотела стать, — мягкий голос бабушки заставил Никитку вскочить. — Сиди-сиди…

Бабушка протянул миску.

— Пирожков вот принесла, а то вы, небось, голодные.

— Ага, — Никитка протянул руку.

— Уль, ты не зевай! — раздалось от реки. — Он сейчас всё сожрёт! И снова будет впаривать, что это не он, а могучий инстинкт оборотня!

— А ты?

— А она сейчас лягушек половит… — не остался в долгу Никита. — И сыта будет!

— Не слушай его. Я не ем лягушек! И рыбу сырую тоже.

— Матушке твоей в нашей деревеньке всегда было тесно…

— Вообще-то это давно уже город, — Ляля всё-таки вынырнула. Волосы её поблескивали живым серебром и застрявшие в них ниточки водорослей казались украшениями. — Но маленький.

— Всё равно. Глушью считала… ну и решила, что в большом мире ей нравится больше. Сперва-то я ничего против не имела. Чуяла, что неспокойное у неё сердце. И выбрать никого не могло. И так-то… только раздор начинался. Она ж красивая, многим эта красота глаза застила. Вот я и понадеялась, что найдёт она себе место, тогда-то всё и сладится… кто ж знал, что так выйдет.

— А может, в дом… — робко заметила Ульяна, пирожок взявши.

— Пока не след. Там Удоня с Додоней хозяйство принимают…

— Ты и их взяла⁈ — Ульяна всплеснула руками и над нею поднялось облачко мелких брызг. — Ба, ну ты…

— Сами захотели.

— А у нас кто тогда?

— Детки их подросли, они на хозяйстве и остались. А тут… вот как чуяла, что пригодятся. Оно, конечно, за раз всё не поправят.

— А это кто? — поинтересовалась Ульяна. — Спасибо… очень вкусный пирожок.

— С жёлтыми мухоморами! Сам собирал, — похвастал Никита и Ульяна подавилась. Чтоб тебя…

— Да они съедобные, — её похлопали по спине. — Никитос, ты думай, чего говоришь… городской человек, небось, кроме шампиньона грибов-то и не знает.

— А чего я?

— А ну цыц… ты ешь, Улечка, не бойся. Ведьму мухомором не отравишь.

— А… с чего вы взяли, что я ведьма?

— Кто ж ещё-то, — бабуля поглядела с насмешкой. — Мать твоя ведьма, я ведьма… и моя мать с бабкою тоже, как и их матери… единственный сынок мой и тот на беду свою ведьмачьею тропой пошёл, а не в маги. Так кем тебе ещё быть-то?

Действительно.

Пирожок кусать было страшно… с другой стороны, один она уже съела, но не наелась. Да и остальные их лопали только в путь. Особенно Никита. Этак и вправду ничего не останется.

— Так вот… матушка твоя, уехавши, и вправду успокоилась. Писала вон. И звонила тоже… деньги я ей отправляла. Всё ж младшенькая, слабенькая. Её и жалели… да и она-то тогда иною была.

Странно.

Иною, как выразилась бабушка, мама не представлялась. Она вообще, честно говоря, слабо представлялась.

— Уж и не скажу, когда всё не так пошло и могло ли иначе сложиться. Здесь, в городе, ведьмам тяжко.

Да? Ульяна не замечала. Хотя… если так-то…

Она сама ведь начинающая. Можно сказать, неопытная ведьма. Если вообще… нет, что-то странное чуялось, несомненно. И пирожки с мухоморами были вкусные. А мухоморы в сознании вполне неплохо с ведьмами увязывались… но вот принимать всё на веру и без доказательств?

— И потому, когда она попросила дом ей отдать, я согласилась. Решила, что так-то не убудет…

Ульяна оглянулась, но в сумерках дом потерялся где-то там, вдали.

— Старшие мои выросли и вернулись. Семьями обзавелись. Им этот дом без нужды был. А ей — отчего бы и нет… — продолжила бабушка. — Да и замуж она собралась… сказала, мол, будет приданым.

Глупость какая.

Кто сейчас приданым обзаводится? Времена ведь иные. Просвещенные и равноправные.

— Я и отдала.

— Документы?

— Документы? А… и их, конечно. Тут главное в ином. Мы своё не бумагами, силой держим. И сердцем. И если отдаём по слову, доброю волей, то в полное владение.

Тоже не очень понятно. Вопросы Ульяна попридержит.

На будущее.

— Я думала, что жить она тут станет. С мужем своим. С семьёю… а она вон… вывернула.

— Как?

— На свадьбу нас она пригласила, конечно, — бабушка хлопнула Никитку по руке. — Другим оставь, оглоед.

Никитка надулся.

Но пирожок стянул. Другой рукой. И поспешно, словно опасаясь, что добычу отберут, отвернулся.

— Мы и отправились. Я вон, и подружки её, с которыми она в детстве гуляла…

Это, стало быть, матери Никитки и Игорька?

И Ляли?

— Ещё, помню, удивилась очень. Приехала, а нас не в дом зовут, а в какую-то гостиницу. И главное, юлит, заразина, что, мол, оно так ныне принято. Что и супруга её будущего родичи тоже в гостинице. Что для всех сняли, чтоб могли пообщаться и познакомиться…

Слушать интересно.

Очень.

И снимки Ульяна попросит, раз уж они существуют. И обидно, что мама не сочла нужным сохранить их.

— Мы тогда добирались тяжко… всё ж ныне дороги полегче будут, а тогда… — она махнула. — Умаялись все… да и то… вот представь. Две девки с пузом уже… у одной маленькое, а у второй — почти на нос лезет. Я им пыталась сказать, что какая свадьба-то при таком пузе? Но разве ж послушают… наоборот. Размечтались. Погуляют. Посмотрят. Прикупят чего для деточек. А беременным, коль чего в голову втемяшится, то уже никак. С ними мужья их, которые тоже не больно-то радые, но сами понимают, что перечить — себе дороже. Супруг мой поехал. Женька…

В общем, прибыли веселым кагалом.

— Ехали неделю. Когда на