Блондинка вокруг света или I did it my way - Анна Лазарева

Моя соседка, индийская продвинутая девушка, учится в Варанаси, на кого, не помню. Работает, кем, не помню. Вегетарианка, держит собаку, которая, по её словам, тоже вегетарианка.

— Три помидора в день, пара картошин…

Чудеса! Сабкуч милега! Что в переводе с хинди означает «Всё возможно».

Да, в Индии всё возможно! До этого никогда не видела вегетарианскую собаку.

Это был конец сезона дождей. Ганг только начал возвращаться в свои берега, оставляя двухметровый слой ила на ступенях, ведущих к воде. Я выглянула в окно. Пахло тиной с Ганга, горелыми волосами с погребального костра, карри из соседнего ресторана, плесенью от моей кровати и стен, зажжёнными благовониями из комнаты соседки-вегетарианки и чёрт знает чем ещё. Я была в Индии. Её узнаешь с закрытыми глазами.

Если глаза открыть, тоже не спутаешь. Пасмурный денёк конца сезона дождей. Серый широкий Ганг проходит по краю всего города. Противоположный необитаемый берег плоский и песчаный. Берег, на котором расположен город, повыше. Сам город как в дымке. В паре метров от берега, в воде, стоят покосившиеся, затопленные башенки. С этих древних башенок подростки в набедренных повязках, веками, ныряют в мутную воду.

На другом конце набережной начались работы по уборке многометрового ила, оставшегося на ступенях после того, как вода спала. Парни поливают ил из брандспойта, и он медленно сдаётся, тая в мутных и без того водах Ганга и обещая вернуться в следующем году.

Прямо под моим балконом, внизу, люди тоже борются со стихией земли, пробираясь куда-то, по колено в грязи. Женщины, подбирая сари, пытаются вырвать шлёпанцы из цепких лап ила. Здесь ил побеждает, и шлёпанцы так и остаются в голодной массе. Потом, когда брандспойт смоет и этот ил, шлёпанцы поплывут по святой реке и застрянут где-нибудь в двухстах километрах от своих хозяев. Вот поэтому некоторые тихие гангские заводи так сильно напоминают святилища одиноких шлёпанцев. Самые разные цвета, размеры, стили и, конечно, все без пары. Иногда кажется, люди приходят к заводям специально, чтобы оставить шлёпанец.

Пришёл мангуст, пробежался из угла в угол. Ушёл. Надо быть поосторожнее с ним. Если укусит, придётся делать уколы. Более того, год алкоголь пить нельзя. Это уж слишком!

Сохраняя образ загадочной незнакомки, задумчиво спускаюсь по ступенькам к илу. Я в древнем Бенаресе! Месте, воспетом многими поэтами и философами старины. Я одинокая путешественница. Что привело меня сюда? Какая миссия? Кто я? Дым? Ветер? Никто не знает. Сегодня здесь. Завтра в ином месте…

Выбирая места посуше, медленно бреду вдоль Ганга. На губах играет неопределённая полуулыбка. Самое сухое на вид место оказывается зыбким. Я проваливаюсь по «самое». И, под дружный хохот парней-уборщиков, неуклюже выскребаюсь из грязи и выдираю шлёпанцы из ила руками. Это разрушает мой образ. Тут обожают ржать над иностранцами.

Иностранцы едут в Варанаси за культурным шоком и острыми ощущениями. Увидеть погребальные костры и, если посчастливится, обуглившиеся останки, плывущие по Гангу. Один француз рассказывал мне, что видел обгоревшую руку на воде. Я приехала приобщиться к культуре и посмотреть древний непальский храм с эротическими фигурами. Что я нахожу более интересным, чем фигуры полусожжённые. Шок, как я тогда думала, мне уже не грозит.

Первое, что я увидела посреди главной набережной, на илистых ступеньках, ведущих к Гангу, был обнажённый труп мужчины со вздувшимся животом, поедаемый собаками. Почему-то они стартовали с гениталий. Собаки торопились, выдирали из трупа куски бледной плоти, огрызались друг на друга. Одна из них прорвала брюшину, и живот трупа сдулся на моих, и без того изумлённых, глазах… Я бросилась к людям…

— Екскъюзми!

— Есь.

— Там на ступеньках труп!

— Есь.

— Его едят собаки!

— Есь, есь…

Индиец безмятежно улыбался и, как водится, неопределённо покачивал головой.

Позже мне объяснили, что трупы людей, умерших от укуса змеи, детей до десяти лет, беременных женщин, святых и альбиносов не жгут, а бросают в Ганг, с привязанным к ногам камнем. Тот труп был бледный. Возможно, альбинос, «вырвался» и прибился к берегу. Альбиносов и людей с болезнью витилиго в Индии очень много.

— Так, может, столкнуть его обратно в воду хотя бы? — предлагаю я.

— Да кто же будет его сталкивать?!

— Но ведь это же чей-то родственник! Чей-то сын, отец, брат, возможно, саду (святой), его же собаки жрут, на глазах у всего честного народа!

— Есь, есь…

— Так что же, он там так и будет лежать?

— Конечно, не будет. Собаки съедят… Птицы…

Я вернулась к ступенькам. Трупу уже не хватало не только гениталий, но и всей нижней части брюшины. Собаки добродушно лежали рядом и улыбались. Больше никто не огрызался.

Пришла мысль сходить за моей соседкой и спросить, не её ли вегетарианка сейчас наслаждается сытостью у реки.

А мимо весело проходили дети с портфелями, из школы. Разгуливали матроны в сари и с ридикюлями. Я не верила, что обнажённый труп посреди набережной, поедаемый собаками, так уж в порядке вещей в вегетарианской стране, где любая обнажёнка расценивается как оскорбление национального достоинства. Я ещё раз попыталась обратить их внимание, но они не проявили интереса, а только так же неопределённо, по-индийски, покачивали головами, улыбались и повторяли: «Есь, Есь». Особое отношение к смерти!

Я взяла лодку и попросила отвезти меня подальше. Когда мы отчаливали от трупа, я спросила и возницу, что он думает об этом. И он ответил:

— Да, вода в Ганге очень грязная. Не хорошо пить форейнеру, потому что много бактерий. А мы можем…

С этими словами он зачерпнул полную пригоршню мутной, пахучей речной воды и с удовольствием выпил, а потом зачерпнул и выпил вторую.

И я опять стала думать, что шокировать меня уже ничем нельзя. Мы причалили, я расплатилась и пошла, пошла.… В Гоа! В мой потерянный и вновь обретённый рай! Этот рай скоро будет опять потерян.

Гоа

Индийский эквивалент Голливуда — Болливуд. Фабрика индийских грёз на зелёной танцевальной лужайке. Это одна из моих основных статей дохода здесь, в Гоа. А моё амплуа в Болливуде — блондинка в бикини.

В обязанности входит: прогулки по пляжу, в бикини. Спуск по лестнице, с бокалом шампанского в руке, в бикини. Качание на надувном матрасе, в бассейне, на ночном пати, в бикини. И так далее, тоже в бикини.

Правда, иногда обязанности расширяются. В момент накала событий в бассейн прыгают несколько парней в чёрных костюмах и мой матрас переворачивается. Мне приходится окунаться в воду. Такая сцена считается гламурно-комической, и предполагается, что зрители должны в этот момент смеяться над изнеженной иностранкой.

В предутренней прохладе, после определённого количества дублей, эти перевороты довольно ощутимы, для иностранки.

Индийцы — народ невысокий, и мой маленький рост оказывается здесь востребован. Чтобы модель не выделялась оскорбительно высоким ростом на фоне индийского мужчины, нередко из всех девушек выбирают меня, «метр с кепкой». Таким образом мне случается сыграть подругу индийского «Джеймса Бонда». Моя роль — встреча катера «Джеймса». Я стою с большим флагом в руке, на берегу живописнейшего южногоанского пляжа Калевасим. Катер прибывает под звуки авантюрной музыки, толпа на берегу машет руками… За встречей следует небольшая фотосессия.

Моя фотография, в бикини и с флагом, появляется в утренней гоанской газете. За ланчем официанты из местного ресторана приносят мне эту газету и бесплатный коктейль. Иногда приятно погреться в лучах собственной маленькой славы.

Случилась и роль со словами. Я играю англичанку в бикини, которая обожает Шекспира.

Конечно, я задаю вопрос режиссёру:

— Это ничего, что я англичанка с русским акцентом?

— Это ничего, — беззаботно отвечает режиссёр.

Ну и правильно. Играют же голливудские звёзды русских шпионок. На русском предложения заучивают, ни бельмеса не понимая, о чём. А вы говорите, акцент.

Дальше, по роли, я разговариваю о Шекспире с главным героем — простым парнем из Кералы. Парню Шекспир не нравится, потому что у него всё всегда заканчивается плохо, «а индийские люди этого не любят». Я же, как истинная англичанка, обижаюсь за своего Шекспира и наставительно рекомендую перечитать его вновь. Роль примерно минут на пять.

Все фильмы снимаются под рабочими названиями и, к сожалению, впоследствии я так и не смогу их найти. У меня остаются только газеты и фотографии.

Частенько иностранцы требуются для съёмок «притона». Главный герой, в смокинге, врывается в злачное место в поисках своей невесты. Негодяи украли её прямо со свадьбы. В притоне дым коромыслом, тут и там пары сливаются в порочных поцелуях. Кто-то уже «отрубился» от передоза на полу. Кто-то мешает кредиткой стиральный порошок, предоставленный студией. Из бутылок из-под виски щедро льётся разбавленный яблочный сок.