Демон-самозванец - Артем Каменистый

Нет, это уже что угодно, но только не розыгрыш.

Револьвер уставился на первого надсмотрщика, странным, каким-то сладострастным тоном солдат потребовал:

— Правду говори, кто этот человек? Откуда он взялся? Только вот не надо новые сказки про демонов. Отвечать быстро, без вранья.

— Но я же говорил! Не знаю! Не было его здесь, и непонятно, откуда взялся! Никогда такого не случалось! Помилуйте, печать же цела…

Второй выстрел. Рядом с первым, еще подергивающимся телом падает второе.

А теперь оружие направлено на меня, и убийца тем же неуместным тоном говорит:

— Эй! Говори, кто ты! Ты теперь знаешь, что я сейчас сделаю!

Да этот урод удовольствие от смерти получает. Садист нашел работенку по душе. Слюной захлебывается в предвкушении новой крови.

Моей крови.

В принципе обезоружить этого противника можно без большого риска. Револьвер тяжелый, держит он его в вытянутой руке, сам роста невеликого, а ноги у меня длинные и быстрые, так что шанс выбить резким ударом велик. Но разве это решит проблему? По коридору туда-сюда непрерывным потоком проносятся группы людей в той же форме. Не знаю, что здесь происходит, но понимаю, что при попытке напасть на убийцу мне придется иметь дело не с одним и не с двумя. Да я понятия не имею, сколько здесь может оказаться противников. Не удивлюсь, если за дверью целая армия при артиллерии, тот взрыв еще свеж в памяти.

К тому же людям моей профессии свойственно стремление преуменьшать применение насилия. Мы предпочитаем действовать тихо, спокойно и желательно без свидетелей. Хотя, должен признать, нынешняя ситуация для меня та еще новинка, и близко мимо подобной не проходил.

Посмотрев на своего потенциального убийцу таким взглядом, будто, потягивая пивко, любуюсь на проходящих мимо длинноногих девушек, ленивым голосом более чем уверенного в себе человека бросил:

— Кто я, ты уже знаешь. Так что давай, приступай, не отвлекайся, давненько я так не забавлялся.

Растерянно покосившись на револьвер, солдат с заметной опаской уточнил:

— Пули тебе не навредят?

— Если ты имеешь в виду меня, то, разумеется, нет. А если эту слабую оболочку, созданную для пребывания в верхнем мире, — я ткнул себя пальцем в грудь, — то, приведя в действие свой примитивный механизм, ты сможешь проделать в ней дыру. Только прекрати дрожать, ведь это может привести к промаху.

Странно, но человек, который только что не моргнув глазом отправил на тот свет двоих, с каждой секундой начинал выказывать все больше и больше признаков страха. Да он ведь боится до дрожи в коленках, причем боится меня. Трусишка суеверный, вот кто передо мной.

В демона поверил? Какая забавная наивность!

Ну что ж, раз жизнь человека здесь дешевле пули, надо и дальше придерживаться навязанной мне версии.

Глядишь, а вдруг демоны здесь ценятся куда дороже.

— То есть… То есть если я выстрелю, ты можешь умереть?!

Досадливо щелкнув пальцем, ответил в том же тоне:

— Твоя глупость, мелкий человек, начинает меня раздражать. Если меня призвали в этот мир лишь для просвещения тебе подобных, то лучше прямо сейчас отправляй обратно. Вам нужен не я, а другой демон. Выберите кого-нибудь попроще. Сравнимых с вами по тупости, конечно, в нижних мирах не найти, но если поищете чуть повыше, на наших задворках, шанс встретить близкого по скудоумию есть.

— Шфарич! Как это понимать?! — рявкнули от порога.

Ба, да у нас новое лицо. И, судя по качеству формы и количеству блестящих висюлек на ней, рангом куда повыше убийцы. Военнослужащие и проститутки — две древние касты, которые, несмотря на всю цивилизованность, продолжают отчаянно цепляться за примитивные знаки отличия. Боевые вожди пещерных людей обвешивались с ног до головы морскими ракушками и клыками забитых самолично хищников, а отдающиеся за еду самки смазывали прически рыбьим жиром. Со временем клыки превратились в ордена и медали, вонючий жир эволюционировал до вызывающей косметики, но суть ничуть не изменилась.

Этот отличается от других: так же невысок, как и все, но телосложением гораздо хлипче. И кожа гораздо смуглее, да и в лице что-то азиатское. На индуса с примесью африканской крови похож, вот только глаза европейские, завидного синего цвета, что даже в скудном керосиновом свете не скрыть. Но при такой внешности выглядело это странно, если не сказать хуже.

Шфарич, приняв позу человека, проглотившего швабру, выпучил глаза так, что они едва не вывалились на пол, и рявкнул:

— Не могу знать!

— Что не ясно?! По какой причине ты здесь застрял?!

— Тут… — Голос Шфарича стал почти нормальным, глаза овечьими, а тело чуть расслабилось. — Господин капитан, тут… тут… ну… это… Тут демон, в общем.

— Чтооооо?!

Крик офицера будто кнутом подстегнул, вмиг заставив Шфарича вытянуться в прежнюю струну и выкатить глаза, после чего он бодро отрапортовал:

— Докладываю! В осмотренном помещении обнаружены двое: неизвестный нам заключенный и южный демон, вызванный при помощи пентаграммы. Оба выглядят странно.

— Это еще что такое?! — Офицер, похоже, только сейчас осознал, что вид у меня какой-то не такой, если не сказать больше.

— Докладываю! Вот он и есть демон!

— Демон?!

— Демон Леон, — Дат счел нужным представить меня более подробно.

Шфарич, опасаясь, что офицер может заподозрить его в розыгрыше, зачастил:

— Он появился в опечатанной камере. А печать хранится у секретаря наместника. Охрана про него ничего не знала. — Кивок в сторону трупов. — Хоть я спрашивал строго, видите сами. И одежды его странные. То есть нет, они вовсе невозможные, не виданные никем и никогда. Такой ткани не бывает.

Офицер вздохнул, расстегнул кобуру, вытащил револьвер, направил на меня:

— Отвечай, кто ты такой. Если будешь нести чушь о демонах, умрешь.

Тяжело сохранять спокойствие в обстановке непрекращающихся угроз, но я справился с собой, не выдав голосом всей глубины терзающих меня чувств:

— В вашем мире так много забавного, но дом мне как-то милее. Так что, пожалуй, не стану вас пугать последствиями, просто сделайте это — отправьте меня назад.

— Ты что несешь?! Кто такой?! Отвечать!

— Здесь уже столько раз меня представляли, так зачем же повторяться? Впрочем, мне нетрудно повториться. Спрашиваете, кто я? Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.[2] Ответ получен, так что не медлите, господин офицер, давайте уже.

— О смерти просишь? — в голосе военного проскользнули нотки удивления.

Это хорошо — любопытство человека неистребимо. Раз уж он заинтересовался, то меньше шансов, что спустит курок, прежде чем узнает ответ.