Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры (сборник) - Найо Марш

– Он был высокоморальным и сравнительно мягким. Преданность и верность считались высшими добродетелями. Жертвоприношение являлось необходимой составляющей.

– Все то же самое, – предсказуемо заявил майор Свит, – за всей этой чепухой. Жертвоприношение. Кровь. Плоть. Каннибализм. Больше утонченности в одном, больше жестокости в другом. А по сути одно и то же.

– Вам не кажется, – спокойно ввернул Аллейн, – что это похоже на попытку наугад раскритиковать некую фундаментальную истину?

– Единственная фундаментальная истина, на которую это похоже: люди – хищники! – торжествующе прокричал майор. И закудахтал, то есть засмеялся, как поняли присутствующие.

– Как жаль, – сказал барон Ван дер Вегель, – что леди Брейсли и мистер Дорн ничего этого не слышат. А где же мистер Мейлер?

– Вы его не видели? – спросил у майора Свита Аллейн.

– Я – нет. Я отвел ее в… как вы это называете? Сад? Внутренний двор?

– Атриум?

– Да как угодно. Посадил на скамейку. Ей это не очень-то понравилось, но тем не менее… Глупая баба.

– А молодой Дорн? – поинтересовался Аллейн.

– Я его не видал. Мерзкий тип.

– А Мейлер?

– Нет. Чертовски небрежное обслуживание, я бы сказал. Что нам теперь делать?

– Насколько я понимаю, – произнес Грант с независимым видом, – предполагалось, что вам, возможно, захочется несколько минут погулять здесь самостоятельно. Мы можем снова собраться здесь или, если вы предпочитаете, то наверху. Я побуду здесь десять минут на тот случай, если у вас возникнут какие-то вопросы, а потом поднимусь и буду ждать в атриуме. Наверное, мы встретимся по пути наверх, и в любом случае вы не заблудитесь. Здесь повсюду висят указатели «выход». Уверен, Мейлер…

Он осекся. Кто-то спускался по железной лестнице.

– А вот и он, – сказал Грант.

Но это был всего лишь Кеннет Дорн.

Судя по шуму, он спешил и появился стремительно, но когда вышел из тени и увидел остальных, то сначала остановился, а потом, сгорбившись, двинулся к ним. В руке у него болталась камера. Софи бросилось в глаза, что он был как-то неестественно умиротворен и спокоен.

– Хэлло, – проговорил он. – Где моя тетя?

Грант проинформировал его. Тот произнес: «О боже!» и захихикал.

– Не лучше ли вам на нее взглянуть, – предложил майор Свит.

– Что?

– На вашу тетю. Она наверху, в саду.

– Пусть она процветает, – усмехнулся Кеннет, – как вечнозеленый кедр, дорогой майор.

Майор Свит пару секунд размышлял над его высказыванием.

– Даже не нахожу слов, – проговорил он наконец.

– Что ж, – откликнулся Кеннет, – слава Богу за это.

Возникло нечто вроде патовой ситуации.

Ее нарушили Ван дер Вегели. Они, как явствовало из их возбужденных объяснений, так сильно надеялись (ах, так сильно, вставила баронесса), что мистера Гранта удастся убедить прочесть вслух отрывок про Митру из «Саймона» в обстановке, подарившей ему вдохновение. С этой целью они, как все видели, захватили свою книгу – неужели хотя бы получить автограф это слишком много? Они как нельзя лучше понимают знаменитую англосаксонскую сдержанность. Но в конце концов, содержание буклета – о, они не настаивают на буквальном понимании – дало им основание полагать, что…

Они то вдвоем, то попеременно продолжали свои упреки в том же духе, и видно было даже в полумраке, как все больше краснеет Грант. Наконец он беспомощно повернулся к Софи, которая пробормотала: «Может, лучше прочесть?» – и до странности обрадовалась, когда он сразу же сказал, обращаясь ко всем сразу:

– Если вы действительно хотите, то конечно. Я не хотел показаться нелюбезным. Просто я почувствую себя таким болваном.

Ван дер Вегели разразились довольным смехом, а барону пришла на ум более экстравагантная фантазия. Они сфотографируются; в центре группы встанет Грант, читая вслух. На заднем плане бог Митра собственной персоной будет надзирать за работой, на которую он же и вдохновил. Этот необычный вариант викторианской групповой фотографии принялись воплощать после игривого спора между Ван дер Вегелями о том, кто будет играть активную, а кто – пассивную роль. Наконец они согласились, что первый снимок сделает баронесса, и она с восторгом принялась за дело. Несчастного Гранта, с раскрытой книгой, поместили на небольшой каменный выступ слева от Митры. С одной стороны поставили Аллейна, с другой – Софи, которую начал разбирать смех. Позади Софи встал майор Свит, а за спиной Аллейна – Кеннет Дорн.

– А ты, Геррит, мой дорогой, – велела мужу баронесса, – из-за своих размеров, да, в заднем ряду?

– Потом мы поменяемся местами, – настаивал он.

– Да.

– И все сосредотачиваются на открытой странице.

– Ах. Да. Так.

Постоянно непредсказуемый майор Свит подошел к делу серьезно.

– Как, – возразил он, – мы сможем сосредоточиться на чем-то, чего почти не видим?

И действительно, подмечено было верно. Голова маленького божка, как и алтарь и все другие фигуры в этом помещении, грамотно подсвечивалась из скрытой ниши, но окружающее пространство было погружено в глубокую тень, тем более то место, где расположилась группа. Ван дер Вегели объяснили, что вспышка все осветит. Они очень хотели, чтобы и сам бог был включен в их группу, и по этой причине небольшую постановку можно извинить. Смущение Гранта стало настолько очевидным, что Аллейн и Софи одновременно, но не сговариваясь, решили привнести в происходящее ноту высокой комедии.

– Понятно, – внезапно заговорил Аллейн. – Даже если мы ее и не видим, мы все смотрим в книгу? Вполне логично. И я полагаю, что мистер Грант помнит этот отрывок наизусть. Возможно, он сможет пересказать его для нас в темноте.

– Ничего подобного я делать не стану, черт возьми, – тепло отозвался Грант.

Баронесса же объяснила, что потом они перейдут в более освещенное место, и тогда Грант без отговорок прочтет соответствующий отрывок. А пока, повторила она, не могли бы все присутствующие сосредоточиться на почти неразличимой странице? Покатываясь в темноте со смеху, группа все же собралась.

– Мне кажется, было бы неплохо, – предложил Аллейн, – если бы мисс Джейсон указывала на отрывок в книге, а я положил бы руку на плечо автору, который изъявляет готовность его прочесть?

– Какое хорошее предложение! – поддержала его Софи. – А майор Свит мог бы наклониться с другой стороны.

– Охотно, буду рад, – с готовностью отозвался майор и действительно очень близко наклонился к Софи. – Чертовски славная мысль, по-моему, – просипел он ей на ухо.

– Это напоминает, – сказал Аллейн, – сцену, в которой Чехов читает пьесу Станиславскому и актерам Московского художественного театра.

Данное замечание удостоилось громких аплодисментов баронессы. Софи и Аллейн обступили Гранта.

– Вы еще за это поплатитесь, – процедил тот сквозь зубы. – Оба.

– В книгу, в книгу, все смотрим в книгу! – весело пропела баронесса. – Никому не двигаться! Геррит, ты должен чуть отступить назад, и мистер Дорн, вы здесь?

– О боже, да, я здесь.

– Хорошо. Итак, все готовы. Замрите, пожалуйста. Снимаю!

Камера щелкнула, но тьма не рассеялась. Баронесса, которая, без сомнения, крепко ругнулась на своем родном языке, теперь обрушилась с упреками на мужа:

– Что я тебе говорила, дорокой! Эти местные ланпочки бесполезны. Нет! Не отвечай. Не шевелись. У меня в кармане есть запасная. Никто не шевелиться и не разговаривать. Я ее нахожу.

Софи хихикнула. Майор Свит немедленно схватил ее за талию.

– Поделом же вам, – прошептал Грант Софи. Данный маневр не укрылся от его внимания.

Где-то неподалеку, но за митреумом, раздался звук, такой же, как все звуки в этом пространстве, искаженный эхом и похожий на пронзительный голос.

Последовала почти невыносимая тишина, нарушенная через какое-то время отдаленным глухим ударом, как будто захлопнули тяжелую дверь. Баронесса возилась с камерой и бормотала. Кеннет отделился от группы и со вспышкой сфотографировал статую бога. Его заставили вернуться на место, и наконец-то баронесса подготовилась.

– Пожалуйста. Прошу. Внимание. Замрите, пожалуйста. Снова – снимаю.

На сей раз свет вспыхнул, все ослепли, баронесса разразилась громкими возгласами удовлетворения и настояла на том, чтобы сделать еще два снимка. Невзирая на нарастающее нетерпение, затем произвели замену – баронесса заняла место мужа и нависла над майором Свитом, как первобытная богиня плодородия. Барону с его вспышкой повезло больше, и все благополучно завершилось.

– Хотя, – заметил барон, – было бы неплохо включить и нашего чичероне, не так ли?

– Должен сказать, он не торопится, – пророкотал майор Свит. – Чертовски странное поведение, если хотите знать мое мнение.

Но Кеннет предположил, что Себастьян Мейлер, возможно, составляет компанию его тетке в атриуме, и обратился к Гранту:

– В конце концов, он ведь оставил за старшего вас, разве нет?