Счастье в близнецах - Терин Рем

обломаю, и хвост узлом завяжу. Не зря в нашем мире подобных тебе, даже в сказках, на кострах сжигали, – злился парень.

– Иди ты к черту, со своими оскорблениями. Ты всего лишь слабый человечишка и не можешь причинить мне вреда, – почти перешла на тихий крик красотка.

– Я женщин не бью, а иначе давно бы попробовал. Ты зря меня к чертям не отправляй, я и так в их обществе.

Пару минут Виктория только обиженно сопела.

– Что ты в ней нашел? Мелкая, невыразительная, даже не созревшая толком девчонка? – выдала немного погодя демоница.

Нет, в целом, я с ней согласна, но слышать это от кого-то было обидно. Моя конспирация трещала по швам, но, к счастью, долго терпеть не пришлось. Следующей фразой Макс окончательно допек самолюбивую девицу:

– Она идеальная: изящная, тонкая, милая, другой такой нет. А ты доступная дешевка с красивой оберткой. Интересно, сколько сотен кобелей тебя опробовали «всего лишь» за двести сорок лет?

Раздался оглушающий звук пощечины, а потом дверь хлопнула с такой силой, что задрожал графин, стоящий рядом с кроватью.

– Макс, – позвала я, открывая глаза.

– Я здесь, малышка, – подсел ближе друг.

– Прости меня, если сможешь, – тихо сказала я.

– Я не злюсь. Я понимаю, как трудно противиться этим нелюдям. Сам испытал. Только не знаю, как нам теперь быть. Единственный способ жить нормально – это сбежать от них и попытаться вернуться домой, но это трудно, практически невозможно. Даже если мы сбежим от этих, то окажемся беззащитными перед остальными. Основная проблема в том, что ты и я не маги, какие-то квазары. Я так понял, что мы живые накопители энергии, аккумулятор для любого мага. Особая наша ценность в том, что у нас практически безразмерный потенциал, но сами им воспользоваться даже для защиты мы не можем, а значит, просто станем добычей. Вторая проблема в том, что никто не знает, как именно отправить нас домой, – сокрушался Макс.

– Есть и третья проблема, и даже четвертая, – сказала Мария, заходя к нам. – Третья в том, что дома вас уже похоронили. Хоть время в мирах и течет по-разному, но действует один странный закон – из мира в мир нельзя перенести ничего материального. Фактически сюда переносится душа и по ее слепку воссоздается тело, а на земле остаются два трупа. А следующая проблема в том, что, как только вы начнете интересоваться Землей, вас убьют, поскольку это закрытый мир и призывать оттуда разумных строжайше запрещено. Мы все здесь вне закона. Призыв потому и производился на территории нагов, что их повелительница наша родственница и максимально лояльна к нам, но именно из-за того, что она попустительствовала преступлению, она никогда не позволит вам рассказать об этом. Вас скорее убьют, чем позволят бежать, – безжалостно придавила нас фактами женщина.

Макс долго и витиевато ругался, а потом застыл и побелел.

Друг плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками в попытке успокоиться, а я обняла его со спины, утешая Максима.

Признаюсь честно, новый мир меня не страшил, ведь дома меня никто не ждет. Даже с Максом я больше не смогу поддерживать тех отношений, что у нас были, а тетушки библиотекари переживут мою потерю, но у друга совершенно иная ситуация: его младший брат был разгильдяем и привык полагаться на помощь и защиту Макса, а родители до смешного боялись за парня, как видно, не напрасно.

– И что теперь делать? – задал риторический вопрос Макс.

– Жить, – ответила Мария, открыто глядя нам в глаза. – Какой бы безнадежной ни казалась вам сейчас ситуация, но во всем есть свои плюсы: во-первых, вас ждет долгая жизнь в новом мире, полном удивительных чудес, красоты и магии, во-вторых, вы не рабы, а скорее гости. Не буду скрывать, особого выбора у вас нет. Мои дети приложат все усилия, чтобы добиться вашего расположения, а они умеют быть убедительными, но решать, когда, как и на каких условиях, можете только вы.

– Быть может, нам еще и поблагодарить вас за оказанную честь быть вырванными из привычной жизни? – возмутился Макс.

– Нет, благодарить вам меня не за что, но и обвинять не в чем. Не моя вина в том, что призыв выбрал именно вас. Но это означает, что именно вы суждены моим детям и, скорее всего, не смогли бы найти своего личного счастья на Земле. Вы можете считать меня кем угодно, можете обзываться и сыпать проклятиями, можете даже оскорблять близнецов или Вики, но посмотрим, что сделаете вы сами, когда над вашими детьми нависнет угроза безумия или вечного одиночества, – мрачно сказала Мария и ушла не прощаясь.

– Макс, – я хотела сказать так много всего другу, что понимаю его печаль и потерю, что сожалею, что все так получилось, что, несмотря ни на что, рада, что он рядом, а смогла только нырнуть в его уютные объятия и тихо всхлипывать в надежных объятиях моего рыцаря.

– Не жалей, мне не нужна жалость. Даже поверженные рыцари достойны баллад, – с грустной улыбкой сказал друг, стирая с моих глаз слезы дрожащими от волнения ладонями.

Сначала мы сидели молча, каждый по-своему переживая сложившуюся ситуацию, потом с ностальгическим смехом вспоминали наши уютные вечера возле телека с мороженым или пиццей. Вспоминали наши прогулки по городскому парку, общих друзей, дом…

В какой-то момент Макс потянулся ко мне за поцелуем, но привычный жест у меня вызвал внутренний протест, и я остановила парня.

– Это из-за них, да? Понимаю, они впечатляют, – грустно сказал друг.

– Нет, это из-за меня. Прости, я должна была сказать раньше, но ты единственный близкий мне человек, и я очень боялась тебя потерять. Ты чудесный, добрый, умный, красивый, сильный, но люблю я тебя, как брата. Мысль о нашей близости меня всегда смущала. Сначала я думала, что это мои психологические проблемы, но дело не в этом.

– Я знаю. Это я должен извиниться. Я видел, что ты меня не хочешь, но не хотел верить в то, что у меня не получится тебя завоевать. Я тоже тебя люблю, но не уверен, что по-братски. А их? Их ты любишь?

– Что за странный вопрос? Нет конечно. Как можно полюбить за один день? Но тело меня предает рядом с ними. Может потому, что они опасно красивы, но дело даже не в этом. Лиссайн тоже красивый, а его мне просто жаль. Я запуталась… Все так сразу навалилось.

– Ты права. А кто такой Лиссайн? – удивился друг.

– О-о-о! Это большеглазое чудо. Наложник. Нужно узнать, как его дела и, может, попросить Марию помочь, – сказала