По грехам нашим. В лето 6731... (СИ) - Старый Денис

— Серебрянных? — просил я. Как историк знал, что были серебрянные гривны и гривна кун, которая стоила дешевле.

— Как водится, — ответил Войсил.

Я почувствовал, что игривое настроение воина начало сменяться удивленно-вопросительным. В воздухе витал вопрос: «А утебя то мальчик деньги есть?». Конечно же, мою телегу проверили, это было понятно, вот только серебро и золото находились в тубусах, или продолговатых ящиках, которые впору моно назвать «сейфами». Открыть их мне представлялось невозможным, по крайней мере теми способами, что доступны хроноаборигенам.

— Ну, добро — давай за Божану сто гривен, — ответил я после небольшой паузы. Причем постарался, чтобы мои слова звучали буднично.

— Кха! Кха! — закашлял сотник. — Я? Кха.

— Ну, сватал ты мне яе, сотник? Табе и потреба! А я добро дал, бо девка пригожа, — настала моя очередь издеваться. — Но можно и землицы с холопами, коли гривен не маешь.

— Скоморошничаешь, отрок? — откашлялся Войсил и его тон стал серьезным.

- Так и ты неразумного отрока охаиваешь, — парировал я.

— У Божаны от Боявира поместье засталось, так ж и холопы. Да я дам те два десятки хлопов. А ты станешь родичем мне, выявиш собя, ремеслом, аль аще чем. Вот чудные зеркала есть, кони, — начал торговлю дядюшка.

— Коней не дам! — резко сказал я.

— Так о помете уже домовлялись, — сказал сотник.

— Помет дам, ну не я, а кони, — я чувствовал как начал краснеть и это не прошло без внимания Войсила.

— И ты помет даси и кони твоя, — воин уже не смеялся, он истерил. Люди, ехавшие и шедшие чуть пообдаль вначале сполошились, а после и сами начали смеяться, показывая пальцем на Войсила. Как мало нужно для счастья!

— Да и есть у меня сто гривень, токмо для поместья потребны будут, — сказал я и поморщился от очередного подпрыгивания в седле.

— Добрый муж будет у Божаны и бронь у тебя добрая, — сказал Войсил и начал оборачиваться, кого-то выискивая. — Ждан! Отшукай Божанку и накажи, каб подошла.

— Добро, осмотрели мой скарб? — с некоторой претензией сказал я.

— А то як же! — как ни в чем не бывало, ответил на мой выпад сотник.

В разговоре и не заметил, как лес прекратился, и весь обоз выкатился на лед реки. Вокруг были очищенные места, занесенные снегом, можно было предположить, что это были поля. На льду реки были видны следы коней, саней. В целом места казались обжитыми. Можно было предполагать, что подъезжаем к месту. Судя по всему река — Ока, а мы находимся на марийской земле, или уже Владимиро-Суздальской. Прошли Нижний Новгород, подходим к Городцу? Но там какая-то история с отцом Божаны. Тогда что? Может река Унжа?

За моими размышлениями я и не заметил, как прискакала Божана. Прямо амазонка в седле сидит увереннее меня, за спиной лук, сабля на левом боку. Ну и девушка! Даже для эмансипированного 21 века это как-то слишком, или на меня уже влияет русский «домострой». Нет до него еще не додумались

— Дядько, ты кликал мя? — звонким очаровательно милым голосом спросила моя, вероятно, будущая жена.

— Так. Вона суженный твой о поместье пытает, — сотник небрежно махнул в мою сторону.

— Так доброе поместье недалече ад Унжи, холопами тиун там рядит, церква недалече, — начала рекламировать товар Божана.

— Так выйти за его хочешь? — с прищуром посмотрел Войсил на племянницу.

— Батюшка, Вышемира не хочу, — сказала Божана и потупила взгляд.

Так, Вышемир какой-то выискался.

— А Вышемир то кто? — посмотрел я на Божану. Красивая все же она.

— Так, чому я Божанку брал, а не в усадьбе оставил. Тот тать мог и на щит усадьбу узять, з йего станется, — сказал Войсил и пристально посмотрел на меня. — Оборону зладишь? Коли я рядом, вон не посмее, а так можа.

— А охолонить йего? Ты сотник, а вон кто есть? — на мой взгляд, задал я закономерный вопрос.

— Азм есмь сотник сторожи, вон полусотник крепостной сотни. Лука сотник добрый, но то не його справа, а Вышемир добрый вой, да вдовий, патки да девок, а тут Божана, так вон якоже. И девка пригожа, и поместье рядом з йего. А токмо не могу власть над Божаной взять — одна вона ад брата мого. Эх! — сказал Войсил и махнул рукой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Божана, — обратился я к девушке. — Ты будешь моей?

Девушка потупила взгляд, спрятала подбородок в шубу и чуть видно кивнула. Выпрямилась и припустила коня.

Дальнейший путь прошел в разговорах в основном о монголах, Войсил распрашивал и об их вооружении, тактике и стратегии. Периодически опытный воин и командир уточнял мое видение и даже во многом спрорил.

Наибольший спор был, когда я попытался привести доводы в пользу применения арбалетов в полевом сражении. Я заранее знал, что может сказать Войсил, и он не обманул ожиданий. Первый довод в пользу превосходства лука — скорострельность. Что-либо противопоставить было сложно. Да, перезарядка арбалета — долгое мероприятие, но есть разные конструкции, однако особо крыть было нечем. Второй аргумент — дальность, тут я тоже промолчал. Сложный турецкий луг пускал стрелу на более чем восемьсот метров. Да — это рекорд, но на пять сотен навесом, неприцельно, напрягавшись, стрелять можно. Вот только так врядли стреляют, все же подпускают на сто, двести метров врага. Но на сто метров и арбалет способен бить. Не каждый, но может.

Я выслушал все доводы Войсила, который от скуки монотонного долгого и скучного пути, нашел развлечение в том, чтобы «навучать несмышленного мальца». После привел свое первое: «Сколько сил и времени нужно, чтобы подготовить лучника?». Оказалось — очень много. Второе: «Сколько нужно серебра, чтобы купить лук или сил с материалами, чтобы его сладить?» — опять много. Доводы были серьезными и моя позиция в споре выравнялась, но нельзя сказать, что приведенные аргументы стали убойными фактами.

Вот так и развлекались, иногда отвлекаясь на караван повозок. Несколько раз Войсил удалялся, но вновь возращался назад. И только на четвертый час беседы мне стало казаться, что меня, как это сказали бы люди определенных профессий, качают. Через разговоры и доверительные беседы я, сам того не замечая рассказываю много о себе и своих мыслях.

Славный городок и Мила

Глава 8. Славный городок и Мила

Вскоре показалась крепость. Ничего грандиозного я усмотреть не смог. Небольшой ров в человеческий рост, вал в метра три, да стены в два человеческого роста. Конечно, сложно брать такие укрепления, но послезнания утверждали, что с использованием метательных машин взять подобную фортификацию не представляет никакого труда. Это просто мишень. Никаких каменных донжонов, равелинов перед крепостью, галерей и двойных ворот, бойниц, простреливаемых все пространство. Да, не пуганные здесь еще люди!

Вероятную оборону детинца осложнял и посад, который раскинулся вокруг. Наподающим можно было укрыться в постройках у крепостицы и спокойно добивать до защитников крепости. В целом, нормальная крепость, но против отрядов марийцев, которые культуру городов практических не знают.

Въехав в город, я оказался в замешательстве. Войсил направился со своими ближниками в детинец, где высилось большое строение. Не дворец, но как будут говорить через восемьсот лет, добротный деревянный коттедж, вокруг которого с одной стороны были нежилые постройки, с другой же открытое пространство.

Но куда идти мне? Ни одного человека, с кем я общался не осталось. Сани мои подвезли и оставили рядом, где сынок сотника, который и правил ими — не понять. Спокойным казался только оклемавшийся, наконец, Шах, который с величавым видом осматривался вокруг. Мелкие кабыздохи начали было погавкивать, но умеренный хозяйский рык моего породистого пса сразу умерил их пыл. Ох, войдет в силу собачка — даст тут местным шавкам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Эй, человек! — обратился я к глазеющему зеваке в стареньком латаном тулупе. — А двор постоялый есть где?

— Чаво! А дак энто, боярин! — начал запинаться представитель городской бедноты, сняв шапку и начав ее теребить. — А ты боярин. Чудны одежи, да вон сабля. Видать ратник, аль боярин?