Семь секунд до конца света - Елена Логунова

Двумя пальчиками левой руки он крепко ухватил бродягу за нос, в результате чего тот открыл сначала рот, а потом и глаза.

– Вот и чудненько, – удовлетворенно сказал Сигал, наклоняясь к самому лицу часто моргающего старца.

Нежно потянув того за нос, он слегка повернул его голову, правой рукой оттянул теплое помятое ухо и громко, ликующе протрубил в него:

– Хру-ру-ру-ру-ру!!!

Бродяга подпрыгнул, как подстреленный! Оглохший на одно ухо и безмерно шокированный, он бессмысленно вытаращился на Сэма.

– Так и сиди! – ткнув в него пальцем, велел Сигал.

А сам улегся и тотчас же погрузился в отдохновенный сон.

Прекрасно! Сэм почувствовал себя родившимся заново! Теперь он и в самом деле мог бы сладко поспать!

И Сэм уснул, но ему привиделся нехороший сон – он пробудился, нервничая, и в пробирке стало еще одной каплей меньше. Это помогло, но не надолго. Полузабытые обиды, давние страхи, застарелые комплексы выплывали из глубин его подсознания. Порции Феликса-19-67 выводили пятно за пятном, но на безупречно белом фоне вновь потихоньку расплывалась очередная досадная клякса, и Сигал вынимал пробирку. В тихий предрассветный час бессонный Сэм в последний раз вытянул дрожащими руками тугую пробку из полупустого сосуда, одним большим глотком опустошил его и наконец-то провалился в долгожданный сон. Между тем поглощенный им препарат исправно делал свое дело, и к утру Сэм, сам того не ведая, избавился от всего, что когда-либо его тяготило, – вплоть до самого первого огорчительного переживания, связанного с урочным появлением младенца Сигала на свет Божий в залитом резким светом родильном зале.

Они с бродягой проснулись одновременно.

– Доброе утро, – голосом мягким и теплым, как самый лучший бархат, сказал Сэм.

Всякий слышащий его не смог бы усомниться в том, что наступившее утро не просто доброе, но вообще самое лучшее с начала времен. Взгляд Сэма был изумительно чист и светел. Напрочь лишенный некогда омрачавших его тоски-грусти-страха-зависти-тревоги-боли-страдания-разочарования-и-всего-такого-прочего, он согревал и ласкал, как солнечный луч. Зябкий рахитичный росток, попав под этот взгляд, незамедлительно расцвел бы роскошной орхидеей, уродливая куколка моментально превратилась бы в дивно красивую бабочку, циничный забулдыга разродился бы лирической поэмой, а закоренелый преступник раскаялся и постригся в монахи.

– Иди ты, – выныривая из-под зеленого одеяния, служившего ему покрывалом, неприветливо пробормотал бродяга.

И осекся.

Прямо перед ним, на неудобной жесткой скамье тесной кутузки, мирно сложив на коленях руки, невероятно благостный и нечеловечески красивый, с прямой спиной и расправленными плечами, сидел, как ни в чем не бывало, доктор Сэмюэл Сигал, и ослепительное сияние нимба над его аккуратно подстриженной головой золотило грубые прутья стальной решетки.

– Г-господи! – истово выдохнул старый пьяница.

Путаясь в складках траченного молью изумрудного плюша, он поспешно упал на колени и проворно пополз по голому цементному полу, простирая к Сигалу дрожащие руки.

– А старик-то сумасшедший! – испуганно подумал Сэм, невольно подбирая ноги.

И золотой нимб над его головой начал быстро тускнеть.

К тому моменту, когда Сэма вытащили из полицейского участка люди Тревора, божественного в нем не осталось ни капли. Впрочем, и человеком он почувствовал себя только через пару дней, уже на яхте, когда с помощью корабельного доктора победил затяжную головную боль простыми таблетками.

Запасов препарата Феликс-19-67 у Сигала не было. Он об этом не сожалел.

Ему не понравилось быть Богом.

9.

Земля

– Я упаковала твои вещи, – сказала Умница.

Механический голос дребезжал, в нем занятно смешались гордость, обида и нежность.

– Разве я просил? – брякнул Пит, не подумав.

– Просить? Меня? – расстроенная Умница завелась с пол-оборота. – Если бы я дожидалась твоих просьб, распоряжений и инструкций, у тебя никогда не было бы ни чистых носков, ни горячих завтраков!

– Завтрак действительно горячий, – миролюбиво сказал Пит.

В подтверждение своих слов он подул на ломоть омлета, который Умница три секунды назад шваркнула в его тарелку с таким видом, словно выбрасывала в мусорку тухлую рыбину. Однако дипломатическое отступление не спасло ситуацию. Стало только хуже, потому что Умница нашла новый повод для обиды.

– Ах, так тебе слишком горячо? – проскрежетала она. – Не знаешь, что с этим делать? Конечно! Ты всегда был абсолютно беспомощным! Просто подуй!

Пит хотел возразить, но рассерженный робот не дал ему такой возможности. Едва он открыл рот, как Умница свободным манипулятором затолкала в него здоровенный шмат горячего омлета и тут же врубила на полную мощность свой вентилятор, направив тугой поток воздуха туда же, куда и омлет. Пит поперхнулся, задохнулся, закашлялся, обжегся и заплакал.

– Мне тебя не жалко, – предательски шмыгнув носом, заявила Умница голосом мамочки.

– Так тебе и надо, – наставительно сказал папа.

– Ты еще не то заслужил! – поддакнула бабушка.

– Питер Корвуд, ты плохой мальчик! – подытожил дед.

Плохой мальчик, хрипя и кашляя, забросил руку подальше за спину и попытался похлопать себя по спине.

– С удовольствием помогу тебе! – мстительно проскрипела Умница и стукнула его между лопаток тем манипулятором, мягкая резиновая насадка с которого потерялась еще в прошлом веке.

Удар получился весьма чувствительным, зато непрожеванный кусок омлета, застрявший у Пита в горле, благополучным образом проскочил в желудок.

– Что-то у меня нет сегодня аппетита, – пробормотал он, отодвинув тарелку.

– Ешь! – немедленно взвилась Умница. – Ты должен как следует позавтракать! Нельзя отправляться на другой край вселенной натощак! Я не разрешаю!

Как будто он нуждался в ее разрешении!

Пит внимательно посмотрел на распоясавшегося робота и раздумал скандалить. Он вздохнул, придвинул к себе тарелку и заработал вилкой – сначала вяло, без энтузиазма, а потом все более увлекаясь. Что ни говори, а бабушкины рецепты горячих завтраков были хороши.

– Чай или кофе? – демонстративно глядя в сторону, мрачно спросила Умница.

– Чай, – ответил Пит. – И не удержался от шпильки: – И желательно налить его мне в чашку, а не на штаны! Направь свои окуляры в одну сторону с носиком чайника, пожалуйста!

– Я и так вижу все, что нужно, – огрызнулась Умница. И высокомерно добавила: – У меня в отличие от некоторых угол обзора двести семьдесят градусов!

– Завидую, – добродушно сказал Пит.

– Я была бы чрезвычайно полезным спутником в опасном путешествии! – заявила Умница.