Славянская мифология - Галина Белякова

Свадьба в понимании древних славян — шествие и завершение весны. Богиня-жрица, творящая весну, переносится на «княгиню-невесту», являющуюся главным лицом в свадебной мистерии. Невеста уподобляется воде и солнцу; она — кукушка или лебедь в благоуханных садах рая, она — белая береза или верба, и она же — прекрасная весна, расцветающая под облачным покрывалом, принесенным от далекого моря, от огненного камня Алатыря. Так описал свадебный обряд Н. Костомаров.[123]

ПОКЛОНЕНИЕ БЕРЕГИНЯМ

Славяне считали воду стихией, из которой образовался мир. Они «населяли» ее различными божествами (моренами, водяными, русалками). Боготворили они и особых женских водяных существ — берегинь, культ которых непосредственно связан с водой. По представлениям древних славян, поклонение воде и источникам должно было спасать от засухи, орошать поля. Поклоняясь водяным божествам, славяне очищались водой как священной стихией, приносили воде жертвы — цветы, пищу, кур. Они оставляли жертвоприношения на берегу, чтобы их поглотила боготворимая стихия. Византийский историк Лев Диакон сообщает о том, что воины киевского князя Святослава[124] (X в.) погружали в воды Дуная петухов.

С точки зрения хронологии, поклонение берегиням, а также упырям и вампирам относится к наиболее древнему периоду, когда природа в сознании человека дифференцировалась не по таким понятиям, как рощи, источники, солнце, луна, огонь и молния, а только по принципу отношения к человеку: злые вампиры, которых нужно отгонять и задабривать жертвами, и добрые берегини, которым нужно «класть требы», и не только в качестве благодарности, но и для того, чтобы они активно проявили свою доброжелательность к человеку.

СТИХИИ — НОСИТЕЛИ ПРАВДЫ

Зажигая лучину, на Руси говорили: «Святой огонешек, дайся нам!» Символ чистоты душевной — огонь не терпит ничего нечистого. По мнению древних славян, правда на земле (правое дело) имеет естество огня. Огненным, искренним должно быть и ее выражение. Не случайно до сих пор в русском языке «искренностью» («искрой») называют правдивое проявление душевного движения, порыва, а «искренним» — человека, чьи речь и поступки дают образ подлинной сущности и подлинной жизни его души. «Правда в воде не тонет и в огне не горит», — говорит русская пословица. Правда сама есть огонь палящий и неиссякаемый родник подлинной жизни. Образы правды — огонь и вода — чисты, святы и целительны для души и тела.

Среди русских заклинаний встречаются и такие, в которых высказывалось определенное отношение к воде. «Матушка, святая водица, родная сестрица! Бежишь ты по пенькам, по колодам, по лузям, по болотам, и бежишь чисто, непорочно. Сними с раба божьего все болезни и скорби», — читаем у замечательного знатока народной поэзии А. Н. Афанасьева.[125] Обычное начало древнего заклинания: «Иду я, раб божий, в чистое поле, становлюсь на восток красного солнца, умываюсь росою или ключевою водою…»

М. А. Врубель. Пан

Огонь и вода — носители правды — поддерживали на земле право и порядок. Некоторые судебные обычаи славян, как и других арийцев, исходят из убеждения, что огонь и влага — мудрые судьи человека. На «Божьем суде» раскаленное железо или кипящая вода устанавливали правоту или виновность подсудимых. Правое дело есть мудрое дело: оно предполагает ведение самого подлинного в мире, а таким ведениям дается дар предвидения. Поэтому, согласно древним верованиям, огонь и влага полны вещей силой.

Человек может узнать будущее, гадая на огне и воде, может и сам получить от них дар вещего знания. Такой же мудростью могут быть одарены звери и птицы (олень, лебедь — носители света), а также цветы, т. е. светы — воплощение огня. Везде в природе разлита божественная сила: она живет в плеске вод, в шелесте листьев, в птичьем гомоне, в предвесенних вздохах земли. Древний славянин всегда чувствовал близость носителей этой святой силы, и общение с ними давало ему уверенность в том, что они участвуют в земных заботах и делах человека.

СОКРОВЕННЫЙ СМЫСЛ ЗАГАДОК

Природа, по мнению древнего славянина, живет в согласии с жизнью божества: она угасает в осенние дни вместе с меркнущим огнем неба, застывает зимой вместе с оледенением влаги. Жар весны, растопляющий снега, возвращает земле утраченную силу, а в летние дни все живое наполняется огнем солнечных лучей и дождевой водой и достигает расцвета.

«Жизнь земли, как бы на время покидаемой богами, потом вновь принимающей их благодатные дары, определяет праздники годового круга. Воспроизводя таинственные действа природы, эти праздники образуют ступени, по которым человек как бы восходит к божеству, ведомый солнцем, обновленным в день зимнего солнцеворота оживляющей силой воды. Отзвук этой зимней тайны отразился в песнях, сопровождающих святочные игры, где речь идет о золотом кольце, как символе солнца, скрытом в снегу или воде» — так поэтически описывает поверья древних славян С. Фамицын в книге «Божества древних славян».

Проникновение в мистерию природы требовало прежде всего знания действующих в ней сил, и это знание давали обрядовые загадки или гадания. Для древних славян загадки были «сокровенными словами», понимание которых было знаком мудрости, постигающей правду. В них также шла речь о явлениях природы, творимых огнем и водой: «Заря, зарница ключи потеряла; месяц пошел, не нашел; солнце пошло, ключи нашло» (отгадка — роса).

Гадания должны были научить правде жизни. Это была беседа с первоисточниками мудрости. На Руси гадали у огня (у печи) или у воды (у реки); зимой — у проруби, на снегу, на мосту или там, где есть огонь и вода (в бане). Древние славяне верили, что вещая сила живет в угольке, связке дров, в кочерге, в лучине. Подобных обрядов у славян было очень много, и древность их подтверждается сходством с обрядами всех арийских племен.

РУСАЛИИ

Целостное видение природы и приближение к ее тайнам в загадках и гаданиях еще не достигалось, такое видение давали обрядовые «игры», т. е. религиозно-символические представления, происходившие на языческом празднике зимнего солнцестояния и на последующих праздниках года. Эти обрядовые игры восточных славян назывались русалиями.

Символические игры входили в состав обрядовых действ культа природы в очень давние времена. В славянских русалиях были черты, напоминавшие культ Диониса[126] во Фракии, Элевзинские (Элевксинские) мистерии в Афинах — тайные религиозные обряды, в которых участвовали лишь посвященные-мисты, а также «готскую игру» при дворе византийского императора, «танец мечей» у германцев, танец Марутов — богов грозы у индусов. Все это говорит о глубокой древности русальных обрядов.

В письменных свидетельствах о славянских русальных играх сообщается, что они нередко сопровождались шумной музыкой, песнями, танцами, переодеванием, скаканием, купанием в реке. Однако христианская церковь признавала эти обряды «беснованием», делом дьявола, неуместным в христианском обществе, поэтому русалии не раз подвергались запрету. Строгое отношение к оставшемуся в прошлом обряду было, пожалуй, справедливым, но оно мешало пониманию его изначального смысла.

К русалиям относятся рождественские обряды (игры с переодеванием на Рождество), обряды Русальной недели перед праздником святой Троицы, обряды Купальского дня и некоторые другие игры солнечного года. Сейчас все они, за исключением разве что первых, сохранившихся кое-где в России по сей день, — уже тени прошлого, в которых очень затуманен смысл и образ полубогини с именем «русалки», созвучным названию «русалий», т. е. естествами, не имеющими общепринятого толкования.

По мнению одних исследователей, русалки — души умерших людей, а название их — отражение языческих поминальных дней, известных в Греции под именем «розалий». Другие считают, что русалки — божества водяные, и их имя происходит от общеславянского слова «руса» (река), звучащего теперь, например, в слове «русло». Согласно еще одной точке зрения, русалки живут в воде, но их начальной стихией был свет. Название этих полубогинь происходит от слова «русый» через речное имя «руса» и через форму «русло». Но некоторые исследователи вообще отрицают существование русалки как женского божества.

Конечно, восстановить более или менее точный смысл этого образа можно только путем сопоставления отдельных, хотя бы отрывочных свидетельств былого культа русалки, сбереженных в памяти народа, в его поверьях и мифах. Ее образ трудно уловить в современном понимании «водяной жены», полной коварства и обмана, напоминающей греческую полуптицу-полуженщину сирену, которая завлекала своим чарующим пением моряков и отправляла их корабли на дно морское. Но есть и другие образы, родственные русалке. Таковы в славянской мифологии «вилы» — прекрасные женщины, живущие в поле, на горах, в облаках, заманивающие путников и губящие их. «Молятся огневи под овином и вилами, и Мокоши, и Роду, и Рожанице», — читаем в «Слове Христолюбца».[127] Таковы и лебединые девы наших сказок и былин (вспомним картину М. Врубеля «Царевна-лебедь»). Все эти существа указывают на общую для них идею, которая как бы разделилась на множество самостоятельных видений.