Конец фильма - Фридрих Незнанский

— Мы здесь! Батя, мы здесь!!! — истошно закричали остальные, размахивая руками и прыгая на месте. Выше всех прыгал Некрасов, вмиг позабыв о жгучей боли в ноге.

Механический клекот все нарастал. Наконец прямо над их головами раздался грохот и так же стремительно исчез за рекой, на другой стороне.

— Батя! — Белоусов, наверное, хотел догнать вертолет. Он вбежал в воду, но его тут же сбило с ног течением…

Сабанов, не раздумывая, бросился на выручку. Их быстро вынесло на середину реки.

— Они оба утонут… — сказала Галя.

Некрасов вспомнил о своей ноге, повис на девушке, обхватив ее за плечи. А Антон все еще стоял, высоко задрав голову и всматриваясь в пустое темное небо.

Барахтающихся в воде накрыл предрассветный туман.

— Ноги свело! — Белоусов уже захлебывался. — Игорь, спаси…

— Не цепляйся за меня… — зло командовал Сабанов. — Попробуй лечь на спину, я держу…

Белоусов отчаянно колотил по воде руками. Брызги разлетались в стороны.

Яркая, переливающаяся всеми цветами радуги рыбина упиралась, извивалась, пыталась сорваться с крючка, но Цыган умело выдернул ее из воды.

Денис раздувал под котелком огонь.

— Ну не красавец? — Цыган горделиво продемонстрировал ему трофей.

Денис кивнул и отвернулся: ему было неприятно смотреть.

Цыган снял рыбину с крючка и, вздохнув, бросил ее обратно в воду.

— А Лена что? — вернулся к разговору Грязнов.

— По-разному. Когда как.

— А чаще всего?

— Приходила ко мне. Я у них был семейным пастырем.

— Она знала, что квартира заложена?

Цыган не оборачивался, делая вид, что полностью захвачен рыбалкой. Но на самом деле он просто не хотел, чтобы Денис видел, что у него глаза на мокром месте.

Медленно покачивался полосатый поплавок.

Грязнов бросил в котелок бульонный кубик, жмурился от попавшего в глаза дыма…

— Не мог он уйти сам! — вдруг прокричал Цыган. Бамбуковый спиннинг едва не хрустнул в его руках. — Не мог!

— Но пистолет…

— Что — пистолет? Ты у нас сыщик! Думай!

— Уже голову сломал…

— Только не это! — Цыган захрипел, будто втягивая слезы обратно в глаза.

Он наконец обернулся, подошел к костру и, укоризненно глядя на Грязнова, тихо спросил:

— Ты что? Предать хочешь?

— Дело закрыли…

— И ты сдался? — Цыган взвизгнул, наступив босой ногой на раскаленный уголек. Эта боль не остудила его, а, наоборот, завела пуще прежнего: — Ты сдался, черт тебя возьми! Да все что угодно!.. Я бы на его месте! Ты бы на его месте!.. Но не он сам! Его убили!

— Покажи ногу.

— Да хрен с ней, с ногой! Нога не жопа, завяжи и лежи! Я за это его и уважал! Камень! Скала! Медведь! В конце концов, он в Бога верил! Ты понял меня? Понял?

— Я понял только то, что ничего не понял, — философски изрек Грязнов.

Почти всю дорогу до дома ехали молча, после взрыва эмоций испытывая какую-то опустошенность. Они были обветренные и угрюмые.

Цыган загнал свою иномарку в гараж. Они дошли до середины двора и остановились друг против друга. Вроде как только начали, кое-как отношения наладили, а развивать их особой охоты не было.

— Бывай… — Цыган сухо протянул руку.

— Ага… — Грязнов вяло ее пожал.

Разошлись. Каждый в свою сторону.

— Слышь? — Цыган окликнул Дениса, когда тот уже взялся за ручку подъездной двери.

Грязнов обернулся.

— Помнишь, вот тут будка трансформаторная сгорела? Ну ты тогда из Барнаула к дядьке своему на каникулы приезжал? Помнишь? Летом было…

— Помню, а что?

— Так вот, это я ее поджег.

— Да знаю…

— Ну ладно… Тогда пока…

— Пока…

Денис рывком распахнул дверь…

Лесная изба. Интерьер.

…и они буквально ввалились в избушку.

— Мамочки, что это? — в ужасе завизжала Галя.

— Табуретка, дура! — цыкнул на нее Антон.

— Сыростью пахнет, — сказал Сабанов. — Нет тут никого.

Они сразу как-то осмелели, разбрелись по избушке, всматриваясь в темные углы.

— Кажется, я спички нашел, — не очень уверенно сказал Белоусов.

Он осторожно раскрыл коробок, чиркнул. Спичка зажглась, на несколько секунд осветив изможденные лица ребят…

Они сидели у горящей печи, тесно прижавшись друг к другу. Не отрываясь, смотрели на огонь. Некрасов задремал.

В ржавой кастрюле закипала вода. Галя с трудом поднялась, вынула из пожелтевшей пачки окаменевшие макароны, бережно опустила их в кипяток. Вернулась на прежнее место.

— Мы друзья… — прошептал Антон.

Языки пламени отражались в их глазах.

Некрасов застонал во сне. Галя с тревогой посмотрела на мальчишек.

— Это пройдет… — успокоил ее Белоусов.

Некрасов очнулся, удивленно огляделся.

— А где Игорь?

Лес. Натура. Ночь.

Сабанов бежал из последних сил. Ветки хлестали его по щекам, он падал, спотыкаясь в темноте о корни деревьев, но поднимался, упрямо цедя сквозь зубы:

— Я вас выведу… выведу…

Его ослепил яркий свет фар. Он замер, закрыв лицо руками, сморщился от громкого визга тормозов. Автомобиль резко юркнул в сторону и, обдав Сабанова пылью, вылетел с дороги в кювет.

Снова все вокруг погрузилось во мглу.

— Что ж ты, гаденыш, делаешь? — Взбешенный мужской голос оказался совсем близко. — Я тебе сейчас голову оторву!

— Боря, не надо, это же ребенок! — пыталась образумить его женщина.

— Помоги ногу вытащить, идиотка!

— Боря, у меня, кажется, кровь…

Сабанов сел на землю. Плечи его затряслись. И было непонятно, то ли он плачет, то ли смеется от счастья…

— Посвети зажигалкой, я в ремне запутался! — продолжал рычать мужчина.

Чиркнула зажигалка. Язычок пламени подпалил кончик сигареты. Денис с удовольствием затянулся и распахнул окно. На балконе пятого этажа дома напротив курил Цыган.

— В небе луна. Светит одна. Слышишь любимая, а? — громко пропел Денис и помахал Цыгану рукой.

Тот в ответ показал ему средний палец.

Утро началось по традиции рутинно, с бесконечным множеством телефонных звонков. Грязнов задумчиво держал трубку возле уха. На другом конце провода вот уже минут пять никто не подходил.

В кабинет шумно вкатился запыхавшийся Самохин.

— Тихо! — Денис резко выкинул перед собой руку. — Сядь!

— А что такое?

— Сядь, мешаешь! — Грязнов сделал страшные глаза. — Потом объясню.

Самохин неслышно опустился в кресло.

— Да, слушаю! Что там у вас? — командным голосом отчеканил в трубку Денис. — Боеголовка? Ядерная? Черт, так и знал!

И он со злостью ударил кулаком по столу.

— Чего-чего-чего? — Самоха подался всем телом вперед.

— Значит, так, действуем по плану. Что? Что??? Какие провода? Красный, синий и желтый? Куда тянутся? Ни к чему пока не прикасайтесь!

Рот Самохина открывался все шире и шире.

— Какая у нее мощность? Пять килотонн? Мать моя, это ж всю Москву разнесет! Ах, там еще и таймер? Сколько осталось? Две минуты? Не трогайте красный провод, это ловушка! Режьте синий!

— Желтый… — дрожащим голосом произнес Самохин.

Но Грязнов отчаянно замахал на него рукой.

— Ну что там? Да, ты прав, я бы услышал. Теперь остается угадать красный или желтый? Красный или желтый? Желтый! Нет, красный!

— Цех обработки пленки! — наконец прохрипел в трубке старческий голос.

— Это вас из охранного агентства «Глория» беспокоят, — вмиг изменившимся, совершенно спокойным голосом представился Денис. — Я по поводу пленочки хотел поинтересоваться…

— Бляха муха, купился! — хлопнул себя по лбу Самоха. — Ну вы арти-и-ист! Это вас на «Мосфильме» научили, шеф?

Денис только подмигнул ему: мол, знай наших!

— Вы уверены? Это точно? — Денис вдруг нахмурился и, получив от невидимого собеседника тысячу заверений в том, что ошибки быть не может, потому что ее не может быть никогда, положил трубку на рычаг. Поднялся и сказал Самохину:

— Я на «Мосфильм»…

— Денис Андреич, я не заметил, когда вы пришли, а тут вам принесли посылку. Минут десять назад.

— Что за посылка? — Денис нахмурился.

— Да вот гляньте. — И вахтер протянул ему видеокассету.

— Кто передал?

— Женщина какая-то…

Денис вернулся в холл, вставил кассету в видеомагнитофон, включил телевизор. Видеомагнитофон как-то странно заурчал, после чего затих. Изображения на экране не было. Грязнов нажал кнопку выброса кассеты, но кассета не выплевывалась. Он сунул пальцы в пазик, пытаясь вытащить кассету, но та засела намертво.

Услыхав сзади сопенье, обернулся, увидел подошедшего Щербака. Тот, склонившись через плечо Дениса, с интересом наблюдал за манипуляциями шефа.

— Кое-что удалось нарыть по мясокомбинату, — поделился он с Денисом.

— Да черт с ним, с комбинатом! — буркнул Грязнов. — Ты в этой технике разбираешься? Вон кассета застряла.