Роль - Дмитрий Воронков

Убийца, петляя, бежал по пустынному переулку. За ним бежали охранник с водителем. Их догнал Широков на автомобиле. - Садитесь, - сказал он. Переулок оказался тупиком. Убийца, не найдя выхода, повернулся лицом к преследователям. Широкова подмывало размазать Левушку бампером по кирпичной стенке, но он сдержался. Он вышел из машины, сбил с убийцы шляпу, сорвал чулок с лица. Собрав слюну в пересохшем рту, режиссер плюнул ему в лицо.

Широков приставил пистолет к голове Савинова, но тот не испугался, отважно смотрел в глаза. - Мочи его, Сергеич, - посоветовал охранник. - Будет знать, как плеваться.

Широков опустил пистолет. - Нет. Я бы замочил, да Толя очень просил ему оставить. А ты думал, что его убил? Ха-ха. Ошибся, милый, кончилась твоя пруха. В машину его.

Павлов в плаще, шляпе и с зонтиком на стуле посреди пустого цеха. В руке у него был стакан с джином, в зубах - сигара. Он не мог сдержать радости от депрессии и небритости не осталось и следа. Савинов стоял перед ним. Охранник и водитель держали его за руки. - Что смотришь? - спросил Павлов. - Этого не может быть! - воскликнул Савинов. - Я же убил тебя! Павлов самодовольно усмехнулся. - Считай меня привидением, Левушка. Савинов попытался упасть на колени. - Не убивайте меня, пожалуйста! Я хочу жить! - И эта гнида терроризировала всю нашу братву? - Ты не смотри, что он такой субтильный, - сказал Широков. - Я же говорил, он мог под кого угодно косить, хоть под бухгалтера из ЖЭКа. - Широков подал Павлову пистолет. - Зачем это? - спросил Павлов. - Он убил тебя из этого пистолета, - объяснил Широков. - Будет забавно. Символично, так сказать. Павлов поморщился. - Нет. Умирать он будет долго и больно. Я уже списочек составил, что за чем ему отрывать буду. А вот еще говорят, что люди очень смешно кричат, когда им зонтик в задницу втыкают, открывают и обратно вытаскивают. - Он открыл и закрыл зонтик. Савинов зарыдал. - Он в заднице не откроется, - засомневался охранник и критически оценил рост Савинова. - Да и по длине не вместится. - Вот это мы сейчас и проверим, - решил Павлов. - Снимите с него штаны. Охранник с водителем принялись исполнять приказ, но режиссер дернулся, ему удалось вырваться. Поддерживая штаны, он побежал по пролету. Павлов поднял пистолет, тщательно прицелился и хладнокровно выстрелил. Савинов упал. Тело его выглядело жалко. Штаны были спущены, открывая взору трогательные трусы в цветочек. - Finita la comedia, - сказал Павлов. - Еще вечер, - гулко прозвучал под сводами голос. В проеме ворот стоял Бежин. Он был в плаще, шляпе с зонтом-тростью, лица против света не было видно. Он подошел, опираясь на трость. У Широкова отвисла челюсть. - Ты же мертвый! Я видел своими глазами! - Тогда считай меня привидением, - голосом Павлова сказал Бежин. Вернулся из преисподней, чтобы закончить дела. - Я не верю в привидения, - сказал Широков. - Ну, если ты такой атеист, считай, что меня вылечили. Сейчас медицина, знаешь, какая? За деньги покойника на ноги поставят. Павлов скривился, поднял пистолет, и принялся палить в него, пока не кончились патроны. Бежину сделалось грустно. - За что ты меня так не любишь? Ты же сам захотел, чтобы я с ней жил. И сам виноват, что она полюбила меня. Павлов бросил в него пистолет, но промахнулся. Широков пришел в себя. - Из-за чего, вы, собственно, ссоритесь, ребята? Подумайте, все же замечательно! Ты жив, Левушка помер, ты сыграл свою роль, получишь гонорар, и можешь отправляться в свои кулисы. Все довольны, получили свое и разбежались. Бежин вспомнил дядю Славу. - Ты помнишь, как мы впервые в сортире "Вертепа" встретились? - Ну... - За шум заплатить бы надо. - Тебе мало денег? - Дело не в деньгах. Я согласился сыграть роль покойника, но меня не предупредили, что ее придется играть так буквально. Если бы не мое отменное здоровье, я бы уже сыграл в ящик, по меньшей мере, трижды. - Но ты же остался жив. Разве ты согласился бы, если бы знал все? - Нет. - Вот видишь. Ладно, уговорил. Добавим тебе еще двадцать процентов. Да, Толя? - Нет, - сказал Павлов. - Он прав - дело не в деньгах. Он достал из кармана свой пистолет. - Ты что?! Левушка - понятно, самооборона. А замочишь актера, могут быть неприятности. Тебе это надо? - спросил Широков. - Наплевать. - Павлов прицелился в Бежина. Широков встал между ними. - Если ты из-за жены, Иваныч, так с этой шлюхой можно и развестись, если она сама не помрет... Павлов выстрелил. Широков с удивленным лицом медленно упал на пол. Бежин бросился на Павлова. Вторая пуля настигла его в прыжке.

Илзе очнулась на кушетке клиники. - Где я? Доктор у окна рассматривал на свет желтую жидкость в колбе. Ощупав лицо, Илзе обнаружила, что на глазах ее нет очков. - Я вижу без очков... Доктор, я так хорошо вижу! - Она сжала виски. - Но ничего не помню. Что со мной случилось? Доктор встряхнул колбу. - Ничего страшного, вульгарный обморок. Все в порядке, ты беременна. - Что? - Чревата младенцем, как говорит поэт Розенбаум. Если его уже так можно назвать. - Розенбаума? - спросила сестра. - Младенца. Он еще совсем маленький, - объяснил доктор. - Откуда вы знаете? - спросила Илзе. - Вы же не гинеколог. - Необязательно быть гинекологом, чтобы определить беременность, обиделся доктор. - Для этого не нужно даже быть врачом. - Доктор отхлебнул из колбы, закатил глаза, пошвыркал слюной, дегустируя жидкость. Илзе обескуражено глядела на оригинальную диагностику. - Сегодня из гинекологии прислали анализы, - успокоила сестра. Они сейчас точно определяют. Четвертая неделя уже. - Сиропу переборщил, - сказал доктор. Он достал из белого медицинского шкафа спирт, разбавил напиток. - Надо бы еще ванилину добавить. Илзе села, вспомнив. - Где он? - Младенец? - удивился доктор. - Как где? В... - Он кашлянул. Где и положено, в матке. Попросту - в лоне. - Где Павлов? То есть, Бежин? - поправилась Илзе. - А, покойник... - Доктор подумал. - Ушел. Заплевал всю мостовую клюквенным соком и ушел. Странные у вас, молодых забавы. Кино, снимаете, что ли? - Кино. - Илзе надела туфли. - Ты куда, Лизанька? - удивился доктор. - Мне надо... - Она выбежала из кабинета. - Токсикоз уже начался, - уважительно сказала сестра. - Блевать пошла.

Илзе стояла на коленях, засунув голову под ванну, и шарила вешалкой для полотенец, пока не нашла то, что искала - маленький патрон с позолоченной пулькой.

Обезоруженный Павлов был не страшен Бежину - он не умел драться. Но охранник и водитель бились профессионально. Бежин потерял много крови. Никому из четверых не удавалось завладеть пистолетом на полу. Охранник ударил его в раненное плечо, Бежин упал. Охранник поднял пистолет, направил на Бежина. Гулко прогремел выстрел. Охранник оглянулся. Водитель падал с простреленной головой. Охранник не успел удивиться, скошенный очередью. Послышался рокот электродвигателя, звон цепи. Из-под крыши в люльке кран-балки спускался Левко, вооруженный автоматом "UZI". - Кажется, все заинтересованные лица собрались, - сказал он, глядя в сторону ворот. В цех решительным шагом входила Илзе. - Зачем ты пришла? - сказал Бежин. - Любимая, я же просил тебя не приходить, - подыграл Павлов. - Так-так. Я вижу, один из вас позарез хотел бы сейчас из удачливого бизнесмена превратиться в нищего актера. Логично - актер ничего мне не должен. Мне чужого не надо. - Левко обернулся к Илзе. Может, вы, мадам, подскажете, кто из них ваш муж? Илзе пригляделась. - Пусть улыбнутся. У Павлова - золотой зуб. - Боюсь, что им сейчас не до улыбок, - заметил Левко. - А я не конюх, в зубы заглядывать. Мы поступим так - если вы не признаетесь, кто из вас ее законный супруг, она умрет первой. - Левко направил автомат на Илзе. Соперники молчали. - Считаю до трех: раз, два... Бежин подошел к Илзе. - Я Павлов. Я ее муж. Левко перевел автомат на него. - Что ж, пусть будет так. Сраженный короткой очередью Павлов упал. Он лежал с открытыми глазами и ртом, в котором тускло блестел золотой зуб. - Он не читал классики, - сказал Левко. - Жертвует собой только тот, кто любит по-настоящему. Принцип царя Соломона. Бежин обнял Илзе. - Поцелуйтесь, - посоветовал Левко. - Горько! Бежин с тревогой посмотрел на него. - Хочу подарить вам немножко счастья, - объяснил Левко. - Неужели вы всерьез решили, что я сохраню вам жизнь? - Вы обещали, - сказала Илзе. - Вы мне нравитесь, - признался Левко. - И я не люблю лишних жертв. Но вы видели меня в лицо, а это может повредить службе. У меня еще так много работы... - Он взглянул на трупы, подошел к Бежину и приставил к груди ствол. - Не бойся. Когда пуля попадает точно в сердце, смерть наступает мгновенно. Глухо прозвучал выстрел, Левко упал. Илзе вынула из простреленного кармана маленький пистолет. - Я думала, что никогда не смогу этого сделать. Савинов встал, натянул штаны. - Здорово вы. Только долго. Я себе всю задницу отморозил на цементе. Я хотел помочь, но мне показалось, что если шевельнусь, кто-нибудь меня непременно застрелит. - Он со страхом окинул взглядом груду мертвых тел. - Да и что я могу сделать один? - Ты правильно поступил, - одобрил Бежин. - Твое искусство еще нужно людям. Бежин поцеловал Илзе. - Я опять сломала вешалку, - сказала она. - Я буду ее чинить, сколько понадобится, - сказал он. - Твое плечо, - сказала она. - Тебе не будет больно? - Нет, - сказал он. - Мне не будет больно.