Сомнительное развлечение - Андрей Костин

Дальше читать он не смог оттого, что вдруг понял, откуда доносились озадачившие его хлопки и скрипы. Дверь здесь вовсе не при чем, дверью так нельзя... Ну конечно же, как он сразу не догадался!

Этот звук могла издавать крышка одного из гробов, расставленных в темноте. Хлопала, когда ее опускали, и скрипела, когда гроб открывался...

И тут Родион почувствовал, как что-то влажное и холодное коснулось его босой ноги.

- Бруно, - простонала девушка в одних только черных трусиках, целуя ему ноги зелеными губами, - Наконец ты вернулся.

- Я не Бруно, - слабо запротестовал Родион.

- Другой ты мне нравишься еще больше, - как змея она проскользнула по дивану и легла рядом, прижимаясь голым телом.

Родион стал отбиваться.

- Не прогоняй, повелитель, - попросила девушка. - Если я тебе надоела, создай меня другой, как создал себя.

Ему, наконец, удалось избавиться от рук ночной гостьи, обхвативших его за шею, но тут же она нашла себе новое занятие - стала расстегивать молнию на штанах.

- Да не Бруно я, - снова напомнил Родион, правда, менее решительно.

Но он не мог долго сопротивляться, когда почувствовал, как пальцы этого странного создания начали двигаться вверх-вниз, насколько позволяла теснота брюк, искусными движениями усиливая ток крови, то массируя его быстрыми и резкими движениями, то распаляя едва ощутимыми прикосновениями кончиков наманикюренных ногтей. А когда она склонилась к нему, и влажные губы скользнули по всей длине, Родион застонал от удовольствия.

У сестры патологоанатома была гибкая стройная фигура, но немного необычная. Плечи - шире, чем должны быть у женщины ее роста, а бедра - уже. Абсолютно плоская грудь с маленьким бледными сосками, настолько бледными, что при свете керосиновой лампы их можно было просто не разглядеть. Стройные мускулистые ноги с узкими длинными ступнями и покрытыми тем же зеленым лаком ногтями. Впалый живот с ярко выраженными косыми мышцами. На теле не было абсолютно ни одного волоска, а бедро украшала татуировка пятиконечной звезды, заключенной в два круга.

Такую же пентаграмму Род видел и на стене в ее комнате.

Подчиняясь смутно возникшему подозрению, Родион приподнялся на локте и, потянувшись, дотронулся до татуировки. Потом его рука двинулась дальше, пока не оказалась между бедер...

Холодный пот прошиб Родиона.

- Ей, перестань, - закричал он, попытался грубо оттолкнуть, потом взмолился, - Ну что же это такое!

Но оказалось, он настолько глубоко проник в горячий рот, а движения губ и рук были столь искусными, что сопротивляться было бесполезно.

Когда все закончилось, мгновение Род лежал неподвижно, привыкая к мысли о том, что чему быть, того не миновать.

А затем тишина взорвалась грубой бранью. Родион всегда матерился, когда ничего не мог поделать. Сейчас был как раз тот случай. Его партнером оказалось лицо мужского пола, анатомически во всяком случае.

Опрометью Родион бросился вверх по скрипучей лестнице, раскидывая стеклянные сосуды отыскал бутыль с этиловым спиртом и принялся себя поливать, завывая от обжигающей боли. Потом сделал несколько глотков прямо из горлышка и закашлялся.

Когда спирт достиг желудка и начал всасываться в кровь, Родион почувствовал некоторое облегчение. Еще через некоторое время он закурил и стал оценивать происшедшее более хладнокровно.

- В принципе, я мог бы ничего не заметить и до конца жизни считать, что мне попалась одна из самых искусных в этом деле особ, - сообщил он почему-то бутыли спирта, которую в данный момент нежно обнимал.

Не расставаясь с емкостью, Родион вернулся обратно к дивану. Он решил, что еще глоток неразбавленного алкоголя ему не повредит.

Увидев стоявший на сейфе пластмассовый стаканчик, Родион налил в него из бутыли и сразу выпил. От второй порции чуть не вытошнило. Когда, наконец, удалось справиться со спазмами в горле, и спирт попал куда ему следует, Родион окончательно захмелел. Тогда он подошел к дивану и смог посмотреть на предмет своей недавней страсти. Предмет лежал неподвижно в позе эмбриона, закрыв лицо руками, только поднимались бока от тяжелого дыхания, как у лошади, выигравшей дерби.

- А девкой был бы краше, - сообщил Родион, развеселясь.

- Ты же обещал, Бруно, - простонал юноша, - вернуть мне мое тело.

- Давай все по порядку, - Родион переставил лампу и устроился на стуле. Для начала оденься. И сотри косметику, смотреть противно.

Оставшись один, Родион решил, что раз его считают Бруно, он не станет больше спорить. Так можно будет кое-чего разузнать.

Он снова услышал знакомый скрип, когда поднималась крышка гроба, и ему стало смешно, когда вспомнил, как сначала испугался.

Крепко выпив, он всегда становился хладнокровно-насмешливым.

Через некоторое время перед ним предстало существо в белой свободной одежде, скрывающей угловатость фигуры, не накрашенными губами и зелеными глазами, прятавшимися за тенью густых ресниц.

- Ты ведь Бруно, да? - робко спросило это существо.

- Ясное дело, - согласился Родион.

- Но почему ты раньше требовал, чтобы я гримировалась под покойницу?

- Я заблуждался.

- Это хорошо, - согласилось существо. - Такой быть мне больше нравится. Теперь дашь мне новое тело, которого я заслуживаю?

- Не сразу, не сразу, - отмахнулся Родион. - Для начала кое-что расскажи. Как тебя зовут?

- Александра.

- Александр, значит.

- Нет, Александра. Я - женщина.

- Ладно, я тебя Сашкой называть буду, - Родион нашел компромисс.

- На Сашку я согласна. Но почему ты забыл, как меня зовут? Бруно должен был знать.

- Я же изменился внешне, верно?

- Да, как и обещал, что найдешь новое тело.

- Вот видишь. Процесс переселения душ, - Родион почесал затылок, пытаясь вспомнить, что он когда-то прочитал в "Страшных газетах", он любил читать всякую ерунду, - явление достаточно сложное. Не все участки мозга поддаются перезаписи. Вот в лобных долях - все помню, а в мозжечке - нет.

- Раньше ты по-другому об этом говорил.

- Ну, так то раньше... Каким я раньше был, расскажи?

- Среднего роста, черноволосый.

- А возраст?

- Сорок три.

- Я был знаком с твоим братом?

- Как же, конечно...

- Твой брат мне поставлял... ну, то, что там в банках, наверху?

Кивок головы.

- А с Валентином Семеновичем, школьным приятелем твоего брата, я тоже знаком?

- Нет.

- И никогда не говорил о нем? - Только когда рассердился, узнав, что Вильгельм ему проболтался.

- А о чем он проболтался?

- Когда мы гостили у них, брат сказал Валентину Семеновичу, что продает тебе разные органы. Валентин Семенович его долго обо всем расспрашивал, узнавал, как это делается, много ли можно на этом заработать. Он напоил брата, а Вильгельм, когда напьется, все рассказывает. Поэтому он никогда не пьет с посторонними.

- Я был очень зол на Валентина Семеновича? Говорил, что убью его?

- Не помню... Ты только меня ударил, а я заплакала, так как ни в чем не была виновата. Просто подслушала их разговор.

- Хорошо, опиши мне, что происходило в последние дни, перед тем, как я исчез?

- Ты сказал, что болен, что скоро умрешь, если не подыщешь себе новое тело. И потом, ты сердился, как складываются дела. Тебя заставляют зарабатывать деньги на твоем даре, твоих знаниях, и все эти деньги у тебя забирают. Ты сказал, что тебе надоела такая жизнь. Я плакала и умоляла не бросать меня. И тогда ты предупредил, что подыщешь себе новое тело, вселишься в него, и таким предстанешь передо мной - сильным, красивым и богатым. А потом и мне поможешь стать такой, какой я должна была появиться при рождении, если бы не вмешались силы хаоса. Все дни, пока тебя не было, я приходила сюда и ждала. Я пряталась от того маленького человечка, потому что ты не мог им быть. Ведь прежний Бруно предупредил, что сердце мне подскажет, в каком новом теле ты явишься. И сегодня утром я поняла... А ты не хочешь со мной... меня... потому что... потому что мне дано такое наказание... - и Александр ударил сам себя в низ живота.

- Я бы не назвал это наказанием, - возразил Родион.

- Как ты не понимаешь? - лицо у Сашки пылало, - Вот ты родился с телом и душой мужчины, но если бы только в одном месте, понимаешь, в одном, ты был бы как женщина? А вот я - наоборот...

- Может, ты прав, - задумчиво произнес Родион. - Мир не делится на мужчин и женщин. Мир делится на тех, кто имеет, и кого имеют. Причем половые признаки тут не играют никакой роли.

Послышались глухие удары. Александр встрепенулся. Род посмотрел на часы.

- Пора, - сказал он. - Приехал наш маленький сыщик. Он отвезет нас к твоему брату.

- Зачем? Брат не знает, что я и Бруно... Что я и ты...

- И незачем ему знать о том, что между нами произошло, - охотно согласился Родион. - Я только хочу задать ему один единственный вопрос.

- Какой?

- С какой стати Бруно Ковальский решил выбрать себе новое обличье? Ведь что такое обличье? В наше время не обязательно менять для этого морду лица. Достаточно переклеить фотографии на документах. А я знаю одного самоубийцу, чьи документы куда-то исчезли. Такие дела.