Цепи судьбы - Маурин Ли

— Какой вежливый маленький мальчик, — похвалила его официантка. — Сейчас все принесу.

— Так чем же вас не устраивают шорты… как мне к вам обращаться, Маргарита или мисс Карран? — Мужчина провел пальцем под воротником рубашки и ослабил узел галстука. Теперь он выглядел не таким измученным.

— Зовите меня Маргарита. Шорты считаются старомодными, сейчас их надевают только когда идут играть.

— Старомодными? Но я носил шорты до одиннадцати лет, пока не окончил начальную школу.

— То было тогда, а это сейчас. Большинство маленьких мальчиков ходят в длинных брюках, обычно в джинсах. В шортах Гари будет выделяться. — Я не решилась предложить ему попросить жену в будущем прощаться с сыном за воротами школы.

— А как насчет рубашки с короткими рукавами и галстука для лета?

Я покачала головой.

— В нашей школе нет обязательной формы. Директор школы, мисс Бернс, предпочитает, чтобы дети ходили в удобной неофициальной одежде: мальчики в джинсах, девочки в простых юбках и красных футболках или свитерах. — Мисс Бернс не хотела обременять родителей стоимостью формы, поскольку некоторые из них вынуждены были покупать одежду для детей в сэконд-хэнде. — Вам должны были сообщить все это в письменной форме, прежде чем зачислить Гари в школу.

— Наверное, я потерял это письмо. Февраль у нас был несколько суматошным, правда, Гари?

— Это был настоящий сумасшедший дом, — кивнул мальчик. — Мы тогда только что вернулись из Уганды, правда, папа?

— Из Уганды? — удивилась я.

— Я там работал в полиции, — сообщил мне Роб, — но потом случился переворот, и к власти пришел парень по имени Иди Амин[3]. Нам посоветовали поскорее уносить ноги. Это опасный тип.

— Где вы живете сейчас?

— В Сифорте, у моей сестры, пока не подыщем себе дом. У нее квартира на Сэнди-роуд. — Он поморщился. — Там тесновато, но за те несколько лет, что нас не было, цены на жилье взлетели, и нелегко будет найти дом, который я смогу купить. К тому же времени на поиски у меня мало, потому что я работаю в ночную смену на почте. Когда мы наконец устроимся, возможно, я вернусь на работу в британскую полицию, хотя, наверное, благоразумнее будет опять уехать за границу, например, в Австралию или Канаду. Там больше перспектив.

— Если мы поедем в Австралию, папа, ты мне купишь медвежонка-коалу?

— Коалы находятся под охраной, Гари, — сообщила я ему. — Их запрещено держать как домашних животных.

Малыш выглядел разочарованным.

— В Уганде у нас был Джимми, но в Англии его бы держали на карантине целых шесть месяцев, поэтому нам пришлось его оставить.

— Джимми — это собака?

— Нет, это кот, — Гари сосредоточенно нахмурился. — Он полосатый, поэтому мы считали его тигром.

— Джимми уже очень старый, — вмешался в разговор Роб. — Он достался нам по наследству примерно за год до отъезда от другой семьи, которая возвращалась в Англию. Я сомневаюсь, что он пережил бы шесть месяцев карантина. Их там держат в клетках.

— Люди, у которых он теперь живет, такие же хорошие, как и вы? — обратилась я к Гари.

Он кивнул с серьезным видом.

— Даже лучше. Он живет у девочки по имени Петрон… как ее зовут, папа?

— Петронелла.

— У нее золотые волосы до самой земли.

— Пожалуй, тут ты немного преувеличиваешь, сынок. У Петронеллы волосы всего лишь до пояса. — Улыбка преобразила лицо Роба. Он начал понемногу отходить.

Где его жена? — подумала я. Обычно отцы не ходят по магазинам, покупая одежду своим детям. Вслух я произнесла:

— Вы можете отнести всю эту одежду назад и поменять на другую.

— А ее примут?

— Примут, если у вас сохранились чеки.

— Они где-то здесь. — Он порылся в карманах и вытащил оттуда ворох мятой бумаги.

Подошла официантка с заказом. Роб поинтересовался, не хочу ли я еще кофе, и я сказала, что хочу. Я оглядела переполненный зал. Если бы кто-нибудь за нами наблюдал, он бы принял нас за самую обычную семью, которая выбралась в город за покупками. Не знаю, почему эта мысль доставила мне определенное удовольствие. Никто и не догадывается, что я не жена этого мужчины и не мать ребенка.

Я заметила под столом плоский пакет с логотипом «ВХ Смит».

— Какие пластинки вы купили?

— Джимми Хендрикс, «Тремелос», «Волынщик у врат зари» «Пинк Флойд». — Роб достал пакет и показал мне свое приобретение.

— Я все это обожаю! — восхитилась я. — У меня есть последняя пластинка Саймона и Гарфункеля, «Мост через бурные воды». Я ее все время кручу.

— В Уганде я немного отстал от жизни. — Роб устроил пакет в безопасном месте. — Но я хочу похвастаться. Однажды вечером в тысяча девятьсот шестьдесят первом году я был в Литерлэнд-Таун-холле, где четверо ужасно неряшливых парней играли музыку, которой я никогда прежде не слышал. Потом оказалось, это были всего-навсего «Битлз».

— Я тоже там была! — воскликнула я. — Мне было всего пятнадцать.

— А мне восемнадцать!

— Где вы сидели?

— В первом ряду. Я дружил с парнем, который знал Ринго Старра.

— Мы с подругой сидели в последнем ряду, — засмеялась я. У нас не было таких друзей.

— Вот это совпадение так совпадение! — изумился Роб. — Десять лет назад мы были в одном и том же месте. — Он помолодел прямо у меня на глазах. Ему было всего двадцать восемь, а не за тридцать, как мне показалось вначале.

— У папы всегда играет музыка, — торжественно сообщил Гари. — Бесс возмущается, потому что он пользуется ее проигрывателем. Она любит… — он нахмурился, — пап, какую музыку любит тетя Бесс?

— Кантри и вестерн, сынок, — выручил его отец. Он обернулся ко мне и негодующе воскликнул: — Ее любимая певица Конни Фрэнсис!

— О господи! — понимающе вздохнула я. — Неужели кто-то может предпочитать кантри и вестерн рок-н-роллу?

— Я тоже не перестаю удивляться, — кивнул Роб.

— А какую музыку любит твоя мама, Гари? — обернулась я к мальчику.

— Моя мама умерла, мисс, — просто сказал он. — Она утонула в Испании.

Я прижала ладони к пылающим щекам. Мне страшно захотелось, чтобы пол под моими ногами разверзся и поглотил меня.

— Прости. Я понятия не имела… То есть я хочу сказать, я думала, что женщина, которая приводит Гари в школу, это его мама.

— Нет, это Бесс, моя сестра. Ага, а вот и ваш кофе. — Роб взял чашку с подноса официантки и поставил ее передо мной. Я сделала глоток и обожгла язык. — Ничего страшного, — успокоил он меня. — Откуда вы могли знать? Это случилось три года назад. Мы с Гари совершенно свободно говорим об этом.

— У нее были зеленые глаза, — сказал Гари. — Совсем как у меня.