Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку (СИ) - Колибри Клара

-- Мы же вместе? Ведь так? – приподнял мне лицо за подбородок, чтобы лучше было рассмотреть мои глаза. – Ничего с тобой больше не случится. Я тебе это обещаю. Верь мне. Мы с тобой теперь всегда и везде будем только рядом.

Он так это говорил, что во мне все затрепетало. На какое-то время даже из головы вылетело, что не мне это все адресовалось, а неведомой Маринке. Это ее он любил и ей клялся, что никогда не оставит. Мое дело было - сторона. Но все же поддалась магии момента, позволила себе увлечься ощущением невероятного блаженства, от которого замирало сердце, и кружилась голова. Да так, что в сердечном ритме на мгновение получился сбой, а ноги не хотели держать.

-- Тебе плохо? Ты побледнела.

-- Нет. Все нормально, – выровняла дыхание и приказала себе впредь больше не забываться. – Это так… ничего особенного.

Когда мы возвращались из магазина, около наших ворот заметили огромную черную машину. Я не удержалась и чертыхнулась. Кого это к нам еще принесло, час от часу не легче. Новых волнений и злоключений, подозревала, мое утомленное сердце могло и не вынести. Мне и так загадок и непоняток хватало, а тут судьба готовила новые.

И верно. Только шагнула во двор и осталась стоять одна, пока Вячеслав закрывал калитку, как заметила на крыльце крупного толстого дядьку. Он-то ли выходил из дома, то ли собирался туда зайти. Не понять, потому что замер как раз на пороге в вольной позе и о чем-то переговаривался с Виктором, убирающим после ремонта машины инструмент.

-- О, о! Вот и моя девочка! – только наши глаза встретились, как расплылся в улыбке и пошел на меня, раскинув в стороны руки, то ли обнять хотел, то ли поймать в тиски. – Махонька моя! Манечка! Иди же ко мне.

Я оторопело оглянулась на Вячеслава, желая по нему узнать, что следовало ждать дальше от жизни, но ничего не смогла прочесть ни в его глазах, ни в позе. Стоял, как будто, расслабленный, но спокойный точно.

-- Иди же к своему брату, любимая сестричка. Или ты мне не рада? Быть такого не может.

Ладно, решила ему поверить, что мы связаны узами кровного родства и светлой братской любовью. Хотя и сомневалась, что передо мной мог быть брат. Очень уж телосложения он был громоздкого по сравнению с моей миниатюрной фигурой. А там, кто его знал? Волосы, вроде, того же цвета. Правда точно трудно было сказать, уж больно у него не густо с ними было, только на затылке, и то самая малость. Ну, может быть, глаза были похожи, тоже голубые, только у него совсем маленькие и какие-то прищуренные, не то, что мои крупные в пол лица.

-- Здравствуй, здравствуй! – обнял меня, подскочив и сграбастав ручищами, при этом мой нос уткнулся ему куда-то в объемное брюхо. – Ох, ты, моя махонька. Гляди же ты, не подросла нисколечко, пока мы не виделись. Рост-то ее!

Последние его слова резанули уши. Не уж-то, его вызвали меня опознать? А что? Усомнились, что я - это Маринка, вот и вызвали брата. Эта догадка не добавила мне оптимизма в настроение. Вот, как бы в первый день приехал этот «братец». Было бы дело. Кинулась бы к нему, созналась бы сразу, что эти двое со мной попали впросак. Глядишь, и отпустили бы меня с богом. Ведь, брат подтвердил бы, что я не она. А что станет теперь, не могла и представить. Сразу вспомнилась крыша, снятая решетка с воздуховода, я в чьем-то офисе, открывающая Витьке дверь, а тот возле металлического шкафчика, ну очень напоминающего сейф, потом еще сумка, вещевой мешок, ставший вдруг тяжелым после того, как … Ой, нет!.. Теперь они меня вряд ли просто так отпустят. Теперь надеяться следовало только на себя. И только на побег.

А как убежишь, если Славка поклялся не расставаться со мной ни на миг?! А тут еще этот бугай на мою душу. Смотрите: один тискал и примерялся, я ли, не я ли; другой сзади и рядом прочно отрезал путь к бегству; третий стоял сбоку с какой-то тяжелой штуковиной в руке, даст по голове, и прощай моя молодая жизнь. Ну, дела… Мама, моя дорогая, как все плохо-то!

-- Ты это… осторожнее ее хватай-то! – очень к месту забеспокоился обо мне Витька. – Она это… Слав, скажи, что ли!..

-- Отпусти ее. Не жми сильно. Мы тут выяснили, что она беременна. – Начал он говорить глухо и как нехотя, но потом голос набрал силу и уверенность. – Моего ребенка она носит. Понял?!

-- Что ты говоришь? – великан отстранил меня от себя, но одной рукой продолжал держать за предплечье, при этом его хитрые глазки принялись меня осматривать, как прощупывать.

-- Руку пусти! – рявкнула я на него, соображая, что Маринке, которую успела себе представить, вряд ли понравилась бы его хватка. – Не то, так в брюхо лягну!

-- Голосок у моей махонькой не совсем тот, хотя… -- мерзко заржал «братец».

Я ткнула его в живот. Старалась посильнее. Получилось так себе. Дядька решил, что я с ним игралась. И то ладно…

-- Ух, ты, проказница! – погрозил мне пальцем и схватил за шею, как будто я была куренком, пришлось лягнуть его в колено, получилось совсем неплохо. – Ох! – дернулся и отступил, выпустив из лап мою шею. – Какая ласковая стала, батюшки! На себя не похожа, моя махонька. Ну, что я вам скажу, ребятки… Поздравляю. Беременная баба - тот еще подарок.

Он почесал свой лысый затылок, потом двойной подбородок, а закончил поглаживанием объемного живота. В это время мы трое замерли поблизости и молча наблюдали за его действиями. Витька выглядел растерянным. Славка безразличным, просто стоял и наблюдал. Я чувствовала, что близок мой смертный час. Но это не делало меня, как ни странно, в конец перепуганной и немощной, наоборот, ощущала, что не сдамся легко. Что стала бы делать, не знала, только была уверена, что способна удивить и их и себя.

-- Да пошли вы все… -- сказала, как плюнула, и, толкнув плечом толстяка, прошла мимо него, направляясь в дом. – Как мне все надоело, к…

Меня никто не остановил. Ногой распахнула дверь и влетела сначала в коридор, а потом и в кухню.

-- Витька! Есть давай! Жирный боров, поди, проголодался… Но мне на него… Я сама есть хочу!

Все это проорала, ни к кому не обращаясь, если только к окну в кухне. Потом резко повернулась, еще сомневаясь, что они прошли в дом следом за мной. Но оказалось, что они уже были здесь. Все трое. Стояли в проеме и наблюдали за моими действиями. Первым был Витька. Он успел даже продвинуться вслед за мной в кухню. На пороге замер Славка. Смотрел как-то странно, вроде отрешенно, но вдруг в глазах проскальзывала искра интереса, а может быть иногда и недоумения.

-- Что смотришь? – обращалась только к нему. – Не узнал? Нет, ты скажи. Не узнал?!

К этому моменту до такой степени саму себя завела, что хотелось броситься с места и вцепиться кому-нибудь в глаза, да так, что могла бы их и выцарапать, наверное.

-- Подойди ко мне. Ну, же… Может ты мой запах забыл? Муженек!

-- Славка! Не подходи к ней! – дернулся Витька. – Это добром не кончится. Кто-нибудь, да покалечится! Ну, ее. Перебесится…

Но он вызов принял. Чтоб его черти утащили! Пошел на меня, как если бы я ему предложила вместе со мной полюбоваться видом из окна. Обыкновенно так стал приближаться и при этом смотрел мне прямо в глаза. И тут меня разобрал нервный смех. Это, должно быть, была истерика. Я хохотала, как демоница в зловещих сценах американского кино. Мне самой за себя сделалось страшно. А, ну как, не вышла бы из этого стрессового состояния?! Но все обошлось. И самым неожиданным образом. Я и дернуться не успела, а он меня уже схватил. Сграбастал и потащил из кухни. Остальные только посторонились, освобождая ему дорогу в спальню.

-- Успокоилась?! – спросил после того, как уложил на кровать. И он не спешил освобождать меня от своего веса, продолжая прижимать к покрывалу и удерживая мои руки, заведенные за голову. – А запах твой, дорогая, и, правда, изменился. Тут ты дала неверную подсказку. Чего ты этим добилась?

-- Уберись с меня.

-- Ладно, – он перекатился на бок, но продолжал пристально следить за мной.

-- Что дальше?

-- А, как ты сама думаешь?