Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич

из четырех его предшественников носили эту фамилию, а четвертый был тесно связан с ней через брак. Таким образом, если легенда не лжет, на очередных выборах был сделан еще шаг к формированию династической преемственности. Но даже если Орсо и впрямь состоял в родстве с Партичипацио, поддерживать прежний порядок он не собирался. Сразу после избрания он приступил к радикальным реформам, первой целью которых стали собственные полномочия.

Теоретически Венеция оставалась демократической республикой с тех самых пор, как отстояла свою независимость. Выбирали не только дожа, но и двух трибунов, официальная функция которых заключалась в том, чтобы не позволять дожу злоупотреблять властью. Более того, в системе правления предусматривалось место для так называемого аренго – большого собрания граждан, на котором всеобщим голосованием принимались важнейшие решения, касавшиеся безопасности государства. Но любые демократические институты сами по себе нестабильны: для нормальной работы они нуждаются в постоянной поддержке. С годами венецианские трибуны утратили былое значение, аренго не созывалось никогда, и вся власть сосредоточилась в руках тех немногих, кому посчастливилось войти в число приближенных очередного дожа. Чтобы изменить такое положение дел, Орсо учредил систему гиудичи – выборных судей. Эти высокопоставленные чиновники представляли собой нечто среднее между министрами и членами городского совета. Они образовали ядро будущей дожеской курии и обеспечили эффективный противовес любому возможному произволу со стороны верховного правителя. В то же время были произведены изменения в структуре местного самоуправления, поставившие остальные острова в более тесную зависимость от центральной администрации.

Реорганизовав государственную машину, Орсо переключил внимание на церковные дела. Здесь он взял противоположный курс, а именно на децентрализацию. К тому времени несколько старых епархий, действовавших на островах лагуны и в ее окрестностях, были расформированы или возвращены в города, покинутые когда-то из страха перед варварами. Сохранились только Градо, Альтино и Оливоло, к которым недавно добавилась новая епархия – Эквило. В результате многие приграничные территории попали под влияние патриарха Аквилеи или других столь же нежелательных (с точки зрения церковной автономии) высокопоставленных клириков, принадлежавших к Западной империи. Для борьбы с этой тенденцией было создано несколько новых епархий – в Каорле, Маламокко, Читтанове (бывшей Эраклее) и Торчелло, где до тех пор находилась лишь временная резиденция епископа Альтино. Ни новые, ни старые епископы никоим образом не подчинялись светским властям республики – но сама их независимость способствовала лояльности. Уже через несколько лет все новые епископы единогласно поддержали дожа в одном из его периодических конфликтов с патриархом Градо и за один год отклонили три приглашения от самого папы римского, который призывал их предстать перед синодом в Риме для разрешения спора.

Другие разногласия, на сей раз с патриархом Аквилеи, уладились еще удачнее. Этот нечистый на руку князь церкви каким-то образом захватил светскую власть над большей частью герцогства Фриули и развернул оттуда вооруженную кампанию против венецианских купцов – надо полагать, в контексте спора по поводу новых епархий. Орсо в ответ прибегнул к экономической блокаде. Устья всех рек, протекающих через земли Аквилеи, были перекрыты, всякий ввоз и вывоз товаров запрещен. Патриарх очень скоро сдался, и следует отметить, что в последовавшем договоре он по собственной инициативе освободил личных представителей Орсо от всех налогов на торговлю в пределах Аквилеи, несмотря на то что Орсо был готов признать за аквилейскими властями право на честную долю от всех коммерческих сделок. В этой истории наглядно виден типично венецианский подход: пусть государство и стоит на первом месте, но разумная забота о собственной выгоде всегда дышит ему в затылок.

Конституционные реформы Орсо при всем их небывалом размахе не коснулись проблемы кумовства. Как и большинство предшественников, он назначил сына своим соправителем, и после смерти Орсо, скончавшегося в 881 г., этот сын, Джованни, беспрепятственно наследовал отцу. Однако и сам он был уже немолод и слаб здоровьем; несколько лет он безуспешно пытался справиться с бременем власти, но в конце концов признал себя непригодным для столь высокой должности. Подданные возражать не стали. В полном соответствии с законом и в то же время проявив неслыханную в истории республики решимость, они потребовали от него не отречься (так как, по-видимому, искренне его любили), но назначить соправителем 45-летнего Пьетро Кандиано.

Увы, всего через пять месяцев, 18 сентября 887 г., Пьетро был убит в морской экспедиции против далматинских пиратов, став первым дожем, отдавшим жизнь в боях за республику. Старик Джованни снова принял бразды правления, как ему это ни претило, но вскоре нашелся новый подходящий кандидат в соправители – Пьетро Трибуно, внучатый племянник того злополучного дожа Традонико, убийство которого четвертью века ранее повергло весь город в хаос.

Правление Пьетро Кандиано было недолгим и агрессивным – и кончилось плохо (по крайней мере, для самого дожа). Зато Пьетро Трибуно предстояло властвовать долго и в основном мирно, за единственным исключением, когда Венеция одержала самый блестящий со времен победы над Пипином военный триумф. Трибуно начал с обновления договора с Западной империей, подтвердив действующие соглашения сначала в 888 г. (в год своего вступления в должность), а затем еще раз, в 891-м. Поскольку сравнительно недавно, в 883 г., Джованни Партичипацио вел с императором Карлом Толстым переговоры о продлении тех же соглашений, можно задаться вопросом, зачем им потребовалось развивать такую дипломатическую активность. Но на этом ключевом этапе своего политического развития Венеция все еще лавировала между водоворотами двух империй, прокладывая путь с величайшей осторожностью и деликатностью. Для нее и впрямь было жизненно важно при всякой возможности сверяться с компасом и картой и корректировать курс. И почти всякий раз при этом республике удавалось хоть немного да улучшить свои позиции. Так, например, несколькими годами ранее в договор был вписан новый пункт, касавшийся виновных в убийстве дожа: если убийца будет искать убежища на землях империи, его надлежит изгнать, предварительно оштрафовав на 100 фунтов золотом (что, учитывая обстоятельства, было еще довольно щадящим приговором). В 888 г. этот пункт был существенно расширен: отныне любой венецианец, оказавшийся на имперских землях Италии, оставался под юрисдикцией дожа и обязан был подчиняться не имперским, а венецианским законам. Это нововведение было направлено не только против преступников (в конце концов, экстрадиция своего рода допускалась еще во времена Лотаря). Скорее оно было призвано гарантировать венецианским торговцам защиту со стороны знакомого закона и в других городах Италии – и тем самым поощрять их к расширению торговых связей.

Благодаря расширению торговли экономика устойчиво развивалась и кораблестроение шло полным ходом; быстро росло и новое чугунолитейное производство[28], а облик города становился все прекраснее и величественнее по мере того,