Золотые пауки (сборник) - Рекс Стаут

Он повернулся ко мне:

– Им понадобятся фотографии всех замешанных лиц. Ты можешь достать их у Коэна?

– Только не сегодня. Утром.

– Сделай это.

Он окинул взором свою маленькую армию.

– Джентльмены, хочу верить, что, говоря о безнадежности нашего дела, я не погасил в вас надежду на успех. Важно, чтобы вы поняли: при создавшейся ситуации любой лакомый кусочек будет для нас праздником. Я всегда много ожидал от вас, на этот раз я не жду ничего. Похоже, что…

Раздался звонок в дверь. Поднявшись с места, я взглянул на часы. Десять пятьдесят пять. В прихожей я повернул выключатель, зажег свет на крыльце и, приблизившись к двери, увидел за ней двух незнакомых мужчин. Я открыл дверь и поздоровался.

Человек, стоявший впереди, заговорил:

– Мы хотим видеть мистера Ниро Вульфа.

– Простите, кто вы?

– Горан, Деннис Горан. Я звонил сегодня утром. А это мистер Мэддокс.

– Мистер Вульф сейчас занят. Я доложу. Заходите.

Они вошли. Я провел их в приемную, взглянул, плотно ли закрыта звуконепроницаемая дверь в кабинет, предложил им сесть и оставил одних.

В кабинете я сказал Вульфу:

– Два лакомых кусочка ждут в приемной. Один из них Горан, тот самый, который пытался выманить у вас обратно десять тысяч, а его приятеля зовут Мэддокс.

Вульф пристально посмотрел на меня. Закончив инструктаж, он хотел было предаться отдыху с книгой в руках, а тут я доставляю ему новые хлопоты. Будь мы одни, он бы не удержался от замечания, но после того, как он только что говорил о безнадежности нашего дела, ему пришлось сдержать эмоции. Должен признать, что он справился с этим, как подобает мужчине.

– Очень хорошо. Сперва выдай Солу, Фреду и Орри деньги и отпусти их.

Я направился к сейфу за деньгами.

Глава восьмая

Назвав их приятелями, я поторопился: это я понял по взглядам, которыми они обменивались, пока я провожал их в кабинет и усаживал в кресла.

В облике Денниса Горана все было слегка преувеличено. Слишком длинные ресницы, слишком высокий, не по сложению, рост, да и костюм – не по возрасту: такие носят в колледже. Потребовалось бы вмешательство дизайнера, чтобы он стал похож на нормального человека, но так как он уже больше сорока лет приводил себя в нынешнее состояние, то я сомневаюсь, чтобы он на это согласился.

Мэддокс представился Вульфу полностью – Джеймс Альберт Мэддокс. Очевидно, еще с младенческих лет, примерно уже полстолетия, он страдал язвой желудка, а если это не так, то пусть сам объясняет, почему у него такое кислое выражение лица, что от одного вида Мэддокса даже его собственная собака превратилась бы в пессимиста. Не зная, кому из них отдать предпочтение и предложить красное кресло, я усадил обоих в желтые, которые только что освободили наши ребята.

Разговор начал Горан. Он сказал, что сегодня утром, беседуя с Ниро Вульфом по телефону, он не хотел обвинить его в предосудительном, нечестном или неэтичном поведении. Горан просто желал защитить интересы своего покойного друга и клиента – миссис Деймон Фромм, которая была…

– Не была она вашим клиентом, – вставил Мэддокс тоном, вполне соответствующим выражению его лица.

– Я давал ей юридические советы, – возразил Горан.

– Плохие, – отрезал Мэддокс.

Они обменялись далеко не дружелюбными взглядами.

– Может быть, для вас обоих будет лучше, если вы перестанете перебивать друг друга, – сухо произнес Вульф, – и сообщите мне, в каком качестве вы представляете интересы миссис Фромм. Мистер Горан?

Горан уже овладел собой. Его тенор был таким же писклявым, как и прежде, но не переходил в визг, как сегодня утром во время телефонного разговора с Вульфом.

– Действительно, я никогда не был поверенным в делах миссис Фромм, но она консультировалась со мной по многим вопросам, высоко ценила мои советы и зачастую следовала им. В качестве юрисконсульта АСПОПЕЛ, которым я по-прежнему являюсь, я был тесно связан с ней. Будь она в живых – уверен, она подтвердила бы, что я был ее другом.

– Вы ее душеприказчик?

– Нет.

– Благодарю вас. Мистер Мэддокс?

– Моя адвокатская контора «Мэддокс и Уэллинг» в течение двенадцати лет вела дела мистера Деймона Фромма, а после его кончины – дела его вдовы. Я ее душеприказчик. А перебил я мистера Горана потому, что его утверждение, будто миссис Фромм является его клиенткой, далеко от истины. Я должен еще кое-что добавить.

– Прошу вас.

– Сегодня утром, вернее днем, мне позвонил мистер Горан и рассказал о чеке, который миссис Фромм выписала вам вчера, и о своем разговоре с вами по телефону. Его звонок к вам был беспочвенным и наглым. Не сочтите таким же мое обращение к вам сейчас. В качестве юрисконсульта и душеприказчика миссис Фромм я официально спрашиваю, на каких условиях и с какой целью она выдала вам чек на десять тысяч долларов. Если вы предпочитаете сообщить мне об этом конфиденциально, давайте перейдем в другую комнату. Мистер Горан настоял на том, чтобы сопровождать меня сюда, но это ваш дом, и вы вправе распоряжаться как вам будет угодно. Этот молодой человек, надеюсь, сумеет удержать его здесь.

Если он считал, что взгляд, брошенный им в мою сторону, был приветливым, то страшно подумать, каким был бы его неодобрительный взгляд.

Вульф заговорил:

– Я вовсе не желаю сообщать вам об этом конфиденциально. Я вообще не желаю ничего вам сообщать.

Выражение лица Мэддокса не стало более кислым, это было попросту невозможно.

– Вы знаете законы, мистер Вульф?

– Нет.

– Тогда вам следует прислушиваться к советам. Если вы не сможете доказать, что миссис Фромм получила от вас что-либо взамен своих денег, то я могу принудить вас возвратить их. Даю вам возможность привести ваши доказательства.

– Не могу. Она ничего не получила взамен. Как я уже говорил мистеру Горану по телефону, я намерен эти деньги заработать.

– Каким образом?

– Добившись, чтобы убийца миссис Фромм был пойман и осужден.

– Смешно! Ведь это входит в обязанности служителей закона. Сведения, которые я сегодня собрал о вас, говорят о том, что вы не принадлежите к числу юристов, занимающихся сомнительными делами, однако, судя по вашим словам…

Вульф фыркнул:

– Вы предубеждены, мистер Мэддокс. Отношение добродетельных юристов к юристам-мошенникам похоже на отношение добродетельных женщин к проституткам. Конечно, они их осуждают. Но где-то в этом осуждении таится маленькое зернышко зависти, которую не следует выказывать и о которой не следует говорить во всеуслышание. Пожалуйста, не завидуйте мне. Юрист-мошенник – это либо глупец, либо фанатик, а я не являюсь ни тем ни другим. Вы позволите задать вам вопрос?

– Задавайте.

– Знали ли вы, что миссис Фромм собирается ко мне?

– Нет.

– А знали ли вы, что она встречалась со мной?

– Нет. Я узнал об этом только сегодня.

Вульф перевел глаза на Горана:

– А вы, мистер Горан? Те же вопросы.

– Я не вижу… – Горан запнулся. – Я ставлю под сомнение ваше право задавать эти вопросы.

Мэддокс взглянул на него:

– Пойдите ему навстречу, Горан. Вы же сами настаивали на том, чтобы прийти сюда. Вы утверждали, что миссис Фромм советовалась с вами в важных делах. Мистер Вульф пытается нащупать истину. Если он узнает, что она не говорила нам с вами о намерении посетить дом мистера Вульфа или о цели своего посещения, то он решит, что миссис Фромм явно не желала ставить нас об этом в известность, и таким образом сможет опровергнуть ваши утверждения, будто она нам доверяла.

Но Горан не поддавался.

– Я отказываюсь подвергаться допросу.

Мэддокс хотел возразить, но Вульф перебил его:

– Ваши разъяснения, мистер Мэддокс, могут быть весьма убедительными, но вы должны понять сложность положения, в котором оказался мистер Горан. Он в тупике. Если на мой второй вопрос он ответит утвердительно, то вы правы, у меня на руках окажется козырь, и я не премину им воспользоваться. Но если он ответит отрицательно, тогда я спрошу, откуда он узнал об этом чеке. Я хочу это знать и надеюсь, что и вы тоже.

– Я уже знаю. С его слов. Сегодня утром, услышав о смерти миссис Фромм, он позвонил к ней домой и разговаривал с мисс Эстей, секретаршей миссис Фромм. Она и рассказала ему о чеке. Я проводил выходной за городом, и Горан разыскал меня там. Я немедленно приехал в город.

– Где именно вы были?

– Это наглость! – Мэддокс вздернул подбородок.

– Пожалуй… Приношу вам свои извинения – не за наглость, а за глупость. Задавать этот вопрос не имело смысла. Сила привычки. В этой путанице мне следовало бы забыть об обычной процедуре ведения дела. Например, установить алиби и предоставить все остальное полиции. Ну как, мистер Горан, вы будете отвечать на мои вопросы?

– Нет. Из принципа. Вы не имеете права мне их задавать.