Литературная Газета 6301 ( № 46 2010) - Литературка Литературная Газета

Константин ВАНШЕНКИН

«ЛИСТКИ ИЗ ДНЕВНИКА»

Удивляет Ахматова нас,

Безусловно к иному привыкших:

«Я была у них несколько раз –

Приезжала кататься на лыжах».

Согласитесь, что эти слова

Как-то слишком для нас повседневны

Или даже нелепы сперва

Рядом с обликом Анны Андреевны.

Но с румянцем на каждой скуле

Молодая, при лёгком морозе,

Катит с горочки в Царском Селе,

Что отметит впоследствии в прозе.

ВО СНЕ

Автомобиль съезжает с тротуара.

Так человек слезает с табуретки,

Куда взбирался, чтобы дотянуться

До книг, что сочинили наши предки.

Автомобиль съезжает с тротуара,

Медлительно качнувшись с боку на бок.

Так человек с Тургеневым под мышкой

Босой ногой нащупывает тапок.

А во дворе с утра играют дети,

Но, как ни странно, шума нет и крика.

Автомобиль съезжает с тротуара,

И в этом заключается интрига.

ПОЭТ

  Б.П.

К нему цеплялись много раз

И подвергали травле,

Да и случалось, что подчас

Сам наступал на грабли.

И вовсе не был он герой

Или любимец зала,

Но окружающих

             порой

Его строка пронзала.

И оставалась на века,

Как пушкинские строки.

(Да будет так наверняка

В положенные сроки!)

ВЕЧЕРИНКА В КОНЦЕ ВОЙНЫ

Мужиков не хватило на всех –

Не для скрытых любовных утех,

Просто так, для застолья и танцев, –

Сосчитать их – довольно трёх пальцев.

А кудрявый особенно пил

И какие-то мысли копил,

Что не нравилось чуткой хозяйке,

Обожавшей, чтоб всё без утайки.

В сарафанчике блёклом своём,

Полинявшем от первой же стирки,

Предлагала: – Давайте споём!..

Но он молвил: – Поехали к Ирке…

Впрочем, этот печальный призыв

Оказался услышан едва ли,

Ибо некую Ирку не знали

И шумели, о ней не спросив.

ФЕВРАЛЬ                                                                                                                           

Февраль – месяц-враль,

Засыпал дороги.

У встреченных краль

Замёрзшие ноги.

Сквозь эту метель

Строения шатки.

Расплывчата цель

Для парня без шапки.

Сквозь эту пургу

Невидима старость

На том берегу,

Где юность осталась.

ПОСЛЕ ПАРАДА

Когда-то он ухаживал, дарил

Подарки, что несвойственно бараку,

Выстаивал у сломанных перил.

Ну а потом настало время браку.

Всегда хотел, покуда был он юн,

Чтоб на него смотрели благосклонно…

Но после прохождения трибун

С ноги уже сбивается колонна.

И дальше поспешает под уклон

Забывшая про выучку пехота.

Он утомился от семейных лон,

Да и стараться стало неохота.

***

Мир с чёрной радиотарелкой,

Вещающей по ложке в час.

Всё это было лишь пристрелкой

К тому, что ожидало нас.

Переболеть спешили корью –

И в школу вновь на всех парах.

А позже истекали кровью

В ночных простреленных полях.

ГЕНЕРАЛ

Погулять спозаранок –

Вот утеха одна.

В пестроте этих планок

Жизнь большая видна.

На фуражке кокарда,

Но доносится слух,

Что инфаркт миокарда

Выше личных заслуг.

ОПОЛЧЕНЦЫ. 1941

Авось привыкнут понемногу! –

У добровольцев пожилых,

Идущих всё ещё не в ногу,

Одна винтовка на троих.

С пороком сердца или с язвой,

Совсем от дома не вдали,

В том ополчении под Вязьмой,

Где полиглоты полегли.

ЖУКОВ И ТВАРДОВСКИЙ. 1957

Как с удовольствием глядят

Они на снимке друг на друга!

Чуть улыбающийся взгляд –

Двойной симпатии порука.

ВСКОРЕ ПОСЛЕ ВОЙНЫ

В гимнастёрках они

Или в серой шинели –

Вскоре после войны

О недавнем шумели.

Был судьбою одной

Чуть не каждый увенчан –

Кто медалькой родной,

Кто жестоким увечьем.

КАК Я СПАЛ!

Как я спал! О, как я спать умел! –

Нет, не только сидя или стоя.

Я попытки выспаться имел

На ходу, не выходя из строя.

Спал не на подушке набивной,

А в любой раздолбанной избушке.

Там, где пули пели надо мной

И орудья били, как из пушки.

Я с другими шёл сквозь годы те

Не для показухи или жеста…

Средь травы заснуть на животе –

Это было высшее блаженство.

***

В старости – как на войне.

Вот и этот был солдатом,

Но беспомощен вполне,

Взят сегодняшним санбатом.

Я почти не выхожу

И считаю дом опорой,

Но задумчиво слежу

За паркующейся «скорой».

В РЕАНИМАЦИИ

Такую сделали промашку,

Что в роковую пустоту

Жизнь уронили, как бумажку,

Но – подхватили на лету.

ЗНОЙ

Зной слабой дымкой дали стёр.

Акация стручками

Потрескивает – как костёр

Горящими сучками.

ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

Вечер. Видимость плохая.

И взамен иных даров

Огонёк дрожит, порхая

Вдоль завьюженных дворов.

Из окна глядит соседка:

Сколько снегу намело!

То ли чья-то сигаретка,

То ли снова НЛО.

ПАМЯТИ АДВОКАТА

                        И.Э.

Случалось и таким

воспользоваться средством,

Когда порой минуты сочтены:

Он, выиграв процесс,

потом спасался бегством

От противоположной стороны.

***

Народ хозяев своих умнее,

Как утро вечера мудренее.

Народ не верит в благую ложь,

Ему всё вынь да ещё положь.

ЧИТАТЕЛЬ

Он предвкушал незнакомую книгу,

Как долгожданную женщину.

С ЯПОНСКОГО

Эта преступная детская страсть –

Вырвать картинку из книги,

Даже когда это книга его.

ИЗ ПИСЬМА

Позвонить? Да нету «двушки».

Но скажу тебе, мой свет,

Что в треклятой деревушке

Телефона тоже нет.

Впрочем, нет и остального –

Магазина и ларька.

Потому и жизнь сурова,

А по-своему легка.

СТОН

Настолько был издёрган

Бессмысленной судьбой,

Что долгий стон исторг он

Наедине с собой.

ПОСЛЕ РАБОТЫ

Вот такие дела –

Никакого с ней слада.

Вновь жена не пришла,

Как корова из стада.

Все давно по дворам

И подоены даже.

А она, стыд и срам! –

Затерялась в пейзаже.

Ночь в окошке тиха,

Месяц вылезший светел.

Жалко, нет пастуха,

Кто бы мужу ответил.

ДВА ГОДА

Годочка два по меньшей мере

В бараке жили без тоски,

Где вразнобой скрипели двери,

Как телефонные звонки.

По правде, жизнь была убога,

Лишь обозначена едва.