Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин

— Как так, не с кем?

— Их нет в Москве, они просто исчезли.

— Хорошо, но семья, родственники, знакомые. Наверняка кто-то знает, где они.

— Семьи исчезли вместе с ними, родные и знакомые ничего не знают, а может быть, просто не хотят говорить.

— Но ведь есть в других мастерских опытные специалисты, даже я могу назвать несколько имен.

— В лучшем случае, ты назовешь еще трех человек, но дело в том, что они тоже уволились и исчезли год назад.

— Вы хотите сказать, что пять лучших огранщиков Москвы одновременно уволились неизвестно куда?

— Именно так. На случайное совпадение это явно не похоже, но тогда мы должны признать тот факт, что исчезновение огранщиков это спланированная акция.

— Кому могли понадобиться сразу пять квалифицированных огранщиков?

— Обрати внимание, что зарабатывали они в среднем четыреста рублей в год, а это уровень восьмого класса — майора или коллежского советника. Чтобы их переманить, нужно предлагать, как минимум в два-три раза больше. Кто в России может платить огранщикам такие зарплаты? Никто!

— Думаете, они перебрались в Европу?

— Я не исключаю такой возможности. — Брандт внимательно посмотрел на Генриха. — Ведь, допускаем же мы, что российские изумруды уходят в Европу, почему по тому же пути не могут проследовать мастера. Однако, никому из европейских ювелиров мысль, нанять огранщиков из России, даже в голову не придет, а вот для тех, кто незаконно добывает уральские изумруды это беспроигрышный вариант.

— А вы хитрец, дядя Вилли, как тонко подвели исчезновение огранщиков к уральским изумрудам. Вы серьезно полагаете, что эти события взаимосвязаны?

— Генрих, я ничего не утверждаю, а лишь констатирую странный, на мой взгляд, факт, только и всего. Ты вообще знаешь, как проходит торговля изумрудами на товарной бирже в Амстердаме?

— Нет, никогда этим вопросом не интересовался.

— На первом этапе добытые камни сортируются по цвету, качеству и весу и комплектуют из них небольшие партии — лоты, которые и поступают в продажу. Это делается для того, чтобы продать все имеющееся сырье, независимо от его качества, по приемлемой средней цене. Кстати, наши уральские перекупщики, действуют точно также. Если раньше они разрешали выбирать и покупать отдельные понравившиеся экземпляры, то сейчас предлагают небольшие партии, где смешаны камни разного качества.

— Подобная практика создает большие проблемы мелким покупателям.

— Справедливое замечание, Генрих. Поставь себя на место ювелира, которому нужно подобрать небольшой комплект из трех камней, например, серьги и кольцо. Где гарантия, что в купленном тобой лоте ты их найдешь? Поэтому покупают эти партии изумрудов только крупные фирмы, занимающиеся огранкой камней. Именно они, после дополнительной сортировки и огранки подбирают комплекты и продают их ювелирам. Из практики могу сказать, что имея сто камней одного цвета и оттенка можно подобрать не более двадцати комплектов, по три камня в каждом. Что делать с остальными? Многие фирмы идут уже проторенным путем и продают ограненные изумруды мелкими партиями, где перемешены камни разного качества, реализуя, таким образом, всю продукцию по средним ценам.

— Все это интересно, дядя Вилли, но я не понимаю какая здесь связь с уральскими изумрудами?

— Я не говорил, что такая связь существует, я лишь наглядно показал тебе, как можно продавать изумруды в Европе. Существует два основных варианта. Первый — это продажа изумрудного сырья через Амстердамскую торговую биржу. Вариант всем хорош, кроме одного — слишком маленькая прибыль. Для того чтобы заработать приличные деньги нужно реализовывать крупные объемы, а это возможно только при промышленной разработке, но, увы, на Урале даже на государственных рудниках все работы ведутся кустарным способом. Второй — продажа уже ограненных камней, что явно выгоднее, особенно в том случае, когда объемы добычи не велики, и качество камней выше среднего. Возьмем, к примеру, твой изумруд, сколько он стоит после огранки?

— Если считать по формуле, то получается примерно девятьсот рублей, но на самом деле больше, поскольку его качество выше среднего.

— Видишь разницу: ты заплатил за этот камень пятьдесят рублей, а после огранки он стоит уже минимум девятьсот. Своим трудом ты увеличил цену в восемнадцать раз. Еще раз повторяю, Генрих, я не утверждаю, что уральские дельцы поступают подобным образом, я просто говорю, что такой вариант возможен.

— Можно напрямую продавать изумрудное сырье крупным ювелирным компаниям, минуя товарную биржу и тем самым повысить процент прибыли.

— Можно, однако, это повышение будет не таким значительным, как тебе кажется. Для того, чтобы продавать изумрудное сырье по хорошей цене, нужно иметь целый штат квалифицированных огранщиков, которые будут осуществлять сортировку, предпродажною подготовку камней и их предварительную оценку. Затем тебе придется каждый раз торговаться с покупателем, согласовывая цену практически каждого камня индивидуально. Учитывая, что ты работаешь нелегально, никто больше 15 % стоимости этих камней тебе не заплатит.

— Тогда уж проще произвести огранку и продать готовый продукт.

— Совершенно верно. Да, это дольше, но в этом случае ты получишь не менее 80 % стоимости, а если использовать специальную пропитку уже ограненных камней, то можно еще увеличить выход за счет повышения качества.

— Дядя Вилли, это уже обман чистой воды.

— На самом деле, Генрих, никакого обмана здесь нет. В процессе огранки на поверхности камня становятся заметны мелкие и крупные трещины, что портит внешнее впечатление и снижает цену. Чтобы убрать эти дефекты, сделать их невидимыми, ограненные камни пропитывают кедровым маслом. Пропитка никак не влияет на вес, цвет и прозрачность камня, а лишь облагораживает его внешний вид.

— Если на Урале действительно есть изумруды, то Россия может выйти на европейский рынок, и при правильной постановке дела, в казну будут поступать солидные суммы.

— Ты справедливо заметил, Генрих — «при правильной постановке дела», но российские чиновники, это особая категория людей, они способны опорочить любую, даже самую святую идею. Вспомни Московский воспитательный дом. В основе открытия подобных домов была заложена прекрасная идея любви к человеку, в данном конкретном случае, забота о российских детях, оставшихся без родителей или брошенных ими. Главный идеолог этого начинания Иван Иванович Бецкой полагал, что государство должно не только кормить и одевать, но также обучать и воспитывать этих детей, чтобы создать из них, «новую породу» людей, полезных для государства. Он