Рассвет рыцаря - Ким Хантер

Внутренне вскипев, Гумбольд изобразил улыбку.

— У него появились новые сведения? Какая жалость! Скорее всего, ваше величество, уже слишком поздно…

— К счастью, нет, — ответил сварливый счетчик королевских денег. — Услышав сегодня утром о том, что случилось с Фринстином, я действовал без промедления. — Квидквод торжественно поклонился королеве. — Я взял на себя смелость отложить казнь.

— Ты поступил совершенно правильно, Квидквод. Если у тебя есть доказательства невиновности Фринстина, необходимо обсудить их до того, как его голова спадет с плеч. В полдень я буду ждать вас обоих в своих покоях. Мы внимательно изучим этот вопрос.

Квидквод поклонился. Гумбольд поклонился.

В канцлере бушевала злость, докатывающаяся до глубин его души.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Солдат проснулся от звуков восхитительного пения. Он не понимал слов — для него это было все равно что щебет птиц, — но талант певца не вызывал сомнения. Открыв глаза, Солдат успел разглядеть тени, скользнувшие прочь в темноту сточной трубы. Быстро выпрямившись, он понял, что неизвестные едва не срезали с него пояс с деньгами. Если бы пение его не разбудило, он был бы ограблен.

Повернувшись к Утеллене, Солдат сказал:

— Достаточно было просто потрясти меня за плечо.

— Достаточно для чего?

Потянувшись, молодая женщина потерла глаза.

— Для того чтобы меня предупредить. Петь было не обязательно, хотя у тебя чудесный голос.

Утеллена недоуменно заморгала. Мальчик тоже проснулся и смотрел на взрослых.

— Петь? — переспросила она. — О чем ты?

Мальчик протянул тощий палец.

— Это вот он. Чехол от меча.

Солдат посмотрел на висящие на поясе ножны.

— Что ты хочешь сказать?

— Я слышал, перед тем как ты проснулся, — пояснил Мальчик. — Чехол пел на языке колдунов, высоким тонким голосом:

Проснись, о, проснись, воин,

Проснись же, пока тебя не убили мерзкие грабители.

Ахнув, Солдат внимательно осмотрел ножны с вышитыми на коже словами «Кутрама и Синтра».

— Малыш, ты в своем уме? Ножны не поют. Наверное, нас предупредил кто-то другой.

— Нет, это были ножны.

Нахмурившись, Солдат пристально посмотрел на ребенка.

— А откуда тебе известен язык колдунов?

Внезапно очнувшись, Утеллена прижала мальчика к груди.

— Ниоткуда. Он ничего не знает. Мы крепко спали, и нас кто-то разбудил. — Переполненная отчаянием, она повернулась к темноте. — Благодарю тебя, кто бы ты ни был, за то, что нас предостерег.

С этими словами она начала собирать свои пожитки, намереваясь уйти.

— Ты куда? — спросил Солдат. — Еще ночь на дворе.

— Скоро будет светать. Нам пора уходить.

Пожав плечами, Солдат развязал кошелек.

— Вот, — сказал он, протягивая монету. — Обещанная плата.

Учтиво поблагодарив его, молодая женщина взяла деньги, и вскоре Солдат остался один. Его озадачило, почему Утеллена и мальчик ушли так быстро. Похоже, мать испугалась, когда ее сын заговорил о колдунах. Разумеется, нет ничего хорошего в том, чтобы напрасно склонять имена чародеев, но в данном случае все обстояло иначе. И все же одно упоминание о колдунах вселило в Утеллену страх. Этого Солдат никак не мог понять. А мальчишка был так убежден, что о грабителях их предупредили поющие ножны!

Солдат терялся в догадках и решил сегодня же вечером переговорить об этом с Утелленой. Однако, когда он вернулся в подземную трубу после целого дня, проведенного в отпиливании рук убийц и бандитов, ее здесь не оказалось. Кто-то из местных обитателей сказал, что Утеллена больше не вернется. Она просила передать свои извинения и заверила, что Солдат может ночевать на ее месте.

Солдат был удивлен, однако делать было нечего. Устроившись на карнизе, он протянул монету подошедшему сборщику платы.

— А с крыс ты тоже берешь деньги? Они проводят здесь не только ночи, но и дни.

Сборщик платы, маленький щуплый человечек, покачал головой.

— Дружище, если ты будешь издеваться над слугами ее величества, то попадешь в беду. Только попробуй еще разинуть пасть, и я сделаю так, что ты будешь болтаться на крепостной стене. Быть может, я кажусь тебе хилым и слабым, но на улице полно солдат, которые с радостью попинают тебя ногами. Я ясно выразился?

— Тут понимать особенно нечего. Поскольку я чужой в здешних местах, наверное, мне действительно следует попридержать язык.

— Ты абсолютно прав, дружище.

Время летело стремительно. Не успел Солдат оглянуться, как прошел целый месяц с того момента, как он попал в город. Днем Солдат работал на Спэгга, ночью спал в канализации. Вряд ли такую жизнь можно было назвать насыщенной и разнообразной, но для него существовало лишь настоящее. Он смутно надеялся постепенно выбраться из той дыры, куда попал, но у него пока не было никаких мыслей, как это сделать. А затем наступил день, когда его арестовали.

Солдат стоял за прилавком, помогая Спэггу убедить прохожих купить «руки славы».

— Не желаете стать невидимым? — кричал он. — Иметь возможность делать все те пакости, о которых вы всегда мечтали, не опасаясь быть увиденным и пойманным? Мужчины смогут незаметно проникать в женские общественные бани! Женщины — следить за своими обманщиками-мужьями и заставать их врасплох со спущенными штанами! Ну же, подходите, покупайте «руки славы». Отдаем за бесценок по средам, пятницам и в неофициальный день рождения королевы. Навощенные пальцы с фитилем гарантированно зажигаются с первого раза. При их свете можно читать или шить. Незаменимая вещь для профессиональных взломщиков и воров, грабящих могилы, — вы обойдетесь и без дополнительного плаща-невидимки…

Появившиеся из-за угла шестеро стражников во главе с капитаном направились через площадь прямо к прилавку Спэгга.

— Что ты на этот раз натворил? — спросил Солдат. Торговец руками уже пятился назад, отдаляясь от своего помощника.

— Не я, — пробормотал он. — Ты.

В этот день совершались казни. Убийц, грабителей и насильников вешали за городскими стенами, но изменникам рубили головы в замке. Эшафот был воздвигнут на площади рядом с особняком Лорда-поимщика воров. До рынка доносились удары топора, отсекающего очередную голову. Время от времени раздавался пронзительный крик, обрывавшийся глухим стуком. Перед глазами отчетливо возникала жуткая картина сверкающего топора, поднимающегося над шеей дрожащего от страха осужденного и резко обрушивающегося вниз.

Стражники пришли на рынок для того, чтобы привести еще одну жертву на площадь казней.

Солдату сперва показалось, что стражники собираются снять с него ошейник, поскольку он, проносив целый месяц железный воротник, заслужил честь стать полноправным гражданином Зэмерканда. Только услышав грозный оклик капитана, Солдат понял свою ошибку.