Святая Грета - Ольга Славнейшева

— Наверное, Марек! — передразнила она. — Наверное!.. Я тебе не верю! И никто — не верит!.. Вы только и можете, что сваливать друг на друга!..

Человек в черном досадливо поморщился и махнул рукой.

— Еще одна драка в рекреации, и будут наказаны не только те, кто дрался! — наконец-то Директор ДЕЙСТВИТЕЛЬНО устал. — Не только те, кто дрался, но и те, кто просто стоял и смотрел! Все ясно? Иди гуляй!

Грета вскочила, и, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, почти выбежала из комнаты, на этот раз — через самую настоящую дверь, ведущую в другую приемную. И там, на скамейках вдоль стен, уже сидели Пол и Клайс, и печальный Бонга в веселой курточке, и Бродяги, но сейчас ей был необходим только Клайс. Он встал навстречу, незаметно коснулся руки, и Грета вздохнула с облегчением. Теперь она была почти в безопасности.

Она посмотрела на Пола. На безмятежного Пола, который все еще прикладывал к носу платок.

Пол безмолвно дал понять, что поговорить они смогут потом, когда уйдут отсюда, и значит, причины действительно были. Бонга с растерянным видом вытащил из кармана круглую булку с котлетой внутри, разорвал герметичную обертку и медленно начал есть. Красавчик Эни и Марек глядели на него с издевательскими улыбочками, но бедный Бонга ничего уже не замечал, погруженный в печальные мысли.

Снова открылась дверь, и все посмотрели на Астронавта, бледного, как полотно. Он нетвердой походкой дошел до скамейки и тяжело упал на нее.

— Готов, — сказал кто-то из Бродяг.

Астронавт дернул сутулым плечом. Он что-то бормотал себе под нос. А через минуту вошли Директор, Белоснежка и Человек-в-черном. Наверное, они приняли решение и готовились его сообщить. Повисла тишина.

— Этого больше не должно повториться, — негромко сказал Директор. — Никогда. Вы все — достаточно взрослые люди, чтобы понять меня. Школа — не место для разборок. Вам ясно?

Грета кивнула, одновременно со всеми.

— Завтра утром — построение. Вы придете пораньше. Кто не явится, будет наказан. Все. Можете идти.

Дождь не закончился — наоборот, к нему добавился мокрый снег. Дождь сыпался на ликующую толпу, на разноцветные транспаранты и надувные макеты “Архангела”, с крыльями, развернутыми для атаки. Отовсюду гремела бодрая музыка. Высокие парни в форме космического десанта белозубо улыбались, фотографируясь с детьми. Многие женщины были с цветами. Пол мрачно глядел на это празднество, пробираясь сквозь толпу, он шел довольно быстро, и Грета начинала отставать. Марек со своими Бродягами успел раствориться среди праздника, Грета видела только Пола — его брезентовая куртка темнела впереди, полускрытая ликующей массой. Наконец, они оказались на другой стороне проспекта, Пол привалился к стене и закрыл глаза. Грета присела на корточки рядом с ним и смотрела, как одни транспаранты сменяют другие, как демонстрация ползет мимо них, подобно гусенице без начала и конца, и проплывают макеты “Архангела”, а потом потянулась надпись “20000 миссионеров пробивают пространство во имя Иесуса!”, и Пол негромко засмеялся.

— Когда Господь зовет нас с неба, — пропел он, неожиданно становясь прежним, дерзким и насмешливым Полом.

— Ты что-то придумал? — вскинулась Грета.

— А что, собственно, такого случилось? — спросил Пол, блестя глазами. — Директор козу показал… Подумаешь!

Дождь стекал по его лицу, по аккуратной прическе, за воротник военной куртки, но Пол этого не замечал.

— Да что они смогут сделать? — спросил он, больше для себя.

— Вылетишь из школы, только ветер в жопе засвистит, — подсказала Грета.

— Ну конечно! — Пол насмешливо фыркнул. — Уже вылетел!.. Все это — ерунда. Понятно?

Показался Клайс. За ним — Бонга и Лорди. Алдыбей объявился последним, с ярко-красным флажком, который уже успел у кого-то выклянчить. Пол молча вырвал у него флажок и бросил в лужу, а потом развернулся и пошел по переулку. Лорди укоризненно поглядел на обалдевшего Алдыбея и раздавил флажок тяжелым подкованным ботинком. Грета заметила краем глаза, как ничего не понимающий Алдыбей переводит вопросительный взгляд с Бонги на остатки флажка.

Пол неожиданно остановился и повернулся к ним лицом.

— Мы идем на Полигон, — объявил он. — Встречаемся у Фундамента через два часа.

В самый первый раз, когда у Бога на потолке еще было лицо, это помещение ввергло ее в ступор.

Грета прекрасно помнила, как они вошли сюда.

Втроем.

Они вошли и остановились, осторожно вдыхая застоявшийся воздух. Солнце косо било в кирпичную стену сквозь проем вскрытой двери, темнели полукруглые ниши. Грета посветила себе под ноги — фонарики были у всех троих — и увидела, что из-под завалов хлама проглядывают мраморные плиты пола.

И тогда она посмотрела вверх.

Вообще-то в тот день она совершила два преступления. Первое — когда увидела лицо Бога, а второе — когда Пол, уже под вечер, отыскал среди баррикад и завалов различного мусора Истинную Библию.

Пол присел на круду кирпичей и листал обгоревшие страницы. Сначала он сказал: “Ого, какая старая!”, но никто даже не взглянул, чем он там занимается. Ну, нашел книгу… Подумаешь! Клайс уже отыскал четыре автоматные гильзы, и теперь пытался расправить изогнутую витражную рамку, а Грета глядела на косые лучи сквозь оплавленный осколок красного стекла. Пол надолго замолчал, лишь шелестели страницы. И когда Грете наскучила очередная стекляшка, она подошла к нему, чтобы посмотреть, что он делает.

Пол резко встал, спрятал руку с книгой за спину.

— Что случилось? — спросила Грета. Тут же зазвенела отброшенная железяка, и рядом оказался Клайс.

— Ты что-то нашел? — нетерпеливо выдохнул он.

— Стойте! — у Пола было странное лицо. Растерянное, испуганное, и в тоже время… как-бы светящееся изнутри. Он узнал что-то важное. Какую-то тайну.

— Что там? — требовательно поинтересовался Клайс. Это был их общий подвал, и он имел право знать обо всем. И Грета — тоже.

— Что ты нашел? — спросила она с теми же интонациями.

Пол вздохнул.

— Вы видели лицо Бога, — сказал он тихо. — За это сжигают на костре. Наверное, теперь все равно… Только эта книга — куда более страшный грех.

И Пол протянул им Библию.

Библия была старой. Пожелтевшие страницы ломались, и читать ее приходилось крайне осторожно. Обычно читал Пол. Юнита они отправляли караулить снаружи, эта тайна принадлежала им одним. Горели лампады, оплывали толстые свечи в искореженных канделябрах, сумрачные тени перемещались по кирпичным стенам с уцелевшими фрагментами росписи, и они, замирая, слушали негромкий голос Пола. Голос, не допускающий ни малейшего сомнения в истине, о которой читал. Это была Истинная Библия. Полузапрещенная легенда, известная, конечно же, всем… Про то, что до Второго Пришествия Библия была другой. Но слышать — это одно, а читать ее, владеть ею…

Они доставали ее очень редко, если совпадало сразу несколько факторов: Юнит соглашался постоять на стреме, точно никто не должен был прийти, и они были втроем. Тогда Пол опускался на колени перед алтарной нишей, темной и пустой, и вытаскивал из тайника Библию, замотанную в обгоревшую ткань. Недалеко светилась лампадка. Пол придумал такое правило: Истинная Библия не должна покидать круг света. С ним никто не спорил. Он сидел под лампадой в круге света и читал, совсем негромко, и тогда Грета чувствовала себя, как, наверное, чувствовали себя первые христиане. По коже пробегал озноб, каждый шорох за пределами круга бил по нервам. А Пол сыпал утверждениями, словно регистрировал очевидные факты:

— …Нет большей любви, как если кто положит душу свою за друзей своих…

— …Не думайте, что Я пришел принести на Землю мир. Не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его…

— …Если мир вас ненавидит — знайте, что Меня он прежде вас возненавидел…

— …Если хочешь идти со Мной — отступись от самого себя…

И еще:

— Все по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения!

Он читал наугад, переворачивал страницы после каждого фрагмента. Страницы слипались. Их края обуглились и осыпались черной крошкой на его пальцы. Наверное, когда сжигали книги, эта оказалась в самом низу. Ее завалили другими такими же книгами, облили из канистры бензином, и инквизитор поднес свой электрофакел… Наверное, в костер из книг бросали иконы с лицами Бога, распятия и хоругви, и что там бывает еще, но почему они сделали это? Зачем?.. Как могло такое случиться? И почему Бог не покарал их, почему Он смотрел, как ему стирают лицо?..

У Клайса в глазах метались отсветы огня, он сосредоточенно глядел на Пола. Может, он тоже пытался понять, почему, а может, просто слушал…